— Я еще доберусь до тебя! — зло сплюнул офицер, опуская руки.

Лишь когда подошел старый Кугра атмосфера несколько разрядилась. Долго любовались Флорией. Как понял Станчиу, с нею у хозяина связывались особые надежды. Надо лишь, чтоб на предстоящих в воскресенье соревнованиях она опередила всех.

— Как, не подведет Флория? — обратился к Станчиу старый Кугра.

— Флория в отличной форме.

— Смотри, она наш главный козырь...

Отец с сыном ушли, и Кымпяну долго смотрел им вслед. Как ограничен и мерзок их мир. Деньги, женщины, карьера. Вот он, Станчиу, живет в чужом доме, ходит под чужим именем, приставлен к чужому делу. А жизнь прекрасна. Это она, вопреки всему, дала и свое дело, высокое и нужное всем. И разве не счастье всей душой принадлежать такому делу? Пусть они, временщики, строят свой затхлый и душный мир, он, Станчиу, будет его разрушать!

Капитан Кугра завидовал тыловикам. Им все дано: вина, зрелища, женщины. Одни удовольствия. Вот он, удел избранных. Только б оформить этот перевод в бухарестский штаб! Тогда еще можно наверстать упущенное.

Капитан сидел с отцом в ложе прямо против финиша. Старый Кугра вполголоса рассказывал сыну о завсегдатаях ипподрома — о ловких дельцах, умеющих сорвать куш с рысака, на которого никто другой никогда не поставит; о красотках аристократических кварталов, спускающих в тотализатор состояния мужей и любовников, о маклерах азарта и стяжательства.

Всюду полно иностранцев, и румынская речь слышалась вперемешку с английской, турецкой и греческой. Сущий Вавилон.

В одной из лож находился плотный бритоголовый мужчина в светлом клетчатом костюме.

— Это кто? — указал капитан на бритоголового.

— О, крупный делец, — сразу оживился старый Кугра. — Из бывшей американской фирмы, в Плоешти орудует. Большой капитал, большие связи, большой бизнес. Это Сайкс.

— Говоришь, американец? Значит, одни бомбят, другие торгуют?

— Война — не помеха коммерции. — Ты на какую ставишь? — обернулся Кугра к сыну.

— Разумеется, на Флорию.

Ладную трехлетку как раз выводили прогулять перед очередным заездом, и сын залюбовался: очень красива.

— Не только по имени, но и по характеру на мать похожа, — подчеркнул старый Кугра. — Не лошадь, а молния. Еще вон на ту взгляни, — указал он на серую кобылу. — Правда, красавица? А когда из провинции привез, страшно смотреть было: кожа да кости, шерсть клочьями, а ноги золотые. Сразу разглядел. Как бог бежит. Это Диана. Я продал ее.

— А это кто? — указал Тедди на смуглого мужчину в полотняном костюме, подходившего к их ложе.

— Мать-богородица! Сам шеф, маршал Орляну, — засуетился старый Кугра. И тихо сыну: — Приближенный короля.

Маршал Орляну не понравился капитану. Слишком важен. Слишком хитер. Слишком себе на уме.

Прозвучал гонг, и семь рысаков рванулись с места. Флория сразу на полкорпуса опередила Диану. Все другие значительно отстали. Но прошло очень немного времени, Диана дожала, и обе пошли ухо в ухо. Напряжение зрителей возрастало. Заключались новые пари. Увеличивались ставки. Всеобщий азарт мигом захватил и капитана, хотя он пришел сюда совсем с другими намерениями. Что скажет Орляну о переводе? Придется или нет возвращаться ему на фронт в Мулини? Искоса взглянув на шефа, он увидел вдруг, как тот тоже заерзал на стуле. Капитан перевел глаза на беговую дорожку. Диана на целый корпус вынеслась вперед. На скамьях заулюлюкали. Не промахнулся ли отец, перепродав Диану? Резва как ветер. Но вот вся фигура Станчиу как-то подалась вперед, словно облегчая бег Флории, и она снова летела ухо в ухо, а затем секунда за секундой начала опережать соперницу. До финиша совсем немного, а Флория на целый корпус опередила Диану. Старый Кугра уже откровенно потирал руки. Но вдруг случилось невероятное: почти у самого финиша Флория скакнула и взвилась на дыбы. Диана финишировала первой.

— Проклятый наездник! — вскочил капитан, вытирая взмокший лоб.

— Я его сегодня же выгоню! — рассвирепел старый Кугра.

Ипподром гудел. Выигравшие азартно изъявляли свой восторг. Проигравшие зло рвали билеты. Орляну молча покусывал губы и мял в кулаке конец галстука. Он тоже ставил на Флорию. Смущенный Кугра не знал, как приступить к разговору. Чувствовал, обстановка совсем неподходящая, а откладывать нельзя. Когда еще представится такой случай. Черт бы побрал наездника, всю обедню испортил. Все же Кугра собрался с духом.

— Мой капитан, — указал он на сына, — в вашем распоряжении, шеф. Можете назначить любой срок, чтоб выполнить необходимые формальности, ради которых он примчался с фронта.

— К сожалению, господин Кугра, — развел руками Орляну, — все невероятно осложнилось. Прошу извинить, придется обождать.

Старый Кугра бессильно опустился на стул, а Орляну, раскланявшись, удалился. Капитан Кугра в ярости кинулся к месту, где прогуливали лошадей.

— Негодяй! Подлец! — подскочил он к Станчиу с кулаками.

— Убью, не подходи! — глухо произнес Кымпяну.

Это сразу отрезвило офицера.

— Ты уволен, убирайся немедленно.

— И без того ушел бы, — зло сплюнул Станчиу и зашагал прочь.

Когда капитан вернулся в ложу, отец беседовал с Сайксом и женщиной в белом. Кугра представил сына. Сайкс, оказывается, ставил на Диану. Славный выигрыш. Он довольно потирал руки. «Зачем делать, как все? — объяснил он свой выбор. — Я не люблю поддаваться гипнозу массы. Не один со всеми, а один над всеми!» — захохотал он, одобряя свое остроумие. Извинившись, Кугра отозвал Сайкса в сторону, и они начали о чем-то перешептываться.

— Мой капитан вне себя от проигрыша? — кокетливо улыбнулась спутница Сайкса.

— К сожалению, мой проигрыш очень велик, — галантно шаркнул он ногою.

— Да? Была крупная ставка?

— Нет, тут совсем другое.

— Большой секрет?

Как объяснить ей? Да и нужно ли? Но женщина в белом с таким участием глядела на него, что он разоткровенничался. Да, он приехал с фронта за переводом. Его интересует работа в крупном штабе. Нет, он не честолюбив. Но война в окопах принижает человека, ограничивает его возможности. И вот ничего не вышло.

— Хотя я предпочел бы, особенно теперь, — пристально поглядел он на нее, — остаться здесь,

Она понимающе опустила глаза.

— Почему же вы не обратились к Сайксу? Джек все может.

— Если б я знал...

— Джек, капитан Кугра очень нуждается в вашей помощи, — и спутница Сайкса объяснила суть дела.

— Что ж, это возможно, — отозвался Сайкс, — только потребуется некоторое время. Генерал, от которого все зависит, выехал сейчас под Яссы и возвратится дней через десять. А почему вы раньше не сказали мне? — повернулся он к старому Кугре. — Давно бы все и решили. Вы, капитан, поезжайте в полк. Мы все решим без вас. Обязательно решим, — заверил он, прощаясь...

Еще затемно Фомич залег в искусно замаскированный окоп. С рассветом пулеметы начали методично прочесывать местность.

Затаившись, Фомич следил, как пули взбивали легкую пыль. Никаких примет. У него занемели руки и ноги, пересохли губы, устали глаза.

С наступлением темноты снайперы собирались вместе и горячо обсуждали итоги дня. Ничего нового. Правда, кто-то видел шевельнувшуюся ветку, замечал блеснувшее стеклышко, у кого-то вызывал подозрение странный куст. Били по ветке, по кусту, по стеклышку — все безрезультатно. А на следующий день с вражеских позиций снова раздавался роковой выстрел.

Седьмой день охоты выдался пасмурным, и видимость ухудшилась. Фомич напряг все силы и следил, как наши пулеметы прочищали кустарник, что справа на взгорье. А рядом голые склоны. Место вовсе пустое, но только полоснули — глядь, вскочил человек и бегом наверх. Упусти миг — немец скрылся бы. Но Фомич успел и приложиться и прицелиться, он успел бы и выстрелить по бегущему, но немец упал и, тесно прижавшись к земле, остался недвижим. Фомич замешкался на какую-то долю секунды и раз за разом выстрелил дважды.