пустота, тому и сердце – лишь мешок кровавый.

395. Кто же может быть сейчас несерьезным, когда все, кто мыслит, понимают

крушение старого мира. Именно крушение, ибо многое еще не изжито. Но ввержены в

одно Горнило несоизмеримые вещества! И понятие отсутствия дисциплины, умерщвляя, несет разложение. Нужно собрать все мужество, чтобы идти мыслью о сердце. Трепещет

вибрация, и невозможно требовать от воинов четкости, когда смута затемняет глаза.

Превозмогайте тревогу, ибо мир трепещет, но не думайте, что можно мыслить обычно.

Только о будущем, только об Учителе!

396. Престол сердца называется не только как символ, но также и потому, что при

положении мысли на сердце можно ощущать легкое как бы давление в верхней части

сердца. Ощущение это настолько тонко, что не привычный к тонкому чувствованию даже

не заметит его. Но люди с утонченным сознанием ясно почувствуют это давление

мысленной энергии.

397. Часто смешивают явление волевой посылки с сердечной энергией. Можно

легко отличить волевой приказ, при котором явление мозга действует через глаз или

током конечностей. Для воздействия сердцем не требуется внешних приемов. Можно

сказать, что за последнее столетие Запад воспринял мозговые методы, потому что они

очевидны, хотя и поверхностны и несовершенны, как и все, нуждающееся во внешних

приемах. Восток, несмотря на многие падения свои, все-таки сохранил методы сердца.

Так во всем будем устремляться к внутреннему, иначе говоря, к глубокому.

398. Чтобы приблизиться к методу сердца, нужно прежде всего полюбить мир

сердечный или, вернее, научиться уважать все, сопряженное с сердцем. Многие

совершенно не представляют себе различие пути мозга и сердца. Трудно этим

мозговикам принять миры высшие. Также не могут они представить себе преимущество

Тонкого Мира. Явление сфер тонких будет соответствовать состоянию сердца. Так

сердце, уже звучащее пространственным ритмом, будет знать и звучание сфер, и аромат

тонкий, и ему преклонятся цветы созвучащие. Видеть цветы Тонкого Мира значит уже

подняться в сферу Прекрасного. Можно увидеть эти очищенные образы и при

бодрствовании, но для этого нужен пламень сердца. Можно видеть и огонь сердца

прекрасный – порхающим над сердцем. Но для этих проявлений нужно зажечь сердце.

Так, сердце не есть отвлеченность, но мост к Высшим Мирам.

399. Защищенность не есть еще сопротивляемость. Все мечтают о развитии

сопротивляемости. Невосприимчивость есть лишь слабая степень явления

сопротивляемости. Иммунитет в сердце, но активная сопротивляемость тоже не в мозгу.

Лишь энергия сердца делает человека неуязвимым и несет его поверх препятствий. Так

можно запомнить о сердце как об оружии. Именно оружие Света – сердце! Но пусть не

заподозрят в Нас противников мозга. Пусть добрый пахарь-мозг трудится над своими

посевами; пусть он утучняет зерна и несет мысль утонченную, заостренную боями. Но

современное погибельное положение создалось извращенным помыслом мозга. Потому

снова обратимся к сердцу, как к судье и водителю. Кто поможет близким найти путь

сердца, тот найдет и свое совершенствование.

400. Правильно заметили, что многое должно быть совершено самими. В этом

разгадка, почему помощь приходит в последний момент, иначе невозможно

совершенствоваться духом. Также было бы недопустимым пресекать течение энергии, если оно идет правильно. Если самоубийство есть величайшее преступление, то и всякое

пресечение потока устремленной энергии также вредно. Лишь для совершенствования

духа мы здесь. Так не будем пресекать живоносную энергию. Понятие Сантаны есть

обширное утверждение потока энергии.

71

401. Призовем находчивость для утверждения сопротивляемости. Нужно эту

мысль положить на сердце, иначе она не приложится к исполнению. Главное, чтобы

Указания не оставались без приложения: благословенны опасности, они научают

единению и сопротивляемости. Когда же усилить эти состояния утверждением сердца, то

и доспех готов. Доспех для Марса готовили и ковали Вулкан и Венера – так символ мифа

мудрого сочетает понятие жизни.

Как нужно бывает объединение молчанием! Ничто так не влияет на сердце, как

напряженное молчание.

402. Мантрам и все молитвы могут поддерживать внешний ритм, но также могут

служить как соединение с Высшим Миром. Много людей ухитряются не получать из

молитвы ни внешнего, ни внутреннего смысла. Прекрасные гимны Риг-Веды умерли, ибо

не проникли в сердце. Можно считать эту аритмичность как признак последнего периода

Кали-Юги. Именно тьма будет всеми мерами нарушать всякую стройность. Диссонанс

является отличительным признаком всех современных искусств. Даже можно заметить, как консонанс и мажор сделались как бы отличительным признаком устарелости. Нужно

иметь известное мужество, чтобы продолжать творить в консонансе мажора-маэстозо!

Так нужно по всему строению жизни отмечать отклонение от всякого героизма. Во всем

мире трусливая злобность отличает сторонников тьмы и хаоса. Но сердце просит

устроения, ибо знает, насколько заразителен хаос. Каждое разложение порождает такое

же.

403. Нужно понимать, как проходит граница Света и тьмы. Правда, она извилиста, но по сердцу можно безошибочно узнать приверженцев тьмы. Может ли устремиться

темный сердцем ввысь? Устранит ли ложь и себялюбие в уявлении жизни? Поборет ли

страх перед будущим? Так и различайте: кто боится будущего, тот от тьмы. Это самый

верный пробный камень.

404. По записям Матери Агни Йоги можете видеть, что смута отражается почти

подобно космическим сотрясениям. В чем же дело? Конечно, смута, при которой

вспыхивают огни особой ненависти, может равняться огням подземным. Конечно, могут

быть целые кровопролитные сражения, при которых будет больше ужаса или исполнения

долга, и таким образом они не достигнут особого напряжения. Войны редко будут равно

напряжены, потому смута религиозная или революционная может дать несравненно

сильнейшее общее напряжение. Потому напряжение измеряется не количеством

выстрелов, не числом противников, но общим сознательным сердечным устремлением.

Именно, как сказано, одинаково возмущение стихий, когда оно происходит из

подземного или надземного огня. Но нет сильнее огня, нежели огонь сердца.

405. Уносят события мир ветхий. Во всех Заветах указывалось это время. Тем не

менее люди не думают о происходящем. Они не умеют даже приступить к мысли о

будущем. Так нельзя уявить книгу без указания на Учение о времени, которое уже

наступило. Нельзя уже думать, что нечто изменит течение созданного людьми потока.

Уже на дальних мирах ужасаются неизбежности огненной, но Земля продолжает

окутываться темным покровом. То, для чего требовалось столетие, теперь протекает в

пять лет – прогрессия ускорения по закону действует. Потому, когда Говорю о сердце, значит по этому каналу можно находить спасение. Слышите ли, Повторяю о спасении!

Не обсуждение, не сомнение, не колебание, но спасение будет знаком этого часа. Нужно

еще тверже понять, насколько старые меры уже неуместны. Остается мост с Вышних

Миров – сердце. Приблизимся к источнику чувствования Света. Поймем, как даже в

пламенной пещи не горели отроки, когда вознеслись сердцем. Тяжко время!

Так будем твердить, не опасаясь насмешек невежд. У них даже нет помысла о

значении сердца.

406. Когда спросят, как провести час трудный, скажите: “Только в ожидании, только в устремлении к Учителю или в труде”. Скажите: “Истинно, во всех трех мерах”.