Сейчас она припомнила, что Эскобар избегал смотреть ей в глаза и ответил подозрительно беспечно:

— Я пригласил своего старого друга, Кристофера Петри. — И состроил беззубую улыбку, очевидно чтобы смутить ее. И, уже совершенно определенно давая понять, что разговор окончен, добавил: — Можете ему безоговорочно доверять. Как мне.

«Кристофер Петри», — отдалось у нее в голове, и она еще раз ощутила неловкость от того, что не знает своего будущего компаньона.

Кто этот Кристофер Петри? Почему именно он должен выполнять такую миссию? И почему Эскобар решил пригласить постороннего человека — пусть даже и своего друга! — участвовать в деле, когда в его распоряжении находились десятки опытных оперативников, прекрасно во всем разбирающихся?

Пэппа нахмурилась. В душе у нее бушевала буря. Слишком много вопросов, слишком много непонятного и необъяснимого. С ее губ сорвалось несколько не совсем невинных выражений.

Однако не в ее натуре было долго держать зло — даже на окружного прокурора, чьи искусные интриги были ей не по душе.

— Да что за дела? — Улыбаясь, она отбросила подозрения и переоделась в более теплый зеленый свитер.

Старый приятель Эскобара наверняка был каким-нибудь другом детства и таким же старым, как сам прокурор, с седеющими волосами и слегка обвисшими щеками. И конечно же, полноватым. Да, несомненно, именно таким она и представила его себе, поворачиваясь лицом к огню.

В свете пламени сверкнул крупный бриллиант на обручальном кольце и, переведя взгляд на кольца, Пэппа засмеялась:

— Прокурор и об этом не забыл подумать.

В досье Гленды Корлис Эскобар вычитал, что она никогда не расставалась со своими кольцами, и тут же снабдил Пэппу целым набором дорогих колец.

Согревшись, Пэппа сняла свитер и, перекинув его через плечо, направилась на кухню сварить кофе.

Прошла, кажется, вечность с тех пор, как она, ворочаясь, не могла заснуть на диване, и Пэппа уже потеряла всякую надежду забыться сном. Жила она одна и спать тоже привыкла одна. Но сегодня обычные ночные звуки и поскрипывания дома заставляли ее постоянно вздрагивать.

Не придумав, чем занять свои мысли, она решила утолить любопытство и, пройдя в спальню, начала просматривать гардероб Гленды.

В ящиках лежали вещи, которые без труда можно отыскать в гардеробе любой женщины. Весь шкаф был завешан десятками отличных платьев, дюжиной разноцветных сорочек и небольшой коллекцией шуб и накидок.

Пэппа так увлеклась, что забыла о чувстве вины, появившемся было из-за того, что она роется в чужих вещах. При виде всей этой красоты она ощутила и легкую зависть, и сладострастие. И решила, что испытывает среднее между этими двумя чувствами.

Надев обалденно сексуальное платье из нежно-розового мокрого шелка, она почувствовала себя в роли маленькой девочки, примеряющей платья старшей сестры.

Чуть в стороне на вешалке висели три горжетки, розового, лавандового и оранжевого цветов. Ощутив неистовство от такой красоты, она накинула на себя оранжевую горжетку и небрежно поправила ее на шее.

Догадываясь, что выглядит она странно, Пэппа посмотрела в огромное зеркало, и ее самые худшие ожидания оправдались.

Оранжевый и розовый никак не гармонировали с рыжими волосами. Лицо приобретало болезненный оттенок.

До этого она особо не увлекалась косметикой, а лишь немного подкрашивалась так, чтобы не выглядеть броско в форме. Теперь же, обратив внимание на косметику, которой пользовалась Гленда, она не могла не поэкспериментировать.

Крем-пудра придала ее коже розоватый оттенок, голубые и зеленые тени увеличили раскосые глаза, темно-розовая и бледно-розовая пудра подчеркнула линии щек, а коричневый карандаш чуть приподнял брови. Наконец она завершила макияж, накрасив губы яркой помадой.

Приведя в порядок прическу, так что она приняла свой обычный вид, Пэппа внимательно всмотрелась в зеркало и засмеялась.

— Леди Вамп, подойди ближе! — Приблизившись к зеркалу, она оскалила зубы. — Дорогая, — прошептала она, — это же делается для развлечения! — И, состроив гримасу, снова рассмеялась. — Леди Ночь! — Это еще было мягко сказано, а вот как бы отец отозвался о виде дочери, если бы увидел ее?

