Таня заметила, конечно, что он расстроился, и принялась отвлекать его:

– И еще знаешь, что сказали? Что хроническое отравление парами ртути приводит к изменениям психики! Поражается центральная нервная система, у отравленных начинаются галлюцинации, кошмары... Помнишь статью газетную? Двадцать третьего года? Поляков, энкаведешник этот, жутко орал перед смертью.

– И Эмма Паммель, в газете было написано, – вспомнил Антон.

– Ну да. И еще говорили, что Паммель кричал перед зеркалом, и этот твой потерпевший, Годлевич, тоже.

– Второй или первый? – усмехнувшись, спросил Антон.

– Первый, конечно. А второй так и не установлен.

– А первый-то хоть в морге? Или сбежал оттуда? – Антон постарался задать вопрос небрежно, с юмором, но вообще-то он совершенно не удивился бы, услышав от Татьяны, что трупа первого Годлевича в морге нет, что он сбежал оттуда и охотился за зеркалом, которого его подло лишили после смерти.

Таня засмеялась.

– Господи, ну конечно, в морге. Еще даже не похоронен, у него родных-то нету. Но вообще-то сходство поразительное!

– А ты второго видела, что ли?

– Ну да. Криминалист его сфотографировал еще до того, как выяснилось, что он живой. Все же думали, что это труп, вот он и сделал снимки места происшествия.

Они помолчали.

– Ну, и что ты думаешь по этому поводу? – спросила после паузы Таня.

– По поводу чего?

– Ну хотя бы этого мужика с ножом в сердце. Он пока в реанимации, без сознания. И мы даже не знаем, кто он.

– Мне кажется, я знаю, – медленно сказал Антон. – Помнишь сестер Покровских? Они близнецы.

– Ну и что? – удивилась Таня.

– А то, что если в семье есть близнецы, то вероятность появления близнецов в следующем поколении очень вероятна.

– Да-а? – заинтересовалась Таня. – Ты думаешь, что эта милая старушка родила тогда близнецов? Двоих мальчиков?

– Когда родила, она была не старушкой. Помнишь, она сказала, что ребенка даже не видела? А сестра ее сказала, что та подписала какой-то документ? Наверное, это был отказ от детей, но Ангелина эта была не в себе, поэтому ей смело можно было давать подписывать даже собственный смертный приговор. Так?

– Угу, – кивнула Таня. – Слушай, как с тобой интересно! Жалко, что ты вечером меня с собой не взял, на квартиру к Полякову этому.

– Нет уж, – решительно сказал Антон. – Слава Богу, что я тебя не взял, а то бы и тебя, тьфу-тьфу, по голове стукнули или еще чего хуже.

– А может, наоборот, на нас двоих напасть бы не решились. А? Может такое быть?

Таня начала ласково поглаживать Антона по голове, потом по плечам и шее. Пришлось предложить ей закрыть дверь палаты изнутри, на время, чтобы не смущать местных медсестер.

Они закрылись, но через полчаса в дверь забарабанила дежурная сестра, притащившая градусник. Пришлось открыть и выслушать правила поведения больных и посетителей. У Антона сложилось впечатление, что сестричка просто приревновала Антона к посетительнице, хоть Антон никаких авансов этой сестричке не выдавал.

После того, как Таня ушла, сестричка резко подобрела, тоже присела к Антону на кровать и стала ждать, пока измерится температура. Пока ждала, спрашивала, как оно в прокуратуре, скольких злодеев Антон поймал с оружием в руках, и вообще демонстрировала полный набор народных заблуждений относительно специфики прокурорской работы. В руках, помимо контейнера с градусниками, она держала темно-зеленую книгу под названием «Судебно-медицинская экспертиза отравлений», сказала, что готовится к экзамену. Прочитав украдкой название, Антон заявил, что ее сам Бог послал, и долго обсуждал с ней последствия отравления ртутью.

Склонив головы к книге, они вычитали, что при хроническом меркуриализме (так называется отравление ртутью) поражается центральная нервная система, происходят повышенная возбудимость и быстрая истощае-мость нервных процессов, нарастающее непроизвольное дрожание конечностей, позднее развиваются изменения психики, тяжелое общее истощение, эмоциональная тупость, то есть неспособность испытывать какие-либо эмоции. Сестричка сбегала еще за одной книжкой, из которой они почерпнули, что в результате хронического отравления и изменений психики больной может испытывать боязнь совершать даже привычные действия на глазах у кого-то.

Антон сразу вспомнил объяснения соседей Паммеля, которые отмечали, что тот никогда не мыл посуду и не выносил мусор, если кто-то был на кухне, все это он предпочитал делать без посторонних глаз. Это ли не симптом меркуриализма?

Измерение температуры затянулось настолько, что разыскивать сестру пришел дежурный врач. Теперь уже сестричке была прочитана лекция о том, каковы правила распорядка на отделении; она ушла, кидая на Антона жаркие взоры.

Оставшись один, Антон еще долго лежал без сна, пытаясь сложить все фрагменты головоломки. Пока еще не все складывалось.

Допустим, тот, кого нашли с ножом в груди в квартире Полякова, действительно брат-близнец Годлевича. Тогда, в тридцатом, у Ангелины Покровской родилась двойня, но Юрий Годлевич, их отец, по каким-то причинам смог взять к себе только одного. И на том, как говорится, спасибо. Но что сталось дальше со вторым младенцем? Как смог он не потеряться и в конечном итоге найти брата? И вообще, он сыграл одну из центральных ролей в драме про зеркало. Значит, он давно уже поддерживал отношения с братом, Семеном Годлевичем.

В больной голове Антона мелькнула одна безумная мысль, сумасшедшая догадка. Но проверить ее, находясь на больничной койке, он не мог; значит, надо просить Таню. Завтра она наверняка придет.

Так, эту часть загадки отложим в дальний угол мозга, поскольку для ее решения требуется дополнительная информация.

Поехали дальше. Следующее белое пятно – кто стукнул Антона по башке в квартире Полякова. На этот счет у него не было даже никаких догадок. Но, возможно, они появятся, если подтвердится то, что он думает насчет Годлевича-второго.

Третий пробел: с какой целью кто-то забирает зеркало из жилищ покойников, и почему оно все время оказывается у очередного понятого. Надо, кстати, будет узнать у участкового Висне-вича, откуда он взял дедка, которого привел в качестве понятого – подписать протокол осмотра трупа Годлевича. Если выяснится, что дедок сам напросился, то...

Антон задумался. То это что-то значит, но пока нет ответа на первый вопрос, он будет спотыкаться обо все следующие. Значит, ждем Таню, и выясняем один принципиальный момент. Он заворочался, устраиваясь поудобнее, и совсем уже было собрался заснуть, как вдруг чуть было не подскочил на кровати. Ну и дурак он! Ведь он же читал все эти архивные справки и газетные заметки! Там несколько раз встречалось упоминание об исключительно важном факте, который Антон пропустил, не понимая, какое значение этот факт имеет для всей этой истории. Болван!

Ладно, и это оставим для Тани. Хорошо, что есть Таня, подумал он, засыпая.