И Полина, опять-таки не настраиваясь на содержимое мозгов сеньора де Харамы, сказала:

— Ну что ж, если мои друзья не возражают… Само собой, ни Юрка, ни Надька возражать не собирались. Прежде всего потому, что Полине жутко захотелось побывать в гостях у настоящего мультимиллионера. Пусть даже у такого старенького коротышки, похожего на гнома, но очень обходительного и вежливого. Конечно, раз у него трое детей, то и жена, возможно, имеется, но что такое жена, если Полина возьмется за дело по-настоящему! Конечно, дедушка старенький, но ведь Полина с ним не сексом заниматься собирается, А при ее способностях заставить его развестись и жениться — сущая ерунда. Ну, а потом, когда их обвенчают и составят брачный договор — опять же под диктовку Полины! — дедушка может и помереть спокойно. Для этого Полине не придется пачкать руки кровью или изготовлять яды. Нет, старичок просто заснет и не проснется, после чего самая тщательная экспертиза не найдет в его смерти ничего неестественного. И тогда Полина унаследует все богатства дона Алехо на совершенно законном основании. Правда, у дона еще сыновья имеются, но что стоит Полине отправить старшего в монастырь, а младшего — вот этого придурка недорослого! — сделать таким влюбленным в Мону-Рамону, что он ради нее от наследства откажется в пользу своей юной мачехи! А если старушка — Полина полагала, что супруга дона Алехо должна быть его сверстницей! — начнет возникать, то и она ведь не вечна…

Как ни странно, все эти, мягко говоря, не очень благородные планы, строившиеся у Полины в голове, казались ей вполне естественными. И, что особо удивительно, она в это время совершенно не думала о Юрке и Надьке. Только о себе и своих перспективах внедрения в здешний истеблишмент.

А тем временем дон Алехо с сыночком спустились в лодку, отвязались и уехали на «Хорхе дель Браво». Мона отправилась на камбуз помогать отцу — должно быть, собиралась заодно рассказать, какие перед ней заманчивые перспективы открываются.

Потом оба катера выбрали якоря, запустили дизели и, построившись в маленькую кильватерную колонну, полным ходом направились в сторону скал, за которыми маячили рекламные аэростаты.

Полина с Юркой и Надькой поднялись на открытую носовую палубу, где все трое улеглись на шезлонги, подставив тела закатному солнцу. Ветерок приятно обвевал кожу, солнце играло на почти гладкой поверхности спокойного моря, на пенных гребешках волн, расходившихся от носа «Мануэлы». Все казалось прекрасным, безмятежным и радостным.

Катера обогнули скалу и стали входить в бухту, перегороженную бонами с надписями: «Private property! No enter! Armed reaction!» Однако боны, должно быть, по команде дона Алехо стали гостеприимно разводить в стороны, открывая проход, и оба катера беспрепятственно миновали их и двинулись в бухту, извилистую, будто скандинавский фьорд. Некоторое время по обе стороны просматривались только отвесные скалы да какие-то поплавки с цифрами — должно быть, буйки, ограждавшие жемчужные плантации дона Алехо от судоходного фарватера. Но вот за третьим по счету поворотом скалы расступились, и открылся радующий глаза вид на зелень террасного парка виллы «Соледад», ступенями спускающегося к бухте…

Через десяток минут катера подошли к небольшому уютному пирсу и пришвартовались по обе стороны от него. Рядом находилось еще три или четыре таких же пирса, у которых стояло еще несколько катеров и парусных яхт, а также некий аппарат с толкающим воздушным винтом — не то глиссер, не то гидроплан без крыльев, не то судно на воздушной подушке.

Дон Алехо первым сошел на пирс, похлопал по плечам береговых матросов за то, что ловко работали на швартовке, а затем стал дожидаться, пока все остальные сойдут на берег. Заодно он продолжил представлять Полине и ее спутникам свое семейство.

— Вот это мои старшие! — указал дон Алехо на высокую темноволосую девицу, которую Полина со товарищи уже видела издали на носу «Хорхе дель Браво», и крепенького мордастенького паренька ростом немного пониже Тарана. Если этот паренек и был постарше, чем Николае, то не больше чем на год-полтора, во всяком случае, так показалось Полине.

