– Почему, друг мой? – снова спросил Ливелин. Ронвен затаила дыхание. Двое мужчин смотрели друг на друга. Ронвен чувствовала мощь и силу старика, который старался проникнуть в разум принца, чтобы подчинить его себе.

Ливелин слегка встряхнул головой, будто почувствовал какой-то нажим, похожий на головную боль.

Он же ничего не знает! Внезапно Ронвен поняла, что происходит, – Эинион был не всевидящ, он не знал, что Элейн уже уехала. Успокоившись, она ощутила слабость.

Прежде чем Эинион успел ответить, Джоанна резко поднялась с сиденья. Неприязнь к старшему барду ее мужа сквозила в каждой черте ее лица.

– Лорд Эинион, куда и почему едет наша дочь – это не ваша забота, – сказала она властно. Кивнув Ронвен, она вышла из залы. Вопрос был решен.

Горы по обе стороны дороги были затянуты мглой; копыта лошадей скользили по грязи. Оглядываясь, наверное, уже десятый раз, Элейн нервно старалась обнаружить следы погони. Не может быть, чтобы Эинион не видел, как она уезжала. Она собрала эскорт и покинула замок без разрешения принца, всегда требовавшего, чтобы дочь приходила проститься с ним перед отъездом. Прошло два часа с того момента, как они покинули замок. Элейн неслась словно ветер, до сих пор боясь, что Эинион найдет способ вернуть ее в Абер. Перед ней на старой римской дороге стелились огромные клубы тумана, затрудняя видимость. Ничего не было видно на расстоянии около ста футов, а то и ближе. Деревья то исчезали, то появлялись; в тишине Элейн слышала помимо дыхания людей и резких ударов копыт лошадей о землю далекий шум реки. Затем и он угас, дорога свернула с берега и пошла через холмы.

Уже вечерело, когда Ронвен достигла большой реки возле аббатства Аберконви, которое отец принцессы основал еще тридцать лет назад; там Элейн и Сенидд ждали лодки, чтобы переправиться к замку Деганнви. Здесь Ронвен и догнала их. Чтобы добраться до замка, построенного между двумя вер шинами гор Вардр, необходимо было пересечь реку выше ее широкого устья, а затем плыть некоторое время вдоль берет Погони не было. Дорога позади всадников была пустой и погруженной во мглу. Были слышны всплески бьющей в скалы воды.

– Эскорт заберет Непобедимого обратно в Абер. – Ронвен дотронулась до плеча Элейн. – Мы теперь в безопасности.

Элейн сомневалась.

– Ты уверена? Ты не сказала ему, где я? – Она пристально посмотрела на Ронвен. – Ты сделала это. Ты сказала ему! – В ее голосе нарастал страх.

– Твоя мать сказала ему это, а не я, – сказала, оправдываясь, Ронвен. – Я ничего не могла поделать. Но не бойся, здесь он тебя не настигнет, моя девочка, ты будешь в безопасности.

Замок Деганнви. Октябрь 1228

Граффид и Сенена ждали прибывших в тронном зале. Едва увидев своего сводного брата, Элейн с разбега бросилась ему на шею, а тот высоко поднял ее над полом.

– О Граффид, я так рада, что я здесь. С тобой я в безопасности. – И она прильнула к нему всем телом.

Граффид помрачнел.

– Что с тобой, моя маленькая сестренка? – Он никогда не видел ее напуганной. – Милая моя! Ты дрожишь! – Поставив Элейн на пол, он повернулся к Ронвен. – Что случилось? Почему вы здесь?

Девочка собрала все свои силы. Она высвободилась из сильных рук брата и подошла к камину, протянула руки к огню и, не оборачиваясь к нему, сказала:

– Ничего не случилось. Я дрожу, потому что я замерзла. – Она быстро сменила тему разговора. – Зачем ты до сих пор заставляешь отца сердиться, Граффид? Ты каждый раз только играешь на руку Даффиду!

– Я знаю, моя милая, я знаю. – Граффид скорчил смешную гримасу. – Я проклинаю себя и свой вспыльчивый характер двадцать раз на дню!

– И я проклинаю его еще раз двадцать! – вмешалась в разговор Сенена. Она поцеловала Элейн в лоб.

