- Эх, ничего себе! - засмеялся Егор. - Скрывается, что ль, дядь Лень?
- Взял кредит - два миллиона... - ни на кого не глядя, расстроенно ответил тот - и вдруг взорвался: - Козел он! Одно слово - козел!.. Ведь прекрасный был инженер, работник - золото! Ну и сидел бы занимался своим делом! Нет, понесло его в этот чертов бизнес! Два раза чудом выкрутился!.. Ну, теперь точно пришибут...
- Может, обойдется, дядь Лень?
- Ага! Жди! - плачуще выкрикнул дядя Леня, вскакивая с табуретки. - А ты знаешь, что мне у него на дому сказали? Причем два отражения сразу! Один его пятый год уже корчит, второй - полгода...
- Что сказали?
- А то! Долгов нахватал на триста тысяч! Потому и кредит взял! А головой он своей подумал, как он все это возвращать будет?.. - И Леонид Витальевич Арчеда умолк, хрипло дыша и держась за сердце. Потом полез за сигаретами. Нервно чиркнул отражением зажигалки и, глубоко затянувшись, пустил в серое туманное ничто отражение табачного дыма.
Ветеран зазеркалья дядя Семен давно уже не сводил с него скорбных внимательных глаз.
- Зря... - вымолвил он наконец.
- Так и я говорю, что зря!
- Я не о нем. Я о тебе, - сказал дядя Семен. - Ты чего за грудь держишься? Это ж у него сердце слабое, а не у тебя. Ты еще корвалол прими! А закурил зачем? Ну да, ну да! Чтобы из образа не выходить... За женскими персоналиями принялся ухлестывать... - Вздохнул, сокрушенно покачал головой. - Ой, берегись, Леня! Ой, берегись! Пропадешь... Присохнешь к образу - так при нем и останешься! Мы с Егором только-только об этом говорили... И чем он тебя так присушил, этот Арчеда, не пойму! Лысый, очкастый...
Отражение Леонида Витальевича Арчеды смешалось и выкинуло едва начатую сигарету.
- Ну так... - жалобно произнесло оно. - Как же иначе-то? К ним же привязываешься... Помню, после финской войны... - на лице его обозначилась беспомощная искательная улыбка, - ...отражал я одного комсомольца, бывшего беспризорника... Техникум с ним одолели, до прораба доросли...
Леонид Витальевич совсем загрустил и, безнадежно махнув рукой, умолк.
Отражение № 5
- Здравствуйте!
Егор обернулся - и вздрогнул. Рядом с коробкой павильона стояло отражение хрупкой женщины неопределенного возраста, одетое неброско, но современно. С виду незнакомке можно было дать и двадцать пять и сорок с небольшим. Фигура подростка, рыжеватые волосы, бледненькое грустное личико без каких-либо следов косметики. Хотя левая бровь вроде бы слегка смазана.
В первую секунду Егорке померещилось, что именно это лицо явилось ему в осколке старого зеркала, хотя утверждать что-либо наверняка он бы, пожалуй, не рискнул: черты в прошлый раз были искажены, да и длилось-то видение миг, не больше...
Всмотрелся тревожно. Нет, кажется, все-таки не та. Точняк - не та.
- А-а!.. - вскричал, оживая, Леонид Витальевич. Вызвав неодобрительное покашливание дяди Семена, выкатил грудь, приосанился, сверкнул очками. - Позвольте представить! Мои, так сказать, сокамерники... Семен Малахов - ветеран, герой Коринфа. Егор - наше молодое дарование... А это - Тома, о которой я чуть было вам не рассказал, но вы, мерзавцы, меня, как всегда, перебили... Тома. Моя, в некотором роде, товарка по несчастью...
- По которому? - осведомился дядя Семен. - У тебя их сейчас, по-моему, как собак нерезаных.
Очень был недоволен.
- Ну как же? - удивился воскресший Леонид Витальевич. - По самому главному! Тоже, как бы это выразиться, потеряла себя...
Дядя Семен с Егором переглянулись и посмотрели на Тому с сочувствием. Действительно, нет ничего хуже, чем когда твой оригинал исчезает, не оставив следов, - и поди пойми, на каком ты теперь свете.
- Давно она пропала? - спросил женщину дядя Семен.
- Скоро полгода, - отрапортовал Леонид Витальевич, за что удостоился еще одного неприязненного взгляда.
Егор присвистнул. Его собственный стаж работы в зеркале, как уже было сказано выше, едва перевалил за три месяца.
- Чтобы женщина за полгода ни разу на себя не поглядела? - с сомнением проговорил ветеран зазеркалья. - Ох не верится... А другие ее отражения что говорят?
- Других нет... - с едва уловимой картавинкой печально произнесла Тома. - Все уже устроились. Кто кем...
- И правильно сделали, - проворчал дядя Семен. - У тебя, девонька, между прочим, бровь поплыла...
- Эта? - испуганно спросила она, вскидывая руку.
- Нет, левая.
- Спасибо... - С сосредоточенным видом Тома принялась оглаживать левую бровь. Восстанавливала.
Егор пригляделся и понял с содроганием, что косметика тут и впрямь ни при чем. Отражение распадается с лица... И стало Егорушке не по себе. Отвел глаза, хотя лучше бы он этого не делал, поскольку взгляд его натолкнулся на расплывшуюся ножку стола. Может, в самом деле на биржу сходить? Пока не поздно... А то действительно переберет наркоты... или от дружков не отмашется...
- Ну а к нам-то вы - как? В гости или по делу? - не отставал дотошный ветеран.
- В гости, - сказал Арчеда.
- Нет, скорее по делу... - сказала Тома, все еще нервно оглаживая бровь. - Леонид упомянул... там, на бирже... что ваш ведущий исполняет Полупалова. Василия Полупалова...
- Верно. И что?
- Понимаете, - волнуясь, заговорила она. - Тамара Истрина... осеклась, испуганно всмотрелась в лица, - ...та, которую я отражаю... отражала... Словом, год назад она встречалась с неким Василием Полупаловым... И вот я подумала... Может быть, это один и тот же...
- Истрина... Истрина... - забормотал, потирая лоб, дядя Семен. Тамара Истрина... Нет! - решительно проговорил он наконец. - Не слышал. В разговорах не мелькала...
- Ни разу? - недоверчиво переспросила она.
Дядя Семен посмотрел на Егора и Арчеду. Оба с несколько виноватым видом помотали головами.
- Ну, это еще ни о чем не говорит, - поспешил утешить он обескураженную Тамару. - Труппа мы - молодая, работаем всего три месяца... Это тебе надо, Тома, по таким зеркалам побегать, которые уже несколько лет висят. Может, там что скажут...
- Но хотя бы взглянуть на него... - И рыженькая Тамара умоляюще покосилась в сторону серебристо-серой коробки павильона. Павильон парил в безликом пространстве - тусклый, тихий. Затаившаяся обслуга прислушивалась к разговору.
- На Василия? Зачем? Полгода назад Василия здесь тоже не было...