= 19 =

беседу у них в отеле. Мы раздумываем, но все-таки отказываемся, так как усталость и недостаток ужина берут свое. Американец не обижается, мы фотографируемся на память и расходимся. На обратном пути в трамвае сталкиваемся с Фрицем. Фриц говорит, что местом проведения Уолдкона'93 избран Сан-Франциско, и многие европейцы этим недовольны. Как правило, если Уолдкон проходит в Европе, то и на голосовании побеждает тоже европейский город. Так, например, на Уолдконе'87 в английском Брайтоне конвенцию 1990 года было решено проводить в Гааге. И сейчас все надеялись, что в 1993 году конвенцию будет принимать Загреб единственный на этот раз европейский претендент. Но, однако, этого не случилось, и когда в следующий раз Уолдкон будет в Европе - этого никто и предположить не может. Мы чувствуем свою вину, так как мы не подумали, что нам имело смысл проголосовать и что этому придается такое большое значение. А там, глядишь, может, наши голоса и стали бы решающими, позволив вернуть Уолдкон в Европу.

25.08.90. Суббота.

С утра решаем сходить на море. Кратчайший путь туда проходит через кемпинг. По дороге натыкаемся на поляков, и завязывается разговор. Особенно выделяется Катаржина из Белостокского клуба "Таурус" ( хотя, по-моему, почти все они оттуда ). Узнав, что мы из Москвы, она делится с нами сокровенным желанием: вырвать все волосы Володе Орлову - и наглядно демонстрирует, как бы это она проделала. Мы ужасаемся. Оказывается, она ему два раза писала, а он ей - кошмар! - ни разу не ответил. После этого она берет наш адрес и обещает написать. Мы ужасаемся еще больше и обещаем непременно ответить. К счастью, так она до сих пор и не написала.

Выходим к морю. У нас оно называется Северным, а у них - язык сломаешь. Нечто вроде Сшхвенинген. Судя по всему, пляжный сезон недавно закончился. Вовсю идет процесс разборки многочисленных киосков, ларечков, разбросанных по пляжу. И ни одного купающегося. Вода на ощупь градусов 18. Вполне сносно. И чего это они? Фотографируемся по очереди на волноломе, прогуливаемся еще немного по пляжу, взбираемся наверх и садимся в автобус, который везет нас прямо к Конгресс-Центру.

Здесь, как всегда, жизнь кипит. Сразу же идем вниз, в Fan Market, и раскладываем наши уже изрядно поредевшие товары. Тут же и Соучек,

= 20 =

которому мы со спокойной душой отдаем свою долю платы за стол. Все идет так же, как и вчера. По опыту предыдущих дней я понимаю, что ходить на доклады бесполезно, так как английского, увы, не хватает. И сейчас, глядя в программу, я об этом очень жалею, столько было интересных вещей. Но уже поздно жалеть, а тогда нам казалось, что мы поступаем совершенно правильно. Посудите сами: вокруг все время толпа народу, причем люди приходят не столько купить что-то, сколько поговорить. А так разговаривать - это не то, что доклад слушать. Здесь языка вполне хватает, да и интересного немало услышишь. Так и движется все у нас примерно до полудня, кто за столиком стоит, кто по Конгресс-Центру ходит. Как-то раз мой черед был гулять. Походил я, походил, опять расстроился в Dealers Room, возвращаюсь, и вдруг Андрюха сообщает, что приехали николаевцы, но кто именно - не знает. Мы уж и думать об этом перестали, что кто-то еще может прибыть. Оборачиваюсь, глядь, и впрямь: идет довольный Леня Куриц, а за ним Толя Парубец здоровенный ящик тащит. Это у них там футболки соцконовские лежат. Здороваемся радостно, слава богу, давно знакомы. Выясняется, что приехали они на машине втроем (еще Юра, шофер) от самого Николаева, а задержались ввиду того, что в Берлине натолкнулись на какую-то местную машину. Та - в лепешку, а наша родная советская "Волга" лишь чуть-чуть помялась, однако починиться немного пришлось. А теперь они, видя наш успех, решают попредлагать и свой товар, в основном соцконовский. Правда, пока они просят заняться этим Андрюху, а я, выступая в роли проводника по Гааге, еду с ними в родимый "Окенбург". Выясняется, что они тоже зарезервировали в нем места телеграммой. Селятся там только Леня с Толей, а Юра предпочитает экономить деньги (16 долларов в сутки) и спать в машине. Что ж, вольному - воля. Возвращаемся обратно. Все местные машины в ужасе шарахаются. Даже после ремонта здоровенная дыра в радиаторе продолжает внушать встречным опасения. По прибытии в Конгресс-Центр узнаем от Андрюхи, что все советские фэны приглашаются на Gopher's Party, которое начнется в полночь. Гофер (Gopher - суслик по-английски) - это нечто вроде добровольного помощника на конвенции. На этом Уолдконе их было несколько сот, в основном молодежь. Как правило, они выполняют различные технические работы: что-то принести, унести, разнести, встретить, проводить, объяснить и т.п. На этой конвенции они образовали USSG (Союз Советских Социалистических Гоферов). Вероятно, для них это было очень смешно и остроумно. Не знаю. Я не оценил. Но, как бы то ни было, из-за очевидного сходства USSG и USSR мы и были приглашены. До шести вечера все идет, как обычно ( в шесть Fan Market закрывается ). Николаевская продукция пользуется большим успехом, в основном благодаря симпатичному

= 21 =

Фэнко кисти Игоря Шаганова - талисману Соцкона. Бриджит передает приглашение нам с Андрюхой от Гарета Ресса (Gareth Ress - редактор Кембриджского фэнзина ТТВА) на Cambridge University SF Society's Party, в 22.00 этим вечером. Ого, думаем мы, популярность разрастается. Правда, об этом Рессе мы в первый раз слышим, но кому какое до этого дело.

К вечеру мы с Андрюхой распродаем почти все, что привезли. Сворачиваемся и решаем чего-нибудь перекусить. Ведь до Party далеко, а впереди еще церемония вручения Хьюго - одно из центральных событий Уолдкона. Но тут Буря говорит - мол, чего вы ерундой страдаете. Сейчас же идет куча рекламных и презентационных Party, куда вход свободный и есть, что выпить и закусить. О'кей. По дороге встречаем Бабенко с группой болгар: Николаем Близнаковым, Атанасом Славовым и др. Дальше идем уже вместе. Первая Party, которая нам встретилась - презентация Writers of the Future. "Писатели будущего". Эта организация под руководством Рона Хаббарда ( Ron Hubbard ) проводит ежегодные конкурсы начинающих писателей. По итогам создается сборник. Ну как в ВТО. Только у Рона Хаббарда это действительно лучшие произведения. А вообще, если кто заинтересовался, у меня остался адрес, могу поделиться. Посидели, попили, поели. Часть народа размякает и остается там. Решаем использовать эту Party как базовую, а сами разбредаемся по другим. Другие - в основном - это реклама будущих Уолдконов. По-видимому, считается, что если ты приходишь на эту Party, то ты поддерживаешь данный город в его борьбе за право проводить у себя конвенцию. И, естественно, выпивка за счет устроителя. Так мы и ходим, объясняемся в дружбе с организаторами, обещаем поддержку всего Советского Союза, потребляем что-нибудь и идем к следующему претенденту. По-моему, лучше некуда. И никакой ужин больше не нужен. Время, однако движется к восьми. Скоро начнется торжество и, по советскому обыкновению, мы направляемся туда заблаговременно. Организаторы же, оказалось, таких советских обыкновений не имеют, и никого не впускают почти до самого начала. Когда же двери открываются, мы врываемся вперед, чтобы занять лучшие места. Но только мы рассаживаемся, как появляется представитель администрации и вежливо просит нас пересесть назад, так как все лучшие места в партере предназначены для людей, имеющих какие-либо ленточки. Поясняю. Если ты организатор, Почетный гость, участник программы, гофер или еще кто-то не просто так, тебе вместе с бэджем выдается ленточка определенного цвета с надписью, соответствующей твоему здесь статусу. Всего же различных типов лент около 20. Из нас только Бабенко имеет зеленую ленточку - "Пресса". Узнав о своей привилегии, он с радостью устремляется куда-то в первые