– Ну, моя маленькая сестренка, – Граффид задумчиво смотрел на Элейн, – что ты такого натворила, что тебя отправили сюда, в эту тюрьму? Должно быть, это суровый приговор для столь юного создания!

– Леди Элейн приехала сюда навестить вас, сэр, – нервничая, сказала Ронвен. – Она не под стражей!

– Нет? – Граффид ехидно рассмеялся. – Вы уверены? Ливелин посылает сюда детей только тогда, когда они находятся в опале. Достаточно близко, с одной стороны, от Абера, чтобы отец мог приглядывать за нами, а с другой стороны, достаточно далеко, чтобы таким же образом забыть о нас!

– Даже если и так, сэр, Элейн не заключенная, – настаивала Ронвен.

– Нет, я беглянка, – сухо вставила Элейн. – Мне было страшно. – Она была готова сказать больше, но встретилась глазами Ронвен.

– Принцесса Джоанна очень рассердилась, когда мы приехали в Абер из Ланфаэса без приглашения, – объясняла Ронвен. – Она так и не простила Элейн за это.

– Маме никогда не нравилось, если я бывала в Абере, – продолжила девочка. – Кроме того, я нравлюсь сэру Уильяму, что еще больше подлило масла в огонь. И когда я заикнулась о том, что хочу приехать и навестить вас, она сразу же согласилась.

Ронвен и Граффид обменялись взглядами.

– Значит, наша принцесса Джоанна с ее железной волей все-таки не лишена человеческих чувств и, оказывается, так же податлива, как и остальные женщины? – сказал Граффид. – Этот сэр Уильям, он нравится женщинам?

– И в самом деле он очень хорош собой! – подлила масла в огонь Сенена.

– И тебе он тоже нравится, милая? – Граффид ласково взял сестру за подбородок.

– Мне нравится его конь, – солгала Элейн.

Комната наполнилась смехом Граффида.

– Его конь, действительно! О, милая моя Элейн! Я вижу, ты уже немного подросла.

Элейн играла с маленьким племянником, Оуэйном, на внутреннем дворе замка. Мальчик выставлял ровным рядком раскрашенных деревянных коней, а Элейн время от времени сбивала их мячом. Неподалеку пристроились две няни, мирно болтающие о суровой последней зиме. Маленький Ливелин спокойно спал в колыбели; Ронвен помогала служанкам Сенены расшивать ее новое платье. Элейн посмотрела вверх, на узкое окно башни позади себя, и почувствовала, как что-то беспокоит ее сердце. Это было чувство вины: она должна была быть там, с ними, она уже начинала ощущать себя такой же пленницей этих высоких стен, как и те. Обитатели замка помогали ей чувствовать, что она находится здесь в безопасности и что Эинион ее здесь не достанет. Однако еще она чувствовала, будто заперта здесь, даже несмотря на то, что с высокой башни могла видеть горы, тянущиеся на восток и юг от замка, на запад от устья речки Конви, и туманные холмы Энглси, распростершиеся под ней.

Принцесса не чувствовала беды, когда краем глаза увидела путников, прошедших в ворота. Потом ее бросило в холод. В их толпе она увидела высокую фигуру человека, закутанного с ног до головы в темный плащ. Она могла узнать его из миллиона людей; Элейн не могла ошибиться. Некоторое время она неподвижно сидела на корточках, боясь пошевелиться, потом, поднявшись на ноги, в отчаянии огляделась в поисках какого-либо убежища – такого, где она могла скрыться от обилия любопытных глаз. Она вручила Оуэйну его мячик и побежала к кухням, которые находились как раз напротив западной стены. Быстро побежала по тропинке, которая проходила между маслодельней и кузницей. Потерявшись среди постоянно ходивших туда и сюда слуг из замка, она могла спрятаться, прежде чем Эинион пойдет приветствовать Граффида. Для Эиниона на свете теперь существовала только Элейн; ему нужна была только она. У девочки не возникало никаких сомнений относительно этого. Старик найдет ее; она находилась под стражей в замке, и ей некуда было бежать. Ее сердце бешено стучало, когда она завернула за угол маслодельни.

– Элейн!

Внезапный оклик маленького мальчика едва не заставил ее умереть от страха. Взглянув вниз, девочка обнаружила, что Оуэйн бежит за ней. Малыш весь раскраснелся.

– Элейн, мы играем в прятки?

– Возвращайся к своей няне! – крикнула Элейн.