Прием ничем особенным не запомнился, за исключением того факта, что на нем я впервые встретил мадам Олье. Эта невысокая среднего возраста женщина показалась мне довольно жеманной. Здесь также был мельбурнский предприниматель Васильев, которого я уже упоминал, как одного из друзей Петрова, а также доктор Джон Бэртон бывший секретарь министерства иностранных дел. Но я сконцентрировал своей внимание на супругах Хили и ребятах из посольства.

Перед отъездом из Канберры я обедал у Петровых и узнал от них, что с новым послом им не повезло, по-видимому, так же, как и с прежним. На протяжении всего обеда миссис Петрова выражала недовольство в отношении сотрудников посольства и, в особенности, в отношении нового посла Генералова. Она чувствовала, что другие женщины завидовали её лучшей, чем у них одежде, её более изысканному вкусу, а также тому, что она располагает существенно большим количеством денег на расходы. Я удивился проявленному ею интересу к событиями делового мира в Сиднее.

Она постоянно изводила Петрова просьбами купить ей шубу за 450 долларов. Он выглядел при этом так же, как выглядят все мужья в подобных обстоятельствах, и в этом случае я испытывал неподдельное сочувствие к моему русскому другу.

Они оба жаловались на несправедливое отношение к ним в посольстве, а Петров заметил, что Дуся очень напряженно работала и поедет вместе с ним немного отдохнуть в Сидней.

Тогда я отметил в своем дневнике: Создается впечатление, что их что-то тревожит.

Я снова встретился с Петровым через две недели. Он позвонил ко мне в офис и предложил встретиться на улице Джордж Стрит рядом с Русским общественным клубом в тот же вечер в восемь часов.

В начале девятого часа я сидел в своей машине с погашенными огнями недалеко от клуба, когда в проеме двери клуба появилась фигура Петрова. Быстро шагнув в сторону, он растворился в темноте и с полминуты стоял, прислонившись к стене здания. Резко взглянув налево и направо, как будто желая убедиться, что путь свободен, он быстро подошел к машине и с неожиданным для него проворством быстро сел в нее.

Петров, по-видимому, опасался слежки, а я был уже готов тронуться. Мы оба не произнесли ни слова, но меня бы не удивило, если бы за ним оказалось наружное наблюдение. Что ещё могла сделать Служба безопасности в такой ситуации? Я более не передавал ей информации о Петрове, поэтому ей оставалось только поставить за ним наружное наблюдение. Однако у Петрова в этом деле был слишком большой опыт, чтобы такая тактика работы по нему оказалась успешной.

С его появлением в машине возникла атмосфера напряженности и тайного сговора. Она не могла быть результатом такого незначительного эпизода, который я только что наблюдал, и который для Петрова был просто детской игрой. Мне очень хотелось узнать, что происходит, но я молчал, будучи уверен, что раньше или позже он сам объяснит ситуацию.

После того, как мы проехали молча минуту или две, он сообщил, что ему необходимо встретиться с одним ученым, дом которого находится в пригороде у моря, но прежде нужно позвонить с городского телефона-автомата. Характерно, что когда мы подъехали к телефонной будке, Петров не смог найти у себя нужный номер телефона, однако у него обнаружился листок с фамилией - Мистер Y.

- Давайте мне листок, - сказал я, - я найду его адрес и номер телефона. Однако в телефонной книге такой фамилии не оказалось. Петров настаивал, что ему обязательно нужно встретиться с этим человеком в этот вечер и, поскольку однажды он уже был у него дома, то он считал, что мы сможем найти это место, если поедем искать на машине. После долгих поисков мы действительно нашли дом, но так как на наш стук в дверь никто не отвечал, Петров решил оставить записку: - Мы увидимся с ним завтра днем.

Я был удивлен той настойчивостью и срочностью, с которой действовал Петров. Поскольку точно так же он вел себя и на следующий день, когда я подхватил его в свою машину, то я отметил в своем дневнике: Он продолжает вести себя странно.

