— Статья двадцатая, покушение на особу королевских кровей! — с восторгом согласился Дилан.

Потенциальная возможность посмотреть, как принца сравняют в росте с его очередной пассией, подкупила телохранителя с легкостью, которую не смогла бы гарантировать даже самая огромная и бессовестная взятка, и он наконец тоже накинул плащ.

Дилан неожиданно оказался бесценным источником сведений. Его «дама сердца», как он выразился, осталась на Ирейе, и телохранитель успел в свободное время обойти весь Шитонг в поисках памятных подарков, чтобы задобрить расстроенную разлукой девушку. Изрядно поистратился, зато теперь уверенно перечислил приглянувшиеся магазинчики подальше от центра города и даже направление указал.

На унилингве он говорил очень правильно, но порой выдавал столь архаичные обороты, что я долго соображала, то ли это манера общения такая, то ли изощренное чувство юмора. В конце концов, не выдержав, без задней мысли спросила прямо — и окончательно бедолагу засмущала.

— Я родом с архипелага Лиданг, — признался Дилан. — Это очень отдаленная провинция. На унилингве там мало кто говорит. Обычно ее учат жрицы, как сестра Мира, и высокопоставленные чиновники, обязанные отчитываться о своей деятельности в столицу. Мне знание языка не требовалось, пока почтенная сестра не пожелала видеть меня в своей охране, и я очень поздно начал его учить. Я делаю ошибки?

— Нет, — виновато улыбнулась я. — Просто разговорная речь сильно отличается от того, что излагают в учебниках. Оборот «дама сердца», к примеру, практически не используется. Говорят: «Моя девушка».

Телохранитель послушно повторил новое выражение — почти без акцента — и тут же нахмурился.

— Его Высочество называл свою первую жену дамой сердца. И сестра Мира иначе о ней не говорит.

— Сестра Мира — это аргумент, — согласилась я, немедленно припомнив простенькое серебряное кольцо на тонкой цепочке, с которой Его Высочество не расставался, похоже, никогда.

Джиллиан этого ему не простит. Не сможет. Но если уж о привязанности принца с такой обреченностью говорит даже жрица Равновесия, которую с детства приучали видеть человеческие души насквозь, — ее прощение здесь никакой роли не играет. И, наверное, не играло с самого начала.

А если хотя бы десятая часть того, что я слышала о посланницах Ирейского Храма, — правда, то сестра Мира наверняка погрязла в этой истории по самую макушку. Такие люди не умеют быть равнодушными. Но сама она, бьюсь об заклад, на эту животрепещущую тему и слова лишнего не скажет.

— А из-за чего Его Высочество развелся с первой женой? — спросила я, с показным интересом заныривая в рекомендованный магазинчик.

Телохранитель тут же поскучнел, пробурчал общую версию про несовместимость характеров и демонстративно отстал на несколько шагов. Дальше он так и шел, педантично соблюдая дистанцию, на любые просьбы подойти отговариваясь служебной инструкцией, которую с таким удовольствием нарушал в начале прогулки. После третьего по счету сурового «не положено» я перестала настаивать.

И так поняла, что «животрепещущая тема» не подлежит обсуждению ни с кем и ни под каким предлогом.

После третьего магазинчика, где обнаружились умопомрачительные майки с принтами, способные одарить икотой всю ирейскую делегацию, под весом пакетов меня начало заметно кренить вправо, и телохранитель, не выдержав, по-рыцарски взвесил все на себя. А потом опрометчиво поинтересовался, все ли намеченные покупки я сделала.

Я честно призналась, что к намеченным еще не приступала.

Погрустневший Дилан печально сгреб все пакеты в левую руку, проверил что-то под плащом и дисциплинированно повел меня в магазин нижнего белья.

