- Значит, говоришь, изловила тебя Томка? - громогласно вопрошал дядя Семен. - Молодец баба! Одобряю! Только так с тобой и можно! А то помирать он вздумал!..

- Да ладно тебе... - пробормотал хозяин. - С чего ты взял-то?..

- С чего? - рявкнул шумный гость. - А кто на Иришкином кресте обещал повеситься? Я те повешусь, козел!.. Правильно, Васька, давай оживай! Какие твои годы!..

Он остановился передохнуть, и в разговор наконец удалось вклиниться Леониду Витальевичу Арчеде.

- Ну, ребятишки, - сказал он, ставя атташе-кейс на стол и предвкушающе потирая ладони. - Считайте, кончились наши черные денечки! Отломили мне в Москве кредит... Сколько - не скажу, не поверите... Приму вас обоих на работу, будете в потолок поплевывать и зарплату получать...

С этими словами он открыл атташе-кейс. Противу ожиданий, там не оказалось ни выпивки, ни закуски. Одни бумаги.

- Да пошел ты на угол! - немедленно взревел дядя Семен, успевший к тому времени вновь перевести дыхание. - Слыхали мы это все, слыхали! "У меня крыша!.. У меня то, у меня се!.. Еще два дня - и я хозяин города!.." Бесплатный сыр, знаешь, где бывает?! Ну сколько, блин, можно ловиться на одном и том же? Зуб даю - опять тебя, дурака, подставляют, а ты и рад!..

- Ну, верняк на этот раз, Семен!

- И это слыхали!..

Кто-то тронул сзади Егора за плечо. Он отпрянул от стены и обернулся. Перед ним стояла давешняя незнакомка, та самая, что представилась в прошлый раз Тамарой Истриной.

Левая бровь как бы слегка смазана...

А была ли она смазана у той яростной рыжеватой фурии, что привиделась недавно в осколке зеркала? Этого Егор не помнил.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.

- Он там? - тихо спросила женщина, указав глазами на ртутно-серую стенку павильона, за которой по-прежнему гремел и бушевал трубный глас дяди Семена.

Растерявшись, Егор промычал нечто нечленораздельное.

- А эта?

- Кто?

Бледное личико выразило легкую досаду.

- А то не догадываешься!

- Догадываюсь... - осторожно промолвил Егор. - Все уже догадались...

Он смотрел на нее и не знал, что делать. Если она сейчас двинется к павильону, ее не задержишь. Одно отражение просто пройдет сквозь другое. Вообще такой поступок считается в зазеркалье крайним неприличием, но, раз уж она решила влезть в коробку да еще в облике умершего человека, то, значит, и впрямь готова на все!

- Я-то тебе что сделал? - шепотом спросил он.

Рыженькая взглянула на него с таким недоумением, словно с ней внезапно заговорило отражение колоды карт или стола.

- Ничего.

- Он же зеркало грохнет! А у меня это первое воплощение!

- У меня тоже, - безразлично отозвалась она.

Внезапно дядя Семен перестал глушить округу и заговорил нормальным своим негромким ворчливым голосом. Надо полагать, вышел наружу. Егор немедленно выглянул за угол, и оказалось, что коробку покинули все скопом, включая Василия. Ну, слава богу! В пустом зеркале ей появляться незачем...

- Куда это их понесло? - шепотом спросил Егор вышедших из павильона.

- Да придурок мой всех в ресторан поволок... - сердито сказало отражение Леонида Витальевича. - Кредит обмывать... Деньги карман жгут!.. А ты чего это шепчешь? - Тут Арчеда присмотрелся к Егору и вскинул брови. - Э! Что с тобой? Случилось что-нибудь?

Далее он осекся - и вместе с прочими уставился, замерев, на выступившую из-за угла павильона женскую персоналию.

Первым, как всегда, опомнился опытный дядя Семен.

- А-а!.. - завел он с преувеличенным радушием. - Ну и как вас теперь величать прикажете? Ириной или Тамарой?

Не отвечая, незнакомка неотрывно смотрела на отражение Василия Полупалова. Какое-то время казалось, что вопроса она не услышала.

- Ириной, - сказала она наконец, по-прежнему не спуская глаз с Василия. Тот только поеживался.

Женщина стояла в каком-нибудь шаге от Егора, и поэтому он с немыслимой ясностью видел, что бледноватое лицо ее оживает на глазах, делаясь все более подробным, а нечеткая и смазанная левая бровь прорисовывается - волосок к волоску. Впервые в жизни доводилось ему наблюдать, как ненависть восстанавливает облик.

- Ну что ж ты на него так, девонька, смотришь? - с ласковой укоризной молвил дядя Семен. - Он ведь ни в чем не виноват...

- Знаю... - отозвалась она.

- Ну да, ну да... - Ветеран зазеркалья приблизился к Ирине (Егорка посторонился) и, словно прицениваясь, обошел ее кругом. - Виноват тот, настоящий... Так?

- Да!

- А Иришка твоя, конечно, ангел... - Дядя Семен устало вздохнул. Брось ты себя, девонька, обманывать... И Иришка была - не сахар. Пила, истерики закатывала, да и погуливала тоже... Ну было ведь, признайся!

Отражение покойницы резко повернуло к нему исказившееся лицо - и стоящий неподалеку Егорка даже отшатнулся слегка. Она! Точно - она! Та самая, что уставилась на него тогда из осколка... Но почему ее отражение явилось именно ему? Может, думало, что Васька, да ошиблось?.. Егор невольно представил себе, как порожденная в мире людей ненависть раскатывается волнами по бесконечной череде зазеркалий, - и содрогнулся.

- А кто ее такой сделал?.. - срывающимся голосом начала Ирина. - Он ее за четыре года изломал, Василий ваш!.. Вы же не знаете, какой она была раньше! А теперь ее нет! Нет ее! А он живет - и хоть бы что ему...

- Да погоди ты... - беспомощно проговорил дядя Семен, осторожно потрагивая женщину за плечо. - Ну как это - хоть бы что?.. Он и запил-то - сразу после похорон! Да еще, оказывается, на кресте ее повеситься грозился! Значит, любил...

Отражение Ирины Полупаловой усмехнулось, вернее - вздернуло по-звериному верхнюю губу.

- Много вы знаете! - бросило оно. - Запил он! Конечно, запил - как меня в зеркале увидел!..

После этих слов стало очень тихо.

- Где распорядитель? - взвизгнул внезапно Арчеда. - Какого черта?! Почему этот придурок всегда смывается в самый нужный момент?..

- А ну-ка уверни звук! - прикрикнул дядя Семен. - Еще ты нам тут истерику не закатывал! - И снова повернулся к Ирине. - Он что же, зеркало занавесить забыл?

- Занавесил, да плохо, - равнодушно отозвалась она. - Дырку оставил...

Дядя Семен глядел на нее - и кивал. Лицо его обрюзгло от жалости.

- Дальше-то что делать собираешься?