Результат был обратный, — комары налетали целыми тучами и садились на трубку, чтобы погреть ноги. Маленький «куст» все время грыз сдобные сухарики: мадам Барсучиха снабдила обоих детективов узелками с провизией.

  Одна за другой гасли лампы в окнах. Простояв какое-то время неподвижно, Иохим вдруг почувствовал, что хочет спать.

  Должно быть, на него подействовал сладковатый запах цветов, которыми он был замаскирован. «Подремать бы минутку!» — подумал Иохим, подавил зевоту и перешёл на другую сторону дома.

  — Всё в порядке? — обратился он к кустику сирени.

  В ответ ни звука. Иохим повторил вопрос, но куст продолжал молчать. Видимо, Гвидон заснул, подумал Иохим, и начал трясти сиреневый куст.

  Он тряс довольно долго и когда, наконец, вырвал его почти с корнем, понял, что это была настоящая сирень.

  Иохим потратил много времени, прежде чем обнаружил Гвидона. Маленький «куст» расположился прямо на клубничных грядках и перемещался по ним весьма медленно.

  — Поразительно тихий вечерок, — заявил Гвидон. — Вот такая чудная погода не благоприятствует преступнику. Я удивился бы, если б он сюда пришёл. Это маловероятно.

  — Тем не менее мы ни на миг не можем ослабить бдительность, — шёпотом предостерег Иохим.

  Вскоре два бдительных «куста» снова пошли в обход вокруг лавки Бонифация-Барсука. Первые утренние птицы начинали проверять свои горлышки. Там и тут открывались окна, и жители Елсо, позевывая, выглядывали на улицы. И вот открылось окошко в мансарде, и из него выглянул Ромуальд-Россомаха, заспанный, с всклокоченными волосами. 

  Солнце уже поднялось высоко над лесом. Иохим решил прекратить слежку за домом. Вряд ли какой-нибудь грабитель отважился бы действовать в эту пору.

  Иохим уселся на ступеньках крыльца. Гвидон стоял около угла дома и зевал. По лестнице пробежал Ромуальд-Россомаха с портфелем под мышкой.

  — Ну, господин Лис, как прошла ночь? — спросил он с учтивостью. — Дал ли ваш розыск какой-нибудь результат?

  — Ночь прошла спокойно, — ответил Иохим, сдерживаясь, чтобы не зевнуть.

  Иохим с Гвидоном думали только об одном — как бы, наконец, лечь спать.

  А из дома выскочил полуодетый Бонифаций-Барсук. Одна нога его красовалась в голубом носке, другая — в чёрном ботинке.

  — Опять произошло! — еле выговорил он.

  — Произошло?.. Что? — спросили два сонных «куста сирени».

  — Я стану нищим! — сказал Барсук и скрылся в лавке.

  Детективы вылезли из своих сиреневых костюмов и двинулись следом. Бонифаций стоял, указывая на потолок.

  Иохим поднял кверху глаза, и вся сонливость с него мигом слетела. Он сразу же заметил, что пустых крюков стало гораздо больше и возле каждого чернеет маленький знак ИКС. Знаки эти, как и раньше, напоминали ядовитых злобных паучков.

  — Все окорока были такие жирные, — стонал Бонифаций.

  Иохим онемел от изумления. Как же можно было вынести такие окорока из дома?

  — Вы должны были стеречь дом, — произнес Бонифаций укоризненным тоном.

  — Возможно только одно объяснение, — сказал Иохим.

  — Только одно, — подтвердил Гвидон, кивая головой.

  — А именно: злодей был переодет в такой же костюм, как и мы. Другого варианта я не вижу.

  — А может, он подобрал к замку ключ? — размышлял вслух Бонифаций. — Я же вконец обнищаю!

  Но Иохим ободряюще потрепал его по плечу и сказал, что беспокоиться не о чем. Рано или поздно вор будет разоблачён и посажен за решётку. 

  Иохим имел в виду то, о чем говорилось на двадцать третьей странице «Заочного Курса Частных Детективов».

  «Детектив не должен терять надежды на благоприятный исход даже в том случае, если бандиты сто раз обведут его вокруг пальца. В конце концов каждый преступник совершает какую-нибудь ошибку, которая неизбежно его разоблачит. Безукоризненно совершённых преступлений не существует».

  Теперь следовало обстоятельно изучить место преступления. Иохим стал протирать огромную лупу, а Гвидон приготовился записывать. Он зачеркнул заголовок «КОНФИТЮРНО-СЫРНО-КОЛБАСНАЯ ТАЙНА» и написал: «КОНФИТЮРНО-СЫРНО-КОЛБАСНО-ВЕТЧИННАЯ ТАЙНА». Карандаш его вихрем носился по бумаге.

  Тщательнейший осмотр всей лавки не принес никаких результатов. На крыльце и в саду следов также не удалось обнаружить.

  Потом появилась мадам Барсучиха и пригласила Иохима и Гвидона на завтрак. Когда все уселись, она подала ватрушки и молоко. Дети выглядели совершенно измученными. Линус даже и не пытался поддразнивать сестрёнку!

  — А где же Кэти? — поинтересовалась Бибианна Барсучиха. — Она разве не была в вашей комнате?

  — Нет, — сонно ответили Лина и Линус.

  — И куда это кошка могла подеваться? — размышляла мадам Барсучиха. — Её, наверное, где-нибудь случайно заперли!

  После завтрака все занялись поисками Кэти. Облазили закоулки, поотпирали шкафы и сундуки.

  Наконец обыскали все внизу в подвале, но кошки нигде не было.

  — А мы слышали... — пискнула Лина, чуть не плача.

  — Что же вы слышали, милые? — ласково спросил Иохим.

  — Мы не могли уснуть, — отвечал Линус. — Хотели тоже немного покараулить и вышли на балкон. Мы спрятались за цветочными горшками и стали следить за садом. Но там был только дядя Иохим. Он был очень похож на куст сирени.

  Бонифаций-Барсук строго посмотрел на своих детей, но не прервал Линуса.

  — Разбойника мы не увидели. Но устали и захотели вернуться. А когда закрывали балконную дверь, услышали, как где-то мяукала Кэти. Три раза промяукала и умолкла.

  — В котором часу это могло быть? — спросил Иохим.

  — Без двадцати одиннадцать, — сообщил Линус, — я на часы посмотрел, когда ложился.

  — Так, — произнес Иохим, — кажется, я начинаю понимать, куда девалась кошка.

  — Дело ясное, — добавил Гвидон, — проще простого.

  Все напряжённо ждали. Иохим скрестил руки на груди.

  — Без двадцати одиннадцать, — начал он, — злодей находился в лавке. Он выбрал самые жирные окорока и засунул их в свой воровской мешок. Но он ещё не успел всего запихнуть, когда вошла кошка и начала мяукать. Это его сбило с толку. Он схватил вашу Кэти за шкирку и тоже сунул в мешок. Прошу нас извинить, но, к сожалению, мы должны пойти домой и поспать хотя бы пару часов. Затем со свежими силами мы займемся расследованием происшествий.

  Вернувшись домой, оба детектива тут же уснули. Из спальни Иохима-Лиса доносилась мерное похрапывание, а из шкафчика над письменным столом — отрывистое лёгкое сопение.

  Но вот Иохим появился в дверях спальни и, потянувшись, стал сразу же излагать свои планы.

  Во-первых, необходимо проверить все подозрительные места, во-вторых, отправиться в лес и прочесать его вдоль и поперёк.

  — Ты обойдёшь все загородные притоны, — сказал Иохим, — наверняка там столкнёшься с какой-нибудь пренеприятной личностью. Если встретится тебе — есть одна такая — Жанетта Кис-Кис, будь осторожен: чрезвычайно хитрая мошенница.

  Гвидон быстро всё записывал.

  — Сам я думаю навестить Дом с Приведениями, — продолжал Иохим. — Когда-то там собирались разбойники. После осмотра этих мест мы отправимся в глубь леса. Ты зайдёшь с севера, я — с юга. Полагаю, не надо объяснять, что мы будем переодеты. В лесу можно воспользоваться маскировкой «Метод Муравейника", но мне бы хотелось попробовать другую маскировку. Сейчас грибной сезон, и разве не было бы разумнее нарядиться грибником, собирающим сморчки?

  Они выпили несколько чашек чая и приготовились к выходу. Иохим натянул на себя поношенную куртку и линялые джинсы, на голову нацепил кепку с поломанным козырьком.

  Гвидону он одолжил пиджачок, который сам носил, ещё будучи лисёнком. Пиджачок оказался как раз впору.