Но в Соединенных Штатах Америки традиция дружбы между учащимися школ неуклонно нарушается из-за снижения возраста вступления в гетеросексуальные связи; они включают свидания, постоянные встречи, добрачные половые отношения и брак. Начальные классы отдаляют друг от друга разнополых подростков, находящихся на совершенно разных стадиях физического, эмоционального и интеллектуального развития. Эти различия вносят грустную нотку во всю практику свиданий, подчеркивая разницу в развитии между мальчиками и девочками подросткового возраста. Присутствие в школе рано повзрослевших девочек обостряет у мальчика еще не развитую, предварительную, проявившуюся бы лишь со временем потребность в девочке, которая не будет ни придираться к нему, ни подавлять его. Мальчиков, да и девочек тоже, осаждают со всех сторон, заставляя назначать преждевременные свидания, и делают это их матери, так как они стали связывать проявившийся у детей интерес к шахматам или математике со склонностью к гомосексуализму, если не к другим вероломным поступкам. В тот самый момент, когда у мальчика-подростка пробуждаются возросшие и нереализованные потребности в самоанализе, плодотворным изучением которых он мог бы заняться с друзьями одного с ним возраста и пола, ему навязывают неуместное и изнуряющее его общение с девочками, физически более зрелыми, более настроенными на завоевание партнера, чем он, но с менее проявившимися интеллектуальными интересами. Способности проявлять нежность, теплоту, идеализировать окружающих оказываются преждевременно ориентированными на девочек, а отношения с другими мальчиками ограничиваются занятиями спортом с присущими ему грубостью и соперничеством. Так американские мальчики и (в качестве побочного продукта моды на преждевременные свидания) девочки упускают благоприятный случай обнаружить в себе то, что способствует интеллектуальной близости и терпимости к пребыванию в одиночестве. Дружба между людьми одного пола с предполагаемой в ней симметрией и сходным складом ума индивидуальностей предоставляет огромную возможность познать самого себя, попробовать пофантазировать, поделиться своими сомнениями и мечтами. Каждый из друзей позволяет другому высказывать свои сокровенные мысли вслух. А для этого в свою очередь нужно периодически оставаться одному, чтобы отшлифовать риторические фигуры и высокопарные фразы, и потом, облекая сокровенные мысли в подобную форму, преподнести их восхищенному другу. Как ребенок узнает от матери, что пребывание в одиночестве - это нечто такое, с чем надо смириться в младенчестве и чего надо избегать, когда немного повзрослеешь, так и американский юноша узнает от родителей, учителей, своей девушки, что уединенный интеллектуальный самоанализ и игра ума - бесполезные занятия, их надо забросить в интересах активной общественной жизни и целеустремленного выбора карьеры. Нереальные планы в отношении карьеры рушатся от замечаний его шестнадцатилетней подруги, возвышенные устремления низвергаются наземь вопросом: "И сколько лет на это уйдет?" Подобного рода размышления и самоанализ, которыми можно было бы поделиться с таким же социально незрелым и ищущим достойного собеседника товарищем одного пола, наталкиваются на неодобрение окружающих и стремление их подавить.

Образ жизни, любовь и одиночество

Раскрытый выше итог можно сопоставить с теми культурами, где малышей осыпают ласками или отгораживаются от внешнего мира стенками колыбели или пеленками, месяцами скрывают подальше от дурного глаза чужих людей или где матери все время носят их на руках, плотно прижав е себе, пока к пяти годам они не станут более самостоятельными. Каждый образ жизни дает свои собственные внутренние результаты в этом плане. Можно возразить, что американский образ жизни создает людей, которые свободно перемещаются в пределах социальной и пространственной мобильности, легко и быстро заводят друзей, очень недолго страдают от слегка разбитого партнером или партнершей сердца, способны за свою жизнь завести множество связей. могут влюбляться и жениться, работать и сотрудничать, вовлекая в такие отношения и связи гораздо больше людей, чем было принято в предшествующих цивилизациях, где эмоции имели более узкую направленность и глубокий смысл. Фактически можно задать вопрос, бывает ли американцу когда-нибудь так одиноко, как задумчивому европейцу, особенно если последний находится в Америке, где европейцы жалуются, что не могут найти ни друзей, ни времени побыть одним и поразмышлять.

Но что в таком случае подразумевают американцы под подобным несомненным уничижением одиночеством? Это не острая тоска по определенным людям и местам; это не неумение найти друзей, с которыми возможна интеллектуальная близость, и, конечно же, это отнюдь не постоянное присутствие столь мало значащих людей, которое у европейца скорее обостряет, чем ослабляет ощущение одиночества. А если не перечисленные здесь состояния есть состояния одиночества, то что же тогда? Одиночество американца в том случае можно определить как пребывание его в одиночестве не по своей воле, когда это состояние другие соотечественники сочтут неуместным для себя. Пример - подросток, которому не с кем назначить свидание. Как заметил Джеффри Говер, для американцев в случае свидания важен сам процесс, а не человеке, пришедший на встречу. Если подросток должен ходить на свидание, но не ходит и если другие, особенно ровесники и собственные слишком наблюдательные родители, знают об этом, то жизнь становится невыносимой для девочки и все более неудовлетворительной для мальчика. У того, кто просил свидания и кого отвергли, подобная ситуация ассоциируется с позором отказа. Ни один из тех, кого захочет пригласить этот подросток, не пойдет с ним. Для девочки такая ситуация оборачивается дополнительным страданием из-за ее пассивности; ее никто не пригласил, и ничего тут не поделаешь. Страдание тем хуже, что оно безлико. Это не Ромео и Джульетта, вздыхающие друг по другу, а молодые люди, стремящиеся вызвать уважительное к себе отношение; навязанное же им недобровольное одиночество разрушает образ, создаваемый в расчете на публику. Сходные ситуации возникают в течение всей жизни. Быть незамужем, когда положено быть замужем, уехать в отпуск одному, прийти на вечер без спутники, одному пойти в театр, обрекать себя на одинокий вечер дома и - чего хуже и не может быть - в полном одиночестве обедать в День благодарения3 - все эти повторяющиеся время от времени несчастья американец и называет одиночеством. Джеффри Горер, рассматривая американцев с точки зрения антрополога, описывает их поиски общения как поиски подтверждения, что их любят. Начать хотя бы с того, доказывает Горер, что матери проявляют любовь к детям не в ответ на их любовь, а как награду за то, что они выгодно отличаются от своих ровесников. Так детям прививают чувство, что любовь это не двунаправленная, взаимная связь; ее скорее всего завоевывают за пределами подобных отношений каким-то своим действием или другим проявлением своих достоинств. Из такого понимания любви вытекает потребность в отклике - уверении, что ты достоин внимания и достиг чего-то. Поскольку американцы больше всего склонны подвергать сомнению свои достоинства, когда рядом нет никого, кто мог бы убедить их в обратном, они стремятся создавать постоянные возможности для контакта и общения - пусть это будет хотя бы радио - дома, на работе, в играх. В большинстве своем они не могут долго оставаться одни, а когда кто-то предпочитает одиночество, то возникает подозрение, в своем ли он уме. Горер продолжает: