Тогда чего хотели добиться от мамы, шантажируя ее моей безопасностью?

— Лет десять назад, — медленно сказала я, — мне отказались вживлять сенсоры. Первый случай за всю историю сенсорной связи. Об этом даже в газете писали. А вот о том, что я уехала от родителей и начала курс гипосенсибилизации — нет. Равно как и о том, что имплантации я все-таки добилась, хоть и совсем недавно. Я хочу сказать, кто бы это ни был этот чертов шантажист, у него нет доступа ни к архиву вживленных камарилловых имплантатов, ни к данным полицейских участков, ни к единому диспетчерскому центру. Иначе он учел бы, что мама, не дозвонившись мне по телефону, первым делом активирует сенсоры. Зато ему откуда-то известно, что происходит непосредственно в посольстве. И нахальства этому паршивцу не занимать.

Его Высочество повернулся к Рино. Асессор кивнул, не дожидаясь приказов и пояснений, и молча вышел из комнаты. Третий же глубоко вздохнул, болезненно выпрямившись в своем кресле, опустил расслабленные руки на подлокотники — и я пришла к выводу, что мне уже заранее не нравится то, что он собирается сказать.

— Я знаю, кто стоит за шантажом, — спокойно сообщил Его Высочество. — Но, пока это дело официально касается только граждан Иринеи и не проходит по ведомству Ордена Королевы, для ареста нам нужны доказательства. Я считаю, что самый простой способ гарантированно их получить — позволить злоумышленнику считать, что все идет по плану. Он не станет причинять вреда твоим родителям, поскольку ему что-то от них нужно, а до тебя не сумеет добраться.

— Другими словами, ты решил использовать в качестве наживки еще и мою маму! — я едва не задохнулась от возмущения.

В его лице не дрогнула ни единая черточка.

— За госпожой Гирджилл будет установлено круглосуточное наблюдение. Как только шантажист изложит свои требования, его арестуют.

— Еще скажи, что риска никакого нет! — рыкнула я.

— Предложи другой вариант, — терпеливо ответил Его Высочество.

Я с шипением выпустила воздух сквозь сжатые зубы.

Он прав. Можно издевательски похохотать над горе-шантажистом и отказаться выполнять его требования — и что тогда? Вряд ли заговорщик тотчас же раскается и оставит свои цели. Скорее всего, он просто найдет придворного целителя с менее твердыми принципами (или более прочными семейными узами), а мама исчезнет быстро и бесследно, как вторая «ласточка».

А вот если разыграть трагедию перепуганной женщины, у которой пропала единственная дочь, вероятно, удастся не только поймать шантажиста на горячем, но и выяснить, с какой целью был затеян весь этот фарс.

— Для начала, — я медленно вздохнула, с усилием успокаиваясь, — было бы очень мило с твоей стороны уточнить у мамы, согласна ли она принять участие в спектакле.

— Разумеется, — кивнул Его Высочество и, извинившись, откинулся на спинку кресла. Спустя мгновение его лицо застыло отрешенной каменной маской — как это обычно бывает у людей, активировавших сенсорную связь.

Я слишком хорошо знала маму, чтобы не догадываться, чем закончится разговор.

— Он приказал Рино проследить за всем лично, — вклинилась Мира, мгновенно и безошибочно уловив мой настрой. — Не переживай. Королевскими асессорами не становятся за красивые глаза.

В этом сомневаться не приходилось. Хотя вряд ли красивые глаза Рино не сыграли никакой роли в его карьере: слишком уж они у них с Третьим похожи…

Я перевела взгляд на Его Высочество и с некоторой обреченностью проследила, как по его отрешенному лицу расплывается улыбка — без лишних слов свидетельствующая, что бесчисленная армия маминых поклонников только что обзавелась новым рекрутом. Но прокомментировать, по счастью, не успела.

Молоденький паж заметно струхнул, когда вместо госпожи Алливи дверь открыл один из телохранителей Миры, но все равно доложил, что прибыл передать госпоже Кэнвилл приглашение от лорда Темера ри Кавини.

— Граф очень любезен, — мрачно констатировала я, — но, к сожалению…

— А для меня приглашение есть? — перебила меня Мира, обворожительно улыбаясь.

Паж мгновенно залился краской.

— Есть, почтенная сестра, — промямлил он, собравшись с мыслями, — его доставят к вам в покои.

— Передай Его Сиятельству, что мы непременно будем, — благосклонно кивнула жрица и заговорщически подмигнула мне, когда смущенный паж скрылся за дверью.

— Рино откусит нам головы? — азартно предположила я, исходя из предыдущего опыта.

— Возможно, я его опережу, — благодушно сообщил позабытый за непривычной немногословностью принц, переводя взгляд с меня на Миру и обратно. — А возможно, Рино сдержит обещание и выбьет из Его Сиятельства все e’arr-uss, как собирался сделать еще в прошлый раз, когда обнаружил, что его жена регулярно получает приглашения на закрытые вечера.

Судя по выражению лица Миры, дословного цитирования Третий до сих пор себе никогда не позволял, и все его внешнее спокойствие яйца выеденного не стоило.

— Но ведь ты тоже наверняка считаешь, что сам Темер до такой комбинации ни за что не додумался бы, — сказала жрица и легонько коснулась рукава его мундира. — За ним кто-то стоит. И он сейчас в посольстве, иначе не сумел бы так оперативно среагировать на меры по защите Кейли. Нам нужно…

— Мира, — устало вздохнул принц, не дослушав. — Ты не можешь быть уверена, что он придет на вечер к графу. А если и придет, как ты собираешься выяснить, кто это? Прости, но я нахожу твою затею несколько необдуманной. Сейчас вам обеим лучше оставаться под присмотром. Не спорь, пожалуйста! — чуть повысил голос Его Высочество. Почтенная сестра, которая как раз собиралась именно этим и заняться, обижено закрыла рот. — Ты — слишком хороший рычаг давления на Рино, чтобы идти в гости к потенциальным заговорщикам. А Кейли… — он осекся и как-то беспомощно обернулся ко мне.

— Ты все еще помнишь, как меня зовут, — срезала я.

— А я и не забуду, — серьезно возразил принц. — Ни я, ни Рино, ни один проклятый. Первыми обычно забывают случайные знакомые, потом — коллеги и друзья. В последнюю очередь — родственники. А мы будем всегда…

— …заговаривать зубы, — покивала я.

Его Высочество коротко усмехнулся и не стал ничего отрицать.

Зато Мира, кажется, как раз придумала достойный повод, чтобы не торчать еще один день безвылазно в покоях, будто под домашним арестом, и даже подалась вперед, чтобы его озвучить — но вдруг нахмурилась и резко поднялась, впившись взглядом в какую-то точку за спиной Его Высочества.

— Кто сюда заходил? — отрывисто спросила она.

— Сюда-то? — хмыкнула я, обводя взглядом наводненную незваными гостями комнату. — По-моему, проще перечислить, кто этого не делал.

— Тоже подход, — согласилась жрица и, обойдя недоумевающего принца, сосредоточенно закопошилась в