Я вздыхаю и поднимаюсь с песка. Дом моего брата находится в двух минутах ходьбы от океана. Гарри многого добился за последние годы. Его автомастерские приносят много денег. Он специализируется на высококлассных автомобилях и живёт в Саундбэнксе, ни в чём не нуждаясь.

Я поднимаюсь по ступенькам абсолютно белоснежного дома. В зеркальных окнах отражается пейзаж – это одна из тех минималистических холостяцких берлог. Так похоже на Гарри.

— Вот и ты, — говорит Гарри, потягивая свой кофе. Сидя за стойкой, он читает газету, одетый только в боксеры. Донни, который сидит в дальнем углу и ест хлопья, просто молчит. Он снимает комнату у Гарри и иногда подрабатывает у него. Донни – мужчина немногословный и привык к перепалкам между мной и братом.

— Может ты, наконец-то, оденешься? Мне не обязательно видеть, как ты тусуешься тут в трусах, почёсывая свою задницу.

— Мой дом – мои правила, и я буду чесать задницу, когда хочу, — он улыбается, но не поднимает глаз от газеты. Его волнистые каштановые волосы торчат во все стороны и зелёные глаза, такие же, как мои, покраснели от недосыпа. Гарри не жаворонок.

— Прекрасно, — бормочу я. Беру чашку кофе и сажусь за стойку рядом с ним. Я хватаю газету и начинаю перебирать заголовки. Чувствую, что последние две недели прожила в какой-то дыре. Могла бы начаться третья мировая война, а я и не знала бы. Тем не менее, я люблю бывать у брата. В последние две недели он действительно спасал мне жизнь. Рядом с ним невозможно грустить. Даже Донни изо всех сил пытался поднять мне настроение.

— Ты уверена, что хочешь вернуться именно сегодня? — Гарри встречается со мной взглядом, его глаза полны беспокойства. Я очень его люблю, но клянусь, он думает, что я какой-то нежный цветок. Хотя, надо сказать в его защиту, он видел такое количество дерьма за последнюю пару недель, которому не должен подвергаться ни один парень. Это факт, что мужчины терпеть не могут смотреть, как женщина рыдает. Реакция Гарри – приласкать меня, как собаку.

Я вздыхаю.

— Всё в порядке. Я справлялась и с худшими ситуациями.

— Я не хочу, чтобы тебе приходилось иметь дело с ними и дальше, Лилс, — хмурится он. Гарри думает, что может защитить меня от всего мира, и иногда мне хочется, чтобы он мог это сделать.

— Да, жизнь – сука, и, к сожалению, это ещё одна проблема, которую я навлекла на себя.

Он закатывает глаза.

— Пожалуйста, только не говори, что ты превратилась в одну из этих женщин «я толкнула его в объятия другой женщины», — говорит он высоким голосом.

Я шлёпаю его по руке.

— Нет, но это очень веская причина, по которой я не вступаю в отношения. Этих проблем достаточно, чтобы отбить желание на всю жизнь.

Он потирает руку.

— Оу, у тебя такой мужественный удар.

Я игнорирую его и листаю газету, останавливаясь на разделе сплетен. Смотрю и не верю своим глазам – прямо в центре страницы Теодор Эллис. На фотографии он обнимает за шею какую-то женщину. Он еле стоит на ногах, его подбородок испачкан помадой. Заголовок гласит: «Эллис вернулся к старым привычкам». Я быстро закрываю газету и сворачиваю газету. Выхожу из кухни и иду к себе в комнату, прежде чем Гарри увидит, как я сорвусь. Я не плачу. Больше не плачу. Но так сильно больно. Такое чувство, будто в моей груди поворачивают нож. Я закусываю щёку изнутри, чтобы остановить слёзы. Чёрт бы его побрал, он не сделает этого со мной. Пока я здесь плакала о нём, он развлекался, пил и флиртовал с женщинами, как будто между нами, твою мать, ничего не произошло. Хочу кричать на него. Я хочу причинить ему такую боль, какую он причинил мне. Я хватаюсь за грудь, пытаясь держать себя в руках, чтобы остановить то, что чувствуется, как разорванное в клочья сердце. Это не должно удивлять. Чего я ожидала? Это Тео Эллис. Он чёртов придурок! Я ненавижу его. Я люблю его. Господи, когда же это прекратится?!

Я взяла себя в руки и теперь пакую сумку, когда раздаётся стук в дверь. Это, должно быть, Донни, потому что Гарри – мудак, и он постоянно входит без стука.

Я открываю дверь и вижу Донни, он стоит, наклонив голову, его тёмные кудри падают на лицо. Он улыбается и его тёмно-карие глаза согревают меня. Я знаю Донни много лет, его присутствие всегда приносит мне спокойствие.

— Я просто хотел попрощаться, — бормочет он. Спустя годы Донни стал более застенчивым рядом со мной и почти не разговаривает. Я знаю, что он такой, какой есть, поэтому пусть так и будет.

— Спасибо, что терпишь меня.

— Ты же знаешь, если когда-нибудь захочешь остаться здесь, то у меня есть друг, который владеет юридической фирмой, и он будет рад предоставить тебе работу. — Он смотрит на меня, прежде чем застенчиво отвернуться.

Я улыбаюсь.

— Я очень ценю это, Дон, и, возможно, однажды я так и поступлю, но прямо сейчас мне нужно быть в Лондоне. — Но, серьёзно, я ведь не собираюсь бросать многообещающую карьеру только потому, что рассталась со своим парнем. Знаю, что Донни хорошо это понимает.

Он кивает головой, выглядя побеждённым.

— Хорошо, но ты же как-нибудь приедешь погостить? — он слегка улыбается.

— Конечно. Пока, Донни. — Я обнимаю его, и он крепко обнимает меня в ответ. В объятиях Донни кажется, что у меня есть ещё один брат, но, к сожалению, я почти уверена в том, что он видит во мне вовсе не сестру.

Гарри держит дверь машины открытой, когда я подхожу, чтобы попрощаться. Я приехала на «Мазерати». Мне просто нужно было уехать, и это был самый быстрый и лёгкий способ убраться оттуда. Гарри послал кого-то из своих парней перегнать машину в Лондон и вернуть её Тео, но тот просто сказал, что автомобиль ему не принадлежит. Конечно, он не мог сделать это проще и просто принять свой подарок назад. Я должна подготовить себя в течение двух дней для расставания с этой крошкой.

— Серьёзно, если захочешь продать её, дай мне знать, — ухмыляется он.

— Она – не моя, — говорю я уже в сотый раз. На этой неделе Гарри поставил её на техобслуживание только для того, чтобы вернуть мне её со словами: «мощная, как дьявол». Ребёнок.

— Свидетельство о собственности говорит другое. — Он играет бровями.

Я вздыхаю, игнорируя его.

— Я люблю тебя, Гарри. Спасибо, что позволил мне остаться здесь. — Он раскрывает руки для объятий, и я прижимаюсь к нему. Таким способом мой брат заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Он единственный человек в мире, который, я знаю, пойдёт на край света ради меня. Я видела это несколько раз. И не существует ничего, что я не сделала бы для него.

Он крепко сжимает меня своими сильными руками.

— Я люблю тебя, Лилли. Ты знаешь, где меня найти, если понадоблюсь. Знаю, ты говоришь, что у тебя всё в порядке, но я вижу, что это не так. — Он отстраняется и смотрит мне в глаза. — В любое время, когда понадоблюсь, позвони мне, и я тут же приеду. — Он нежно гладит пальцами мой подбородок и ослепительно улыбается. Гарри понимает меня. Он знает, что я ненавижу жалость. Он может заставить меня улыбаться даже в худшие времена.

— Спасибо, Гарри. — Я целую его в щёку и усаживаюсь на сиденье из нежной и гладкой кожи.

— Увидимся через несколько недель, — говорит он, прежде чем закрывает дверь. Я завожу двигатель и выезжаю на дорогу, шины визжат, и мотор рычит, как злой кот. Я очень сильно буду скучать по этой малышке.

Когда я въезжаю в подземный гараж моего дома, мне необходимо несколько минут, прежде чем выйти из машины. Жизнь с Гарри дала мне шанс собраться с силами, но теперь я снова здесь и придётся столкнуться лицом к лицу с проблемами. Настало время для Лилли Паркер натянуть на лицо игривую маску и взять себя в руки. Я отдохнула, а сейчас нужно спрятать эмоции в большой сундук и оставить их там. И я сделаю это.

Выхожу из машины, броня на месте, и я готова к бою. Видит бог, это будет больше, чем просто битва.