– Нет! – Элейн замолчала, снова повернувшись к окну. – Я никогда не буду принадлежать Эиниону. Никогда. Ты не должна была позволять ему отдавать меня богам. Мой отец предан святой церкви, Ронвен. Я знаю, что он одобряет некоторые каноны Инис Ленног, которые идут еще от отшельников древности, но он принимает у себя монахов и рыцарей-госпитальеров, когда они прибывают в Уэльс. Многие считают его очень свободомыслящим, однако я сомневаюсь, что он захочет, чтобы я исповедовала старую веру. – Последнюю фразу Элейн произнесла тихо и с некоторой неуверенностью.

Ронвен сжалась от страха. Девочка повзрослела за эту ночь. Четкость мышления и доверие слышались в голосе Элейн, и их нельзя было разрушить никакими доводами.

– Это чушь! – сказала она неуверенно. – Втайне он чтит старые законы.

– Нет, Ронвен. Он уважает их, слушает бардов и горных колдунов, но он крестил меня в Бангоре, в соборе святого Даниила. Ты сама же мне об этом и говорила. – Элейн слегка улыбнулась. – И он все-таки захочет, чтобы моя свадьба состоялась. Союз с графом Честером много значит для моего отца. Я слышала, как он говорил моей матери, что лорд Хантингтон станет лордом Честером, как только умрет его дядя. Отец не хочет больше воевать с Честером.

– Элейн, этого никогда не произойдет, и ты об этом знаешь лучше меня! Война между Гвинедом и Честером почти окончена.

– Точно! И чтобы поддержать этот мир, отец выдаст меня зa лорда Хантингтона. Он не станет ставить под угрозу договор только потому, что Эинион хочет, чтобы я приняла его веру. Эиниону не позволят меня обратить.

– Слишком поздно, Элейн. Он уже тебя обратил, девочка. Ты теперь принадлежишь ему. – Ронвен закрыла глаза.

Элейн побледнела.

– Никогда, я говорю тебе! Никогда! – Внезапно она снова превратилась в ребенка. Девочка топнула ногой, пробежала через всю комнату, открыла настежь дверь. – Если ты не хочешь уберечь меня от него, то я буду сама заботиться о себе. – И она заплакала.

Ронвен поймала Элейн за руку в конюшне, когда она смотрела на грума сэра Уильяма поверх уже оседланного Непобедимого.

– Куда ты собралась?

– В Деганнви. Я буду там в безопасности вместе с Граффидом.

Она больше не плакала и выглядела решительно.

– Ты не можешь уехать без разрешения отца!

– Тогда ты должна получить его разрешение, Ронвен. Сейчас же, быстрее! Я не собираюсь вечно торчать здесь! – У Элейн начали дрожать руки. Сложив их вместе, она нетерпеливо ждала, когда грум запряжет ей лошадь, проденет удила и затянет седло.

Она сразу же заметила Сенидда, как только тот вышел из тенистого сада.

– Я дал вашему отцу слово, что буду охранять вас, моя госпожа. – Брат Ронвен нахмурился, когда увидел приготовления к поездке. – Я должен поехать с вами, если вы собираетесь уезжать.

Элейн неопределенно улыбнулась.

– Но только если ты не будешь меня останавливать. Отец разрешил мне взять Непобедимого.

– Я и не буду пытаться вас останавливать. – Сенидд бросил мимолетный взгляд на Ронвен. – А леди Ронвен тоже едет с нами?

– Нет! – сказала Элейн.

– Элейн, пожалуйста, моя малышка, подожди, – закричала Ронвен. – Ты не можешь поехать в Деганнви. Ты только еще сильнее усугубишь положение Граффида.

– Вот и прекрасно, тогда спроси у отца разрешение на поездку. – Элейн остановилась. – Я не собираюсь ждать, а еду прямо сейчас.

Она была уверена, что в любой момент может появиться Эинион и остановить ее.

Ронвен положила руку на гриву Непобедимого.

– Эинион хочет, чтобы вы оставались здесь, – прошептала она.

– Нет! – Элейн качнула головой.

Сенидд приподнял бровь.

– Я же говорил тебе, Ронвен, что глупо было влезать не в свое дело. Лучше бы ты откровенно призналась во всем его высочеству. Тогда принц в конце концов поблагодарил бы тебя за то, что ты уберегла его дочь для мужа.

– Но я не хочу, я не хочу, чтобы она выходила замуж…

– Но я замужем, Ронвен. – Элейн нервно качала ногой. – Ничто не сможет этому помешать.

