— У вас нет настроения слегка поразмяться? Может, сыграем пара на пару?

— К сожалению, я не умею играть, — вздохнула Полина, — и потом, я очень боюсь обронить очки.

— А мы бы не против, — неожиданно сказал Таран, хотя Полина ему этого не приказывала. — Верно, Эсперанса?

— Мы сыграем с победителями, — заявил Николае.

— Ну а мы продолжим прогулку тет-а-тет! — гордо произнес дон Алехо. — Тем более что Мауро, должно быть, только-только закончил готовить приправу для своей умопомрачительной рыбы. Итак, дети, мы с доньей Полиной ждем вас в павильоне «Леда и лебедь»! Пусть Мауро привезет свое творение туда!

И Полина под ручку со своим пожилым кавалером продолжила путь по аллее, слыша за спиной звон ракеток, шелест воланов и азартные выкрики… на русском языке. Причем, если бы она получше прислушалась, то поняла бы, что это не Юрка с Надькой перекрикиваются, а Хулия с Алексом. Впрочем, она уже настолько привыкла, что иностранная речь доходит до нее в русском переводе, что не придала этому ни малейшего значения. Тем более что дон Алехо уже свернул на боковую аллейку, представлявшую собой некий туннель из деревянных арок, увитых какими-то цветущими лианами. По этому туннелю дон Алехо довел свою гостью до шестигранного павильона с пирамидальной крышей, державшейся на мавританского стиля арках, опирающихся на витые колонны. Посреди павильона журчал маленький фонтан, изображавший голую красавицу, нежно обнимающую огромного лебедя. Античный сюжет не очень вписывался в испано-мавританский стиль павильона, но, должно быть, здешняя публика на этот моветон внимания не обращала.

— Бокал прохладного вина? — предложил дон Алехо, когда они уселись на низенькие плетеные кресла вокруг шестигранного, похожего на барабан столика, инкрустированного ценными породами дерева.

— Да, разумеется! — улыбнулась Полина.

Дон Алехо хлопнул в ладоши, словно был каким-нибудь ближневосточным владыкой, и в павильоне появился темнокожий слуга — будто из-под земли выскочил или из воздуха сконденсировался! — доставивший к столику серебряное ведерко со льдом, из которого торчала бутылка шампанского, а также два хрустальных бокала.

Хлоп! — пробка (настоящая, а не полиэтиленовая!) улетела в потолок, пенистое ароматное вино хлынуло в бокалы, и Полина, которой показалось, будто именно этого ей тут, в этом раю, не хватало, даже не обернулась, когда где-то за кустами, окружавшими павильон, послышался легкий шорох. Иначе она могла бы заметить, что там, за кустами, поспешно прячется человек с предметом, похожим на небольшую любительскую видеокамеру.

— За нашу романтическую встречу! — провозгласил дон Алехо, поднимаясь с кресла. — До дна!

Полина тоже встала. Затем липовая «донья» и настоящий, как ей казалось, дон соприкоснулись бокалами, а затем, не отрываясь, выпили прохладный искристый напиток. И тут Полина внезапно почувствовала, что ее охватили неимоверная усталость и приятная слабость. Все произошло настолько быстро, что она, даже успев понять, что это не просто хмель ударил ей в голову, уже ничего не смогла предпринять. Сознание померкло, и Полина могла бы упасть под стол, если бы слуга, доставивший шампанское, не удержал ее за плечи и не усадил в кресло. Вокруг павильона зашуршало, и через несколько секунд туда вбежали несколько человек, среди которых были господин Ларев и тот, с «видеокамерой», что прятался за кустами.

— Ну, у тебя и выдержка, Олег Федорович! — утирая пот со лба, пробормотал Владимир Васильевич. — Я б лично нипочем не сумел так спокойно с этой змеей общаться.

— Выдержка… — Алехо-Олег жадно приложился к горлышку недопитой бутылки.

— Я и так чуть со страху не помер.

— Контейнер прибыл! — доложил еще один детина, который вместе с двумя товарищами вкатил в павильон некую белую эмалированную штуковину, похожую на большой холодильник.

— Инъекцию, Дина! — приказал Ларев, и рыжеватая женщина, вошедшая в павильон одновременно с ним, наполнив шприц желтоватой жидкостью из ампулы с цифрами «331», вонзила его в Полинино предплечье.

— Готова! — сказала Дина, выдергивая иголку и протирая спиртом место укола.

— Взяли! — на сей раз Ларев обращался к мужикам. Двое открыли крышку «холодильника», а двое других аккуратно подняли на руки Полину и погрузили в контейнер. Дина, нагнувшись над контейнером, стала фиксировать пленницу эластичными ремешками и прилеплять ей на кожу какие-то датчики с проводками. Пока она трудилась, на дорожку, ведущую к павильону, задом вкатил большой, ярко раскрашенный фургон с надписью «Ice-cream» и изображением пингвина, облизывающего шарик мороженого.

— Все! — Дина отошла от контейнера, мужики закрыли крышку, Ларев вытащил из кармана что-то похожее на электронный ключ от автомобиля, только с клавишами, позволяющими набирать цифровой код, и быстро надавил четыре из них. Внутри контейнера что-то зашипело, потом щелкнуло, и Владимир Васильевич приказал:

— Грузи!

Четыре молодца подхватили контейнер на руки, подтащили к грузовику, а затем по стальным направляющим задвинули в кузов. Заднюю дверь фургона захлопнули, шофер сел за руль, рядом с ним пристроился один из детин, на ходу проверив, легко ли выдергивается пистолет из подмышечной кобуры. Затем «Ice-cream» тронулся с места и исчез где-то за поворотом аллеи.

Ларев достал радиотелефон, набрал три цифры.

— Сергей Сергеевич? Товар упакован и отправлен.

— Молодец, — ответил Баринов. — Теперь аксессуарами занимайся.

— Понял…

«Аксессуары», то есть Юрка и Надька, в это время продолжали играть в бадминтон с Алексом и Хулией. То, что Полина уже не контролирует их поведение, до них еще не дошло, как, впрочем, и то, что она это самое поведение контролировала в течение почти целой недели. Тем более что азарт быстрой игры не оставлял времени на долгие раздумья.

Вообще-то прежде Юрка и Надька никогда не играли в бадминтон через сетку, на настоящей площадке и на счет, а просто перекидывали волан друг другу. Поэтому первую партию они довольно быстро проиграли и стали смотреть, как против победителей сражаются Николае и Мона. На проехавший мимо них фургон для перевозки мороженого они даже не посмотрели. Наверное, не обратили бы на него внимания и тогда, когда он выехал со стороны павильона «Леда и лебедь», а потом проследовал мимо них в обратном направлении, если бы в это самое время от моря не послышалось нарастающее жужжание дельталетов. Теперь их было четыре, и они, выстроившись в одну линию, быстро приближались к бухте.

— Опять летят! — прервав игру, сказала Хулия. — Неймется им сегодня…

Она сказала это по-русски, и Таран отчетливо ее понял. Это удивило его, Надька тоже выпучила глаза, но то, что произошло дальше, вызвало уже не изумление, а страх.

С фланговых дельталетов внезапно высверкнули какие-то странные спиралевидные голубые лучи. Эти лучи буквально ввинтились в скалы, окаймлявшие вход в бухту, но не просто в камни, а в определенные точки, где было укрыто какое-то оружие — зенитки, как поначалу подумал Юрка. Там, куда ударили лучи, взвихрились маленькие столбы огня и дыма, вверх взлетели камни и какие-то обломки, чуть позже донесся грохот взрывов. А с двух остальных дельталетов, летевших в середине строя, почти в то же мгновение или чуть-чуть позже сорвалось несколько десятков маленьких ракет, которые стремительно понеслись к нижней террасе парка.

— Ложись! — заорал Юрка и, дернув особенно оторопевшую Надьку, нырнул за мраморную скамейку, хотя прекрасно понимал, что это ненадежное укрытие. Он и в этот раз не удивился, что Хулия, Алекс, Николае и Мона поняли то, что он сказал, и попадали наземь. В конце концов, каждый человек, в чью сторону летят ракеты, может сам догадаться и принять меры для спасения своей жизни. Хотя, конечно, если ракеты летят густо, то даже лежачему трудно выжить…

Таран, инстинктивно зажмурившись, несколько секунд ждал грохота разрывов и свиста осколков, но услышал только какие-то странные хлопки, а затем не то свист, не то шипение. Открыв глаза, он увидел, как в нескольких местах, там, куда упали ракеты, на аллее клубится желтовато-оранжевый пар, и мгновенно все понял.