Он издал хриплый стон, когда увидел, что я наблюдаю за ним и придвинулся ближе ко мне, его руки подводили нас обоих к оргазму. И несмотря на то, как бы сильно я не старалась держаться, я все-таки подчинилась ему и отпустила все, используя блаженное состояние экстаза, как побег от того, что меня так ужасно пугало.

Его сперма брызнула на мою грудь, выстреливая раз за разом, когда он стонал мое имя, покрывая ей мою бледную кожу. Его зубы сжались, в то время, как глаза вперились в мои со всем удовольствием, что таилось в них, тем самым позволяя мне увидеть уязвимую часть его.

На его губах растянулась безжалостная усмешка, когда он выскользнул из меня пальцами и затем вытер их о мой живот. Он не отпускал мой взгляд из своего плена, когда двинулся своей рукой вверх по моему телу, круговыми движениями ладони размазывая теплую липкую сперму, а потом скользя ею вверх по моей шее, заставляя меня задыхаться.

— Теперь ты носишь мою метку, Стар, — Он продолжил втирать свою сперму в мою кожу, его ладонь двинулась по моей груди, устремляясь к животу и затем проскальзывая своими пальцам внутрь меня. Теперь я безраздельно владею тобой.

Он двинулся так стремительно, что я даже не успела и глазом моргнуть, прежде чем он схватил меня за подбородок с такой отчаянной силой, что даже почувствовала, как клацнули мои зубы под его напором. Приближая мое лицо своему, он прорычал.

— И никогда, бл*дь, не смей забывать этого, сучка.

Отталкивая меня, он отстранился и поднялся на ноги, оставляя меня со слезами на глазах и болью на сердце.

Смех Стар был легким и красивым, раздаваясь из примерочной. С каждым следующим шагом по направлению к отделенному шторой месту мой живот сжимался от нетерпения увидеть ее, посмотреть платье, которое она надевала, чтобы выйти за меня. Я отодвинул шторку в сторону, надеясь увидеть продавца, который помогал бы ей надеть платье. Это должно было наполнить меня счастьем вместо того, чтобы заставить ощущать огненную ярость, которая струилась по моей крови, что я чувствовал только к Кейду. Малик стоял, улыбаясь моей Стар, которая хихикала черт знает над чем, как девчонка. Она была одета только в ее свадебное нижнее белье.

— Что такого смешного? — рыкнул я.

Ее тело дернулось, а ладонь легла на грудь.

— Данте, ты напугал меня до смерти. А это плохо для ребенка. — Она погладила живот.

— Ну так что такого забавного?

— Хрен его знает, она сказала, что у нее какая-то там мамнезия[7] или какое-то дерьмо наподобие этого. — Малик продолжал улыбаться ей.

— Одевайся, Стар, а ты пошел нахрен отсюда!

Глаза Стар расширились, а Малик закатил свои, мудак.

— Отлично. — Он удалился, тяжело шагая.

Я направился к Стар, толкая ее к зеркалу. У нее перехватило дыхание от контакта с холодной поверхностью, ее тело было окружено собственным запахом и облачено лишь в пару крохотных кусочков материи, что прикрывали ее прелести. Моя ладонь обхватила ее затылок, мои глаза вопросительно смотрели на ее в отражении зеркала.

— Я задал вопрос, что такого забавного, Стар?

— Ты заставил меня надеть белоснежное нижнее белье, — усмехнулась она.

— Ну, я был тем, кто лишил тебя невинности, поэтому оно идеально подходит.

Ее глаза вспыхнули.

— Мм, а ты так уверен в этом?

Ох, она играла в игры. Я развернул ее и вынудил опуститься на колени.

— На моем члене была кровь, которая доказывала это, сладкая Белль, даже не пытайся играть со мной в игры разума. Ты заведомо проиграешь. А теперь, если ты хочешь, чтобы я обращался с тобой, как с долбаной шлюхой, то все, что тебе нужно, это только попросить. Ты знаешь, как мне нравится, когда ты ведешь себя со мной, как шлюха. Открой рот. — Я высвободил твердый член из слаксов и толкнулся им в ее крепко сжатые губы. — Открой, я сказал, свой РОТ.

Она резко дернула головой в сторону:

— Нет.

