— Вы только посмотрите! Утомили мою пациентку. Вам лучше уйти.

Джек с Лайзой возражать не стали.

— Конечно. Обсудим остальное за ланчем. Вовсе ни к чему обременять Марджори деталями.

— Ну, разумеется. — Лайза повернулась к молодой скульпторше. — Я так рада наконец познакомиться с вами, хотя и жаль, что произошло это при столь печальных обстоятельствах! Но вы не волнуйтесь. Мы обо все позаботимся.

Марджори окинула обоих агентов испытующим взглядом, затем перевела его на Криса.

— А ты что же не спешишь меня успокаивать? — саркастически поинтересовалась она.

Тот пожал плечами, но выдержал ее взгляд не дрогнув.

— Доверься мне.

Как можно довериться человеку, который ворвался в ее жизнь и перевернул все с ног на голову. А теперь еще эти разговоры о «семейной выставке». И думать смешно. Ну какая они семья?

Однако когда она резонно указала на это Крису, тот не менее резонно возразил:

— Мы могли бы стать семьей.

Марджори знала, что это его способ сказать ей, что предложение остается в силе. Только пожелай — и Крис женится на ней. Судя по всему, чувство долга у представителей семьи Стоун и впрямь не имеет границ.

Однако насколько далеко может зайти это самое чувство долга, молодая женщина поняла неделю спустя, когда ее выписали из больницы.

Конечно, напрасно было надеяться, что теперь Крис оставит ее в покое. И хотя в больницу за ней приехал Фрэнк, Крис буквально не отходил от нее. В кресле на колесах довез ее до машины, потом из машины до вертолета и из вертолета снова до машины. Марджори пробовала протестовать, но он лишь хмыкнул. Пришлось смириться.

— Где же Майкл? — еще в больнице спросила молодая женщина. Почему сын не встречает ее?

— Готовит дом к твоему приезду, — лаконично ответил Крис.

Что ж, может, и к лучшему, что Майкл не видит мамы в таком состоянии.

На Корфу, усадив ее на заднее сиденье машины, Крис захлопнул дверцу, а сам занял пассажирское место спереди. Фрэнк уселся за руль, и машина тронулась.

Опершись на заботливо приготовленные подушки, Марджори жадно всматривалась в пейзажи за окном, что за эти годы успели стать ей родными. Как же она истосковалась по ним! Как будто провела в больнице не неделю, а несколько лет.

— Эй, Фрэнк, ты пропустил поворот! Мой дом вон там!

Но Фрэнк продолжал вести машину по ухабистой дороге совсем в другую сторону.

И тут до Марджори дошло.

— О нет! — воскликнула она. — Ты, что везешь меня к Крису?

— Ты же не можешь в таком состоянии жить у себя, — возразил Фрэнк.

— Еще как могу! Останови машину! Фрэнк, черт тебя дери, ты меня слышишь?

Но он не остановил.

— Послушайте! Вы же не можете отвезти меня туда против моей воли! — завопила Марджори. — Это похищение! Я буду жаловаться в полицию.

Фрэнк поморщился. А Крис как ни в чем не бывало повернулся к ней.

— Хорошо. Тогда разворачиваемся и возвращаемся к вертолету. Полежишь еще немного в больнице.

— Отвези меня домой!

— Не могу. Врач сказал, что тебе нужен уход.

— Но обо мне есть кому позаботиться. Майкл…

— Майкл еще ребенок! — отрезал Крис. — А ты взрослый человек. Вот и веди себя, как подобает взрослым людям.

Марджори смерила его яростным взглядом. Да как он смеет так с ней разговаривать!

— Майкл — мой сын. И он прекрасно со всем справится.

— О да, — согласился Крис. — Наш сын — мальчик умный и ответственный. И уж конечно он будет из кожи вон лезть, лишь бы сделать все, что ты захочешь, потому что ты его мать и он жалеет тебя. Но, — он устремил на нее тяжелый взгляд, — я надеялся, что ты не такая эгоистка, чтобы взваливать на мальчика непосильную ношу.

Марджори открыла было рот, но… но сказать было нечего. Этот невыносимый человек опять оказался прав! И осознание этого нежных чувств к нему отнюдь не прибавило. Марджори ощутила себя загнанным зверем. Все владеющее ею отчаяние и злость нашли выражение в одном-единственном взгляде.

Но Крис не дрогнул.

— Сейчас Майкл у меня, готовит комнату к твоему приезду. Они с Деспиной столько сил потратили, переделывая мой кабинет в спальню, чтобы тебе не пришлось ползать вверх-вниз по лестнице…

— Ничего бы со мной не случилось, — хмуро оборвала его Марджори.

— Как только приедем, тебе следует прежде всего поблагодарить Майкла за старания. Пора бы начать вести себя как мать, а не как избалованный, капризный ребенок.

Это уже было чересчур!

— И ты еще называешь меня эгоисткой? — вознегодовала Марджори. — Да на себя погляди! Сначала ворвался в нашу жизнь и даже разрешения не спросил, потом к выставке моей примазался, а теперь насильно тащишь меня к себе…

— Ладно, валяй, спускай пар, — невозмутимо пожал плечами Крис. — Лучше выкричись сейчас, чем потом, на глазах у Майкла. Хватит и того, что ты закатываешь сцены при Фрэнке.

При Фрэнке? Боже, она начисто забыла про Фрэнка. А тот по-прежнему вел машину, тихий как мышь. Но, безусловно, ни единого слова их беседы не упустил.

— Фрэнк, а ты-то на чьей стороне? — воззвала к нему Марджори.

Конечно, он не мог повернуться к ней, но она видела отражение его лица в зеркале. Глаза у него были сочувственные и извиняющиеся.

— Крис просто старается помочь тебе, Мардж.

Брови молодой женщины взлетели вверх.

— Крис? С каких это пор вы стали приятелями? — На сей раз обвиняющий взгляд предназначался уже Фрэнку.

Тот неуютно заерзал на водительском месте.

— Мы… гмм… поговорили…

— Поговорили? И что, позволь узнать, он тебе наговорил? Что намерен следить за каждым моим шагом?

— Ага, — сухо подтвердил Крис.

Наглец! Марджори покраснела.

— Понимаешь, Мардж, врач сказал, что тебе вредно ходить по лестницам — может голова закружиться. И что за тобой непременно должен кто-нибудь приглядывать, а не то тебя так рано не выпишут. Ты же знаешь, что я не могу забрать тебя к себе — я постоянно в разъездах. Деспину просить тоже неудобно. У нее столько братьев и сестер, что сами еле помещаются.

— Ну да, понимаю, — пробормотала Марджори.

— Вот Крис и предложил, чтобы ты пожила у него.

— Исключительно по доброте душевной, — язвительно заметила она.

— Именно, — подтвердил Крис, оборачиваясь взглянуть на нее. В уголках его губ скорее угадывался, чем виделся намек на усмешку.

Глаза их встретились. И время словно остановилось. Воздух сгустился, насытился потрескивающим электричеством.

Будь Марджори здорова, сбежала бы без оглядки.

— Ты делаешь это исключительно ради Майкла, — сказала она Крису. — А не ради меня. Верно?

Он смотрел на нее все тем же непроницаемым взглядом.

— А ты как думаешь?

Даже в самых страшных кошмарах Марджори не могла представить себе этого: она будет жить у Криса. И не просто жить, а находиться в его доме безвылазно двадцать четыре часа в сутки.

И похоже, она застряла здесь надолго.

Врачи оказались правы: она действительно не могла обходиться без посторонней помощи. И дело было даже не в лестницах, при подъеме на которые у нее и впрямь начинала кружиться голова. Голова у нее вообще кружилась почти постоянно, по поводу и без повода. Марджори чувствовала себя полной развалиной. Она ничего не могла. Даже самых простых вещей, таких, как приготовить еду или помыть посуду. Что уж там говорить о работе в магазине, лепке или хотя бы чтении.

Каждый день с утра до вечера представлял собой сплошную борьбу за выживание.

— Обычное явление после подобных несчастных случаев, — уверял Крис, который переносил все ее капризы, ворчание, жалобы и припадки раздражительности с поразительным хладнокровием.

Конечно, с чего бы ему горячиться, мстительно говорила себе Марджори. Он ведь в очередной раз сумел настоять на своем!

Хотя с какой стати человек в трезвом уме и здравой памяти захотел взвалить на себя такую обузу, как нервная инвалидка и взбалмошный десятилетний мальчишка, оставалось выше ее понимания. Однако Крис справлялся с выпавшими на его долю заботами потрясающе легко и эффективно.