Потом был обувной, случайно подвернувшаяся кондитерская, сувернирная лавка со стеклянными шарами, в которых шел иллюзорный дождь над разнообразными мостами (оттуда я убежала очень быстро), огромный торговый центр, где мы умудрились заблудиться и застрять на полтора часа, не теряя, впрочем, времени зря; дегустационный зал павеллийского пивзавода, откуда меня удалось вытащить только под клятвенное обещание вернуться с бутылкой побольше — торговали там на развес, а собственная тара закончилась…

В крошечном парке перед ратушей разбили несколько палаток гости с солнечного Аррио, под прикрытием передвижной ярмарки союзных государств приторговывающие из-под прилавка контрабандными экзотическими фруктами. Покупать их я не рискнула, зато охотно променяла остаток наличных на широкий ярко-зеленый шарф из воздушно-тонкой ткани и два рожка мороженого с орехами (надеюсь, все-таки прошедшими санитарный контроль).

Где-то тут я осознала, что увлеклась.

Мороженым телохранителя пришлось кормить с рук. У него свободных уже не было.

Пожалуй, мне нравилось в Шитонге, несмотря ни на что. А вот Дилан, кажется, еще нескоро согласится на шоппинг — в чьей бы то ни было компании.

В посольство мы вернулись, нарушив все мыслимые инструкции, включая продиктованные исключительно здравым смыслом. Впрочем, волновать нас это перестало уже после дегустационного зала, поэтому все, на что хватило нашей конспирации, — это войти с черного хода и ломиться не напрямую в покои, а воспользоваться потайным коридором, ведущим в мою гардеробную.

Коридор, к моему неописуемому возмущению, начинался в незапертом чулане под лестницей на чердак. Оставалось только гадать, как Третий, Мира и Рино, регулярно шастающие этой дорогой, умудрились не пропахнуть характерным духом кладовки со швабрами — потому как лично меня сей неповторимый аромат преследовал до самой гостиной.

Там его перебил запах травяного чая.

Дилан мгновенно протрезвел и побледнел, но ухитрился с истинно ирейским самообладанием аккуратно сгрузить все пакеты у стеночки, почтительно склониться перед незваными гостями и испариться, прежде чем те изъявили желание что-либо откусывать.

Мира явно была не в состоянии покушаться на дурные головы, но Его Высочество, судя по выражению белой как мел физиономии, собирался выложиться за двоих. Для гармоничного завершения композиции не хватало Рино, но я и так почувствовала себя виноватой во всех смертных грехах разом.

Могла бы и сообразить, что надо хотя бы записку оставить!

— Добрый день, — тихо поздоровалась я.

Желудок поздоровался громче. И на всякий случай повторил — вдруг там кто не понял, что мороженое, даже с пивом, полноценным обедом не считается?

— Добрый день, — спокойно отозвался Его Высочество и благовоспитанно встал.

Мира только устало кивнула вместо приветствия.

— Как леди Джиллиан? — поинтересовалась я и угнездилась в свободном кресле, едва сдержав блаженный стон.

— Спит, — коротко отозвалась жрица. — С ней все будет в порядке. Она сильная.

Я промолчала, отстраненно глядя, как Его Высочество с достоинством усаживается обратно.

Она умная, сильная, талантливая, красивая. На леди Джиллиан все рассчитывают. Никто не интересуется, чего ей стоит оправдывать все эти ожидания. А ее муж умудряется еще и любить другую, а спать вообще с третьей.

Наверное, на месте иринейской принцессы я бы подала на развод гораздо раньше.

— Вы ездили по Шитонгу? — поинтересовалась Мира, сделав акцент на первом слове.

— Ну да, — виновато кивнула я. — Мне показалось, что одной выходить не стоит. Прости, следовало предупредить…

— Я буду чрезвычайно признателен, — выразительно произнес Его Высочество, — если в следующий раз ты так и сделаешь.

— Дилан тут ни при чем, — сразу заявила я, подскочив в кресле. — Он же не мог…

— С ним будет разговаривать его непосредственное начальство, — с непроницаемой физиономией сообщил принц, болезненно выпрямившись в кресле. — Я хотел бы обсудить другой вопрос. Ты принимала снадобье, которое дала ведьма?

Я честно кивнула. Почему бы и нет? Обычный витаминный настой, при такой-то погоде не повредит.

— Хорошо, — ровным голосом отозвался Третий и умолк, на диво вдумчиво подбирая слова.