Нет? Я сдержал долбаный смешок. Она никогда так и не научится. Я дернул ее за волосы, собранные на макушке в неаккуратный пучок. Ее губы раскрылись, а изо рта вырвался крик, и в тот же миг я толкнулся в ее рот, заставляя ее издать еще раз отчаянный всхлип. Она сжала зубы, принуждая меня тем самым, заставить ее запрокинуть голову назад еще сильнее. Ее зубы разжались на члене.

— Мне кажется, мы договаривались, если ты кусаешься, то кусаюсь и я.

Поднимая ее на ноги, я толкнул ее назад к зеркалу. Она взвизгнула, когда я сорвал с нее трусики. Ее голос стал приглушенным, когда я запихнул ей их в рот. Ее ладони сжались вокруг моих запястий, когда я опустился на колени и сжал яростно ладонями ее грудь, заставляя в следующий миг перевести ее внимание на мой рот, который гневно прикусил нежную кожу на ее лобковой кости.

Она начала извиваться в моей хватке, но я был намного сильнее. Я прикусил кожу достаточно для того, чтобы прокусить ее и оставить синяк. Я подождал стискивать зубы, пока металлический привкус не достиг моего языка, прежде чем отстраниться и посмотреть на нее.

— В следующий раз, если используешь свои зубки на моем члене, я нахрен откушу тебе клитор.

Она была совершенно спокойной, в то время как зуд под моей кожей давал мне понять, что я отчаянно нуждаюсь в дозе. Это состояние делало меня жестоким и злым, в период, когда нуждался в дозе, я никогда не позволял себе находиться рядом с ней, но сейчас я упустил это. Я поднялся на ноги и вытер рукой кровь со своих губ, доставая трусики из ее рта.

— Ох, вы только посмотрите. Я вновь заставил тебя кровоточить.

— Пошел в задницу! — Она плюнула мне в лицо, ее слюна приземлилась на мою щеку.

— Хочешь продолжить делиться жидкостями, Стар? Я только «за»!

Я вновь развернул ее, прижимая к поверхности зеркала. В моем отражении не было видно души. Она выжгла ее своими ошибками еще долбаную кучу времени назад, и теперь не было никакой гребаной возможности воскресить ее. Поэтому ей придется жить с монстром, которого она создала.

Я использовал слюну с моей щеки, чтобы увлажнить головку члена и затем ворвался внутрь нее, заставляя ее закричать от моего грубого вторжения. Ее грудь и лицо с силой были прижаты к поверхности зеркала, когда я вколачивался в ее влажный жар. Неважно, сколько раз она говорила себе, что презирает меня, ее киска любила меня. Ее истекающее влагой лоно жадно поглощало меня, как пьяница бутылку виски.

— Твоя киска обожает поглощать мой член, Стар.

Я потянул ее за волосы, принуждая посмотреть на себя в зеркало. Моя вторая рука обернулась вокруг нее и приоткрыла ее складочки.

— Посмотри на свой розовый, припухший и изнывающий клитор. Потрогай себя, Белль.

— Пошел на хрен.

— Нет, моя милая шлюшка, именно ты сейчас на нем.

Она была близка к освобождению. Ее киска так отчаянно насаживалась на мой член, на ее лице была болезненная маска в тот момент, когда она так отчаянно старалась не кончить. Но у нее не было шансов. Я опустил свою руку, обрушивая жесткий шлепок на ее киску, зная, что такая стимуляция это все, что ей было нужно. Ее внутренние стенки отчаянно сжались вокруг меня во время ее оргазма, жестко стискивая член и вытягивая из меня всю сперму до остатка.

Я рассмеялся над ее слезами.

— Всегда такая драматичная.

Я вышел из нее и скользнул пальцами в ее лоно, покрывая их нашими смешанными жидкостями, заставляя ее киску издавать хлюпающий звук и получая истинное удовольствие от румянца стыда на ее щеках.

— Мм, Белль, твоя киска самая влажная из всех. Ты на самом деле создана для всяких унижений.

Я достал свой телефон из кармана и легко щелкнул по экрану, чтобы сохранить фотографии. Я удержал фото Блю, прежде чем отправить его Кейду, распятую, обнаженную и трахаемую двумя парнями, с кровью, которая виднелась между ее бедер от жесткого проникновения.