Когда мы подъехали к дому мистера Y, Петров повернулся боком на переднем сидении и стал смотреть назад на дорогу, пытаясь выявить слежку. Я посодействовал ему, выбрав окольный путь. Мистер Y встретил нас у себя дома и познакомил с женой и всей семьей. Петров не говорил мне раньше о мистере Y, ничего он не сказал также и о том, что ему нужно от него.

После долгого разговора шепотом мистер Y вытащил и передал Петрову большой сверток, в котором, как я выяснил позднее, находились научный журнал, два сосуда с чем-то и ещё маленький сверток, упакованный в рождественскую упаковочную бумагу. Я до сих пор не знаю, что было в бутылках и в свертке, но мистер Y старался создать впечатление, что содержимое свертка является подарком для Петрова. Я не поверил этому, так как Петров не сделал ни одной попытки отказаться, с которыми он обычно принимал подарки. Все выглядело так, будто он ожидал получить эти вещи в результате какой-то предварительной договоренности. Позднее он показал мне только журнал.

Фамилии ученых X и Y фигурируют в оперативных делах Службы безопасности, но поскольку они не были названы в ходе заседаний Королевской комиссии, мне бы тоже не хотелось называть их и здесь.

Далее я выяснил, что странная манера поведения Петрова никоим образом не связана с той операцией, которую мы с ним провели.

Рано утром следующего дня, когда я ещё не пришел в себя ото сна, он разбудил меня, но не только это было причиной того, что я вначале никак не мог сообразить, о чем он мне толковал. Петров, несмотря на ранний час, изрядно выпил - не настолько, чтобы совсем опьянеть, но вполне достаточно для того, чтобы быть на взводе и вести себя весьма агрессивно. По ходу его рассказа я понял, что произошло. Он долго предавался размышлениям по поводу своих трудностей в жизни, а затем, чтобы отвлечься, выпил рюмку. Потом он принял ещё семь таких же рюмок для того, чтобы поделиться своими трудностей с тем человеком, которому он доверяет.

Пока я приходил в себя, Петров вылил целый поток ругательств в адрес посла. Наконец он прекратил ругаться и, обращаясь напрямую ко мне заявил: Этот человек не терпит правды. Знаешь, что произошло? Дуся уволена.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и никак это не комментировать.

- После стольких лет честной и самоотверженной работы он уволил её только за то, что она высказалась в отношении него на собрании сотрудников посольства.

Эти регулярно проводимые собрания сотрудников посольства предназначались для того, чтобы поднять трудовую активность и энтузиазм коллектива. Они немного напоминали атмосферу некоторых собраний евангелистов, где участники публично каются в своих грехах и сообщают о грехах своих соседей. Кто-то из сотрудников поведает о допущенных им оплошностях, о случайных отклонениях от партийной линии или о порочных привычках; а иногда кто-то сообщит о негативных моментах, которые он подметил у своих коллег. В заключение посол, который обычно возглавляет такие собрания, вынесет кому-то выговор, прочитает нотацию и даст указание, или же дарует прощение.

По всей видимости, на последнем собрании посол резко высказался против Петровой за её отношение к жене посла. Он утверждал, что она ведет себя по отношению к жене посла неучтиво и не скрывает своей вражды ней. В качестве непростительного примера такого поведения он привел случай, когда Петрова выразила свое неодобрение к ней тем, что швырнула в неё какое-то кондитерское изделие, кажется торт, но не ясно, какой именно.

Излишне говорить о том, что такие обвинения вызвали резкий отпор со стороны супругов Петровых, в результате чего, они оказались в изоляции и лишились поддержки всего персонала посольства. Вероятно, Петров был прав, утверждая, что эти люди себе на уме и повели себя так, как им выгодней.

Произнося передо мной всю эту тираду, Петров высказывал все, что у него накопилось.

- Бедняжка Дуся, вот такова благодарность за твое самопожертвование, за работу по вечерам и выходным дням. Она вела всю бухгалтерскую работу и вдобавок выполняла функции секретаря посла. Но больше всего обидно потому, что она была такой добросовестной в работе, которая ей все заменяла в жизни. И вот появляется какой-то паршивый чиновник - карьерист и увольняет её лишь потому, что не терпит критики в свой адрес..