— И был бы прав! — охотно согласилась она и взяла крем для снятия макияжа. Выглядела она как потаскуха. Собираясь уже снять макияж, она услышала какой-то шум за дверью. Снаружи кто-то есть. Или ей показалось? Она напряглась и прислушалась. Да, там кто-то есть.

Пэппа осторожно поставила баночку с кремом на место и тихо прокралась к своей сумочке, в которой лежал пистолет. Если посетитель рискнет подшутить, то окажется в весьма неловком положении.

Крадучись пройдя комнату, она заколебалась у двери в спальню. Входная дверь была дубовой, но и она не представляла серьезного препятствия для решительного неприятеля. Пэппа не испытывала страха. Она была отличным стрелком и надеялась на свою руку. И на месте, не колеблясь, убила бы любого, попытайся он покуситься на ее жизнь.

Эскобар передал ей условный сигнал, который должен использовать ее компаньон: три стука — тук-тук-тук, затем пауза и снова — тук-тук, тук-тук-тук, и пароль: «Эскобар шлет вам привет».

Пэппа с облегчением вздохнула, услышав стук, и, довольная, что ей не придется использовать оружие, спрятала пистолет в складках одежды, затем подошла и спокойно открыла дверь.

О нет! Стоя на пороге и всматриваясь в силуэт незнакомца, она почувствовала разочарование, но в темноте мужчина, вероятно, не заметил, как она нахмурилась при виде «старого друга».

Подсознательно она ожидала встретить мужчину средних лет. Воображение рисовало его дородным и… обыкновенным.

«Вместо этого я получила вот что!» Янтарными глазами она быстро окинула мужчину, прислонившегося к косяку, отметив широкие плечи, стройное тело с узкими бедрами, длинные пальцы на сильных кистях. На губах застыло немое удивление, перешедшее в усмешку. Такому длинноногому и широкоплечему красавцу только недоставало «магнума» 44-го калибра, и тогда он вполне сгодился бы для обложки журнала.

Он тоже внимательно осмотрел ее, только, пожалуй, в его взгляде было еще и презрение.

«А твое фото явно обманывало», — подумал Крис, входя в дверь и закрывая ее за собой. Судя по фото, она была просто красивой женщиной.

Здесь же его взору предстала размалеванная красотка в кричащем платье, обтягивающем стройные линии ее тела как шелковая перчатка.

— Кристофер Петри, — вежливо представился он, не меняя, однако, сурового выражения лица. — Эскобар шлет вам привет.

Пэппа моментально поняла его реакцию. Она выглядела в точности как шлюха, а они, судя по всему, не привлекали его внимания.

— Я…

— Я знаю, кто вы, миссис Корлис, — обрывая ее, проговорил он. Неодобрение, сквозившее в его взгляде, выразилось на этот раз и в словах. — Вы готовы ехать?

Такое отношение возмутило ее. Какое право имеет он порицать ее… как Гленду Корлис или как любую другую женщину? Она бы живо поставила его на место, появись у нее такая возможность! Он знал, что она Гленда Корлис, и выработал по отношению к ней определенное мнение. А поскольку он с самого начала настроился на то, чтобы невзлюбить ее, сделать она ничего не могла.

— Я буду готова через минуту, — произнесла она приятным голосом, стараясь не показать, что внутри у нее бушует пламя.

Самонадеянным голосом человека, привыкшего отдавать команды, которым подчиняются, Кристофер напомнил ей, что они должны воспользоваться прикрытием темноты.

— Поторопитесь!

На размалеванном лице не было видно, как краска возмущения прихлынула к ее щекам.

— Лицо у меня уже накрашено, — кокетливо промурлыкала Пэппа, моргая длинными ресницами и очаровательно улыбаясь хмурому попутчику. — Осталось только переодеться во что-нибудь более подходящее. — Преувеличенно покачивая бедрами, она медленно направилась в спальню, оставив незнакомца остывать в прихожей.

Пока Кристофер прохаживался из конца в конец комнаты, минутная стрелка неумолимо отсчитывала время. «Долго она еще будет возиться? — раздраженно думал он, поглядывая на смутный диск луны. — Теряем драгоценное время. Впрочем, какое ей до этого дело! Ну нет! Так не пойдет!» Он уже намеревался пойти в спальню и вытащить ее оттуда.