— Хулия, — поглядев на Полину и Надьку сверху вниз, представилась девица — она была явно не ниже братца и, что называется, поматерее.

— Алекс! — улыбнулся паренек и пожал руку Юрке. — Рад приветствовать вас на вилле «Соледад».

— Вообще-то он тоже Алехо, — объявил сеньор де Харама, — но ему нравится называть себя по-английски. Осенью он поедет в Йельский университет, только пока еще не выбрал для себя факультет. Надеется со временем стать янки — что поделаешь, веяние времени!

— Каждый выбирает себе то, что ему нравится! — еще раз улыбнулся Алекс.

— Ну, не будем тут задерживаться! — Гостеприимный дон Алехо ловко подхватил Полину под ручку и стал подниматься по широкой каменной лестнице, ведущей с пирса на нижнюю террасу парка. За ним последовали Таран с Надькой, которая то и дело вертела головой по сторонам, ибо здешнее великолепие было на порядок выше, чем то, что окружало их в арендованном бунгало дона Перальты. Следом за Таранами двинулись Алекс сХулией, потом Николае с Моной. Братья Санчесы остались на катере — дожаривать свою фирменную рыбу.

— Очаровательно! — вырвалось у Полины, когда они двинулись вдоль берега бухты по тенистой аллее тропического парка, выложенной шлифованными гранитными плитками, овеваемые нежным ветерком, окруженные влажными ароматами экзотических цветов. Сквозь зелень просматривались бело-розовые строения — не то флигели, не то павильоны, не то беседки, романтично оплетенные вьющейся растительностью. На ветвях деревьев то и дело вспархивали попугаи самых невероятных расцветок, а также иные птицы в ярком оперении, названия которых Полина попросту не знала. Другие птицы, не столь яркие и потому незаметные посреди листвы, высвистывали непривычные для уха трели. Были еще какие-то искусственные гроты, водопадики, речки, фонтанчики, наполнявшие воздух ласковым, убаюкивающим журчанием.

Вообще-то было бы вполне логично, если бы Полина, угодив в эти райские кущи, проявила хоть минимум настороженности. По крайней мере, употребила свой экстрасенсорный дар на то, чтобы как следует прощупать содержимое мозгов своих новых знакомых. В первую очередь, конечно, дедушки Алехо: Хотя бы для того, чтобы всерьез поинтересоваться тем, какое у него состояние, потому что богатый латиноамериканец почти так же, как и богатый россиянин, всегда вызывает определенные подозрения в том плане, откуда у него это богатство взялось. То есть, если короче, связан ли он с мафией, не торговал ли наркотиками, оружием, не уклонялся ли от налогов в особо крупных размерах, не заказывал ли убийства конкурентов и так далее. Тем более что Полину все больше и больше захватывала идея прибрать к рукам богатства семьи де Харама. Ведь иной раз люди, обладающие такими шикарными виллами, тоже попадают в сложные финансовые ситуации. Никто ведь не гарантировал Полине, что дон Алехо со своим семейством не наделал огромных долгов, не пролетел в результате мирового финансового кризиса 1998 года и стремится завести знакомство с внучатой племянницей колумбийского богатея Перальты только для того, чтобы прозондировать почву для какого-нибудь «займа последней надежды». В конце концов, Полина могла бы подумать над тем, что предпринять, если сюда, на эту райскую землю, пожалуют судебные исполнители и начнут описывать имущество.

Но она ни о чем таком не размышляла. И анализировать мысли бойкого старичка-гнома не торопилась. Во-первых, она была убеждена в том, что может проделать это в любой момент, а во-вторых, считала, что при своей почти сверхъестественной способности управлять людьми ей ничего не будет стоить устранить любые угрозы, откуда бы они ни появились.

Более того, Полине отчего-то расхотелось даже Юрку с Надькой контролировать. В конце концов, никуда они не денутся…

В это время они проходили мимо площадки для бадминтона, и Хулия, очаровательно улыбнувшись, предложила: