— Пегги говорит, что вы чем-то недовольны, — обратилась она к постоялице, мимоходом кивнув Дженни.

— Разумеется! — Нора медленно поднялась с дивана, подошла к бару и открыла дверцу. — Полюбуйтесь. Пусто! А ведь я еще утром попросила Пегги принести стандартный набор спиртного.

Миссис Престон вопросительно взглянула на горничную.

— Мадам ошибается, — сдержанно произнесла та. — Этот разговор состоялся вчера. И тогда же я исполнила требование. А сегодня утром, убираясь в номере, вынесла с полведра пустых бутылочек.

На лице Норы появилось озадаченное выражение.

— Как, неужели я снова все выпила? Надо же! И сама не заметила. Ну так вы, голубушка, принесите мне сейчас то же самое, ладно?

— Непременно, мадам, — с достоинством ответила горничная, после чего обе женщины удалились.

Пегги вскоре вернулась с коробкой, в которой было множество ячеек, содержавших маленькие пробные бутылочки со спиртным.

— Спасибо, милочка, дальше я сама справлюсь, — сказала Нора.

Как только за горничной закрылась дверь, она достала из бара большой бокал, затем, на миг задержав руку над коробкой, выбрала бутылочку, откупорила и вылила в бокал сразу все ее содержимое. То же самое Нора проделала еще с тремя сосудами. В помещении запахло мартини.

— Не желаешь? — повернулась она к Дженни.

— Благодарю, мне сегодня работать.

Нора кивнула. Подняв бокал к носу, она шумно и с наслаждением втянула аромат, затем сделала сразу три больших глотка. С минуту Нора стояла, зажмурившись и держась за край стола. А когда вновь открыла удивительно голубые глаза, в них появился бодрый блеск.

— Так вот, о работе… — произнесла она, возвращаясь на диван и продолжая прерванный разговор. — Я намерена кое о чем тебя попросить, и надеюсь, ты не откажешь мне в этом. — Она сделала паузу и продолжила: — Мне бы хотелось, чтобы ты покинула заведение, в котором сейчас подрабатываешь.

— Я и так собиралась оттуда уходить, — удивленно заметила Дженни. — Через три недели у меня выпускные экзамены в колледже.

— А потом? — быстро спросила Нора.

— Ну… меня пригласили на место медсестры в один частный санаторий Борнмута. Поэтому, получив диплом, скорее всего, отправлюсь на побережье.

— Экзамены у тебя заканчиваются двадцатого июля, — произнесла Нора, отпив еще глоток мартини.

Дженни пристально взглянула на собеседницу.

— Откуда вы знаете?

Нора снисходительно усмехнулась.

— Дорогая, ты даже не представляешь, сколько мне всего известно. Я просто ходячий кладезь тайн и секретов. Про тебя, например, знаю такое, о чем ты даже не догадываешься. Разверни-ка вон тот журнал, что рядом с тобой, на столике.

Проследив за взглядом Норы, Дженни взяла последний номер «Тайм энд тайд» и не успела раскрыть, как на колени ей вывалилась куча фотографий. Глаза Дженни расширились от удивления, когда она рассмотрела снимки. Каждый запечатлевал ее саму — выходящей из дому, садящейся на «хонду», поднимающейся по ступенькам колледжа, открывающей дверь «Упитанного ангела» и даже беседующей с Филом на тротуаре перед рестораном. На сей раз сомнений не возникло: снимки явно были сделаны недавно, этой весной.

Дженни подняла на Нору вопросительный взгляд.

— Думаю, ты уже обо всем догадалась, — усмехнулась та. — Некоторое время за тобой велась слежка. Человек из частного сыскного агентства по моей просьбе наводил о тебе справки. Эти фотографии он приложил к своему отчету.

— Но зачем? Почему? Это как-то связано с…

— Вот именно, — кивнула Нора. — С историей твоего рождения. — Вздохнув, она залпом допила остатки мартини. — Как я уже упоминала вчера, на том снимке, что остался у тебя, изображена твоя мать. В каком-то смысле мне жаль это делать, но я просто обязана повторить: Мэнди и Фил Прайс не настоящие твои родители. — Она перевела взгляд вниз, на ковер. — Понимаю, известие шокирующее, но…

Нора вновь посмотрела на Дженни, пытаясь разгадать ее реакцию на услышанное.

— Я все знаю, — прошептала та, тоже глядя в пол.

— В самом деле? — оживилась Нора.

— Да. Но Мэнди лишь недавно рассказала мне. Практически перед самой своей смертью. Поначалу я ей не поверила… Кстати, Фил до сих пор остается в неведении…

— То же относится и к Эстер, — кивнула Нора.

— Эстер?

— Это твоя мать. И моя родная сестра. Она даже не подозревает о твоем существовании. Но запомни, девочка, настоящая твоя фамилия — Блэквуд. Твой отец — сэр Джордж Бенджамин Блэквуд.

— Сэр? — едва слышно шепнула Дженни.

Нора улыбнулась.

— Детка, твое происхождение весьма благородно. Ты должна была воспитываться в родовом графском поместье Блэквуд-холл, а не в скоромной семье шахтера.

Дженни нахмурилась.

— Я не жалею, что меня растили Мэнди и Фил.

— О, разумеется! — возвела Нора глаза к потолку. — У меня даже в мыслях не было плохо отзываться о них. В конце концов, каждому человеку суждено прожить собственную жизнь. Главное, чтобы он делал это достойно… Проблема в другом. Пришла пора исправлять ошибки. Правда, относится это в основном ко мне… — Нора машинально поднесла к губам бокал и, обнаружив, что он пуст, вновь поднялась с дивана.

Пока она манипулировала с бутылочками из коробки, Дженни усиленно соображала. Смысл последней фразы элегантной Норы Фаррингтон остался для нее не совсем ясен, но сейчас ее интересовало другое.

— Выходит, вы моя…

— Тетка. А ты приходишься мне племянницей. Такие вот дела…

Дженни кивнула, пытаясь усвоить информацию. Позже, оставшись в одиночестве, она хорошенько все обдумает.

— А… сэр Блэквуд? — осторожно спросила она. — Вы отозвались о нем в прошедшем времени. Могу я узнать почему?

— Не только можешь, но и должна. Вообще, дорогая, ты вправе задавать любые вопросы. — Нора подняла заново наполненный бокал. — Твое здоровье! — После доброго глотка она продолжила: — Бедняги Джорджа нет на свете уже более двадцати лет. Его не стало в восьмидесятом году. Славный был человек, упокой Господи его душу! — Нора еще разок отхлебнула из бокала, затем тяжело оттолкнулась от стола и двинулась к дивану. Попутно она смахнула широким рукавом кимоно на пол одну пустую бутылочку, но не обратила на это никакого внимания.

Дженни различила на маленьком сосуде наклейку виски «Баллантайнз». Подняв взгляд, она увидела на столе бутылочки из-под рома, джина и сотерна. Судя по всему, в бокале новоявленной тетушки плескалась адская смесь!

— Выходит, сэр Блэквуд скончался в том самом году, когда я родилась, — задумчиво произнесла Дженни спустя минуту.

— Более того, в тот самый день, — сказала Нора, устраиваясь поудобнее. — Только твой отец не умер, а погиб. Да, дорогая, — кивнула она, поймав взволнованный взгляд вновь обретенной племянницы. — Ты не представляешь, какая жуткая была катастрофа! Пассажирский поезд столкнулся ночью с локомотивом. И произошло это у самого железнодорожного переезда. Два вагона сбросило с рельсов и понесло прямо на шоссе, где стоял наш автомобиль. Мы сидели в салоне, ждали пока пройдет состав. Джордж был за баранкой, Эстер и я — на заднем сиденье. — Нора на миг закрыла глаза, вспоминая кошмарную ночь. — Оглушительный грохот, скрежет и визг металла и несущаяся на нас темная громадина… Мы бы никогда не оказались на том шоссе в глухую ночь, но у Эстер начались преждевременные роды, и Джордж решил незамедлительно везти ее в Бирмингем, в частную клинику. Обычно дорога из Блэквуд-холла в город занимает минут сорок, но в тот день… Нас с сестрой — да, собственно, и тебя, девочка, — спасло лишь то, что мы сидели сзади. Хотя у Эстер случилось сильнейшее сотрясение мозга и немного пострадало лицо. Меня задело осколком выбитого лобового стекла. — Нора провела пальцами повыше локтя правой руки. — А Джорджу довелось принять основной удар. Бедняга еще жил несколько часов и скончался в Хэмпстере, ближайшем населенном пункте, где находилась больница, в которую нас всех вскоре доставили.

— Мэнди рассказывала мне, сколько пострадавших оказалось в той больнице, — вздохнула Дженни.