– Нет, сможет, вот увидишь. Брак еще не вступил в силу и может быть расторгнут. И он должен быть расторгнут!

– Не глупи, Ронвен! Принц никогда этого не допустит. – Сенидд вышел вперед, прикрывая глаза от холодного ветра, который задувал в конюшню с внутреннего двора. – Женщина, посмотри правде в глаза. – Он отвел ее в сторону. – Ты делаешь это не только потому, что хочешь отдать ее своим богам или уберечь от замужества. Ты хочешь оставить ее для себя, не так ли? Но ты ее не удержишь. Провидец заберет ее прежде, чем ты сможешь что-либо сделать.

– Это правда? – Элейн уставилась на Ронвен, лицо ее пылало от гнева.

– Нет, конечно, это неправда. – Ронвен попыталась положить руку Элейн на свою грудь. – Я люблю тебя, Элейн. И хочу только, чтобы тебе было хорошо.

– Тогда ты поможешь мне уехать в Деганнви.

Там она будет вместе с Граффидом и Сененой, которые любят ее, и двумя их сыновьями, которых она любит. Она подала сигнал груму, чтобы тот подсадил ее.

– Я буду в безопасности с Граффидом, – заявила она решительно. – Рядом с ним со мной ничего не случится.

Сенидд и Ронвен посмотрели друг на друга. Граффид был не в том положении, чтобы помогать сестре, однако никто из них не стал напоминать ей об этом.

– Очень хорошо, моя девочка. – Ронвен дотянулась до ее руки. – Но лучше тебе подождать разрешения отца.

– Я напишу отцу. Он поймет. – Лицо Элейн озарила светлая мысль. Она развернула лошадь, все еще боясь, как бы Эинион не возник из каких-нибудь кустов, где он мог ее поджидать.

Долина за деревней была полна спокойствия и тишины, трава шелестела на ветру. Непобедимый легко бежал по тропинке вдоль реки; Сенидд скакал на небольшом расстоянии от своей госпожи, рука его лежала на мече; позади него плелись два грума принца, которых внезапно оторвали от работы.

Ронвен постояла некоторое время во дворе конюшни, затем развернулась и пошла на поиски принца.

– Ты хочешь взять Элейн в Деганнви? – Ливелин нахмурился.

– Это хорошая мысль, почему бы и нет? – Джоанна улыбнулась. – Она может остаться там с Граффидом и Сененой. – Выражение ее лица словно закончило фразу: и те трое, которые больше всего досаждают ей, соберутся в одном месте, не причиняя ей вреда. Она была довольна.

– Она может продолжить там обучение, ведь Граффид уже обучает маленького Оуэйна. Они смогут и ей помочь. – Ронвен кивала, соглашаясь со своим неожиданным союзником. Позади нее в зал кто-то вошел и направился прямо к ним; сердце Ронвен бешено забилось в груди. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это был Эинион.

Женщина затравленно посмотрела на принца; на лбу у нее выступил холодный пот.

– Могу я идти, ваше высочество? – прошептала она.

– Не вижу к этому препятствий, – произнес Ливелин с печалью в глазах. – Я напишу Граффиду; не хочу, чтобы мой сын думал, будто я совсем о нем забыл.

– Ну конечно, давайте его подбодрим, чтобы он причинил еще больше неприятностей. – Глаза Джоанны превратились в маленькие щелочки.

– Он – мой сын. – Ливелин заставил замолчать жену и повернулся к Эиниону. – Доброе утро, сэр бард. Я приветствую вас.

Эинион, с трудом преклонив колено, поклонился принцу, не спуская своих черных испытующих глаз с бледного лица Ронвен.

– Как чувствует себя сегодня принцесса, ваше высочество? – спросил он.

– Хорошо, – еле слышно пробормотала Ронвен. Губы ее пересохли.

– Мы разрешили ей отправиться в Деганнви. – Джоанна плотнее завернулась в теплый плащ: в зале было холодно. Эинион ей совершенно не нравился.

– Нет. Она не должна покидать Абер. – Старик нахмурился.

Ронвен почувствовала, что бледнеет еще больше.

– Почему нет? Объясните, ради Бога! – спросил с раздражением Ливелин.

– Ее место – рядом с вами, сэр. Там, где вы находитесь. Было бы опрометчиво позволять ей ехать к брату при сложившихся обстоятельствах. – Эинион произносил свои слова, придав голосу властность. Старик вновь посмотрел на Ронвен, и ей показалось, что его глаза были чрезвычайно подозрительными.