Робин привыкла приходить с работы и идти на прогулку. Пожалуй, двухчасовые прогулки отвлекали от мыслей, что дома кроме бутылки мерло и наспех разогретого ужина из упаковки ее никто не ждет. Если не считать те пять комочков счастья, которые разрослись и заполонили ее небольшую квартиру. Собаки. Кто бы мог подумать, что Робин Щербатски, пройдя огромный жизненный путь, вернется к тому, с чего начинала. С той самой квартиры, в том самом городе. Джесси весело запрыгала вокруг хозяйки, выдергивая ее из грустных мыслей и намекая, что Спайк и Джордан уже готовы поубивать друг друга за понравившуюся обоим палку. Робин лишь вздохнула и пошла разнимать расшалившихся питомцев. В этом сейчас и заключалась вся ее жизнь: работа и ответственность за этих шалопаев. Разве она сама хотела не этого? Разве всегда не ставила свою независимость превыше всего? Разве…

— Тэд уезжает, — тихо произнесла Робин, присев на скамейку возле памятника, — знаешь, я даже рада, что он наконец-то смог двигаться дальше. Давно пора. Он словно жить перестал, когда, — ее голос дрогнул, — да и я словно перестала двигаться дальше. Застряла, замерзла, перестала быть собой. Трейси, как я могла так ошибиться? — слезы текли по лицу Робин, но она их игнорировала, — ты же всегда следовала своему сердцу, а я… Сдалась. Знаешь, тогда на крыше, я понимала, что он тот, с кем я хочу провести всю свою жизнь. А теперь? У меня пять собак. У него прекрасная дочурка. Представляешь, Барни стал великолепным отцом. Только не нашей дочери. Не нашей, Трейси.

Робин замолкла, а слезы все еще продолжали течь по щекам. Как давно она не была здесь? Как давно не говорила с той, что всегда жила не так, как сама Щербатски. Казалось, что история Тэда и Трейси похожа на сказку. Но в итоге все сказки оканчиваются реальностью. Как их с Барни. Робин готова была сидеть здесь и час, и два, а может и весь день, лишь бы не возвращаться в пустую квартиру. Звук СМС-сообщения вдруг вернул ее в реальность.

В девять. У Тэда. Прощальная вечеринка.

Там будет и Барни. Робин вернулась, но почти не видела его. Все его мысли сейчас занимала другая. Дочка.

Робин встала со скамейки, напоследок проведя рукой по надгробию. Она скучала, чертовски скучала. Но, к несчастью, тех, по кому она скучала — вернуть уже не могла.

Все та же квартира. Робин нисколько не удивилась, что для прощальной вечеринки Тэд выбрал именно это место. Сентиментальность Мосби всегда зашкаливала. Только в этот раз вечеринка не была такой зажигательной и веселой, как раньше. Хотя Робин столько отсутствовала, и теперь сама уже не знала, что значит «как раньше».

Тэд радостно обнял ее, чмокнул в щеку и быстро исчез в толпе коллег, знакомых, друзей. Щербатски лишь вздохнула. Будь это ее прощальная вечеринка, то на ней было бы человека четыре. Она нашла взглядом Лили, разговаривающую о чем-то с незнакомой женщиной. Потом Маршалла, который тоже был занят. Правда не кем-то, а бутылкой пива.

Смотря на Лили и Маршалла, Робин четко понимала, что любовь на всю жизнь существует. Сколько бы они не пережили, каких бы ошибок не наделали — они всегда возвращались друг к другу, находя в себе силы простить и пойти дальше, оставив прошлое в прошлом. Там, где ему и место. Взгляд Робин продолжал блуждать по толпе людей, пытаясь найти одного. Мужчину, ради кого она, скорее всего, и вернулась в Нью-Йорк, хоть и не хотела признаваться в этом самой себе.

— Он на крыше, — рука Лили легла на плечо Робин, — и мне кажется, что он тоже ждет тебя. Во всяком случае безумного Барни здесь нет.

— Что, больше никаких идеальных недель? — усмехнулась Робин.

— В последний раз был месяц, но с рождением Элли все изменилось. Он изменился, Робин, но это все еще наш Барни.

Щербатски лишь слабо кивнула, а следом, прихватив бокал с вином, отправилась на крышу. Всегда можно сделать вид, что она всего лишь вышла подышать свежим воздухом. А тот факт, что на ней то самое красное платье, что было в их последнюю ночь — совпадение. Хотя сложно представить, что известная телеведущая так давно не обновляла гардероб.

— А я гадал, увижу ли тебя здесь сегодня, — тихий голос Барни прозвучал так непривычно, но при этом так до боли знакомо, что Робин невольно вздрогнула.

Она еще могла сбежать, исчезнуть, раствориться и никогда больше не возвращаться к прошлому. Собак всегда можно сдать в питомник, рвануть опять куда-нибудь в Австралию и больше никогда не видеть Барни Стинсона. Другого Барни, который странным образом резко повзрослел, перестал пытаться закадрить любую встретившуюся на пути юбку. Барни, который теперь точно следует всем заповедям «Кодекса братана». А «Плэйбук» даже не вспоминает. У Барни в жизни теперь есть маленькая принцесса.

— Тэд ни за что бы меня не простил, — Робин встала рядом с Барни, вспомнив, как много всего связано с этой самой крышей.

Их общие воспоминания. Их общее прошлое. То, что вроде бы давно забыто, но все еще осталось таким своим, что от этого невольно накатывала грусть.

— Есть вещи, которые не меняются. И я даже отчасти завидую Тэду. Даже после всего — он смог остаться прежним Тэдом Мосби, что ждал на этой крыше свою девушку-тыкву.

— И говорящим прямо на первом свидании «я тебя люблю», — тихий смех Робин вышел скорее печальным.

— Смелость и глупость очень часто путаются в сознании Тэда, — поддержал ее Барни, — я рад, что ты вернулась. Тебя не хватало Нью-Йорку.

— И что даже ни одной шутки про Канаду? Может ей недостает меня больше.

— Эта недострана точно сможет пережить потерю, — усмехнувшись, ответил Стинсон, — мне не хватало тебя, Робин. Правда не хватало.

Щербатски не произнесла ни слова, лишь мягко коснулась плеча Барни, ощутив дорогую ткань под своими пальцами. Чтобы ни происходило, есть вещи, которые не меняются никогда. Любовь Барни Стинсона к костюмам явно одна из них. Странно, что с возрастом они научились еще одной прекрасной вещи — молчанию. Молчать рядом с Барни было приятно. Удивительно, что больше никто не попытался выйти на крышу, хотя скорее всего для остальных людей это место совершенно ничего не значило.

— Пить с тобой вино. Традиция, которая никогда не надоест, — рассмеялась Лили, разлив остатки бутылки по бокалам, — но больше никогда у тебя. Количество собак просто убивает.

Робин уже год жила в Нью-Йорке. По-прежнему раз в месяц распивала вино с Лили, вспоминая прошлое и заглядывая в будущее. Будущее, которое ясно и так. У Лили счастливая семья, у Робин очередная собака, да редкие встречи с друзьями.

— Ты могла бы к ним привыкнуть, если бы заходила почаще.

— И быть вечно облизанной твоими питомцами. Ну уж нет, — улыбнулась Лили.

Робин отдыхала душой в такие моменты. Можно было быть собой, не боятся ляпнуть лишнего и просто наслаждаться обществом лучшей подруги. Кто бы мог подумать, что знакомство с Тэдом наполнит ее жизнь близкими и дорогими людьми. Кажется, до этой встречи жизнь Робин и вовсе была блеклой и бесцветной. Лили, Маршалл, Тэд, Барни, а впоследствии Трейси наполнили ее яркими красками. Как желтый зонт, который так много сыграл в истории Трейси и Тэда. Или зеленый пиджак Барни, который тот всегда надевал в День Святого Патрика.

— Может нам стоит устроить вечеринку? — вдруг предложила Робин. — В честь дня святого Патрика?

— Так и скажи, что ищешь повод для встречи с Барни. Могла бы просто ему позвонить, — пожала плечами Лили, хотя идея ей, похоже, понравилась.

— Давай еще устроим мне интервенцию на эту тему, — усмехнувшись, предложила Робин.

— Скорее вам обоим.

День Святого Патрика.

Барни, слегка улыбаясь, смотрел на пришедшее ему на телефон сообщение. Как давно они не устраивали вечеринок. Как давно все эти вечеринки его не интересовали. Он потрепал по волосам подбежавшую Элли и решил, что обязательно пойдет на этот День Святого Патрика. Осталось вспомнить, где его зеленый пиджак. А еще цилиндр. Пожалуй, прошлое не всегда так уж ужасно. Осталось только определиться с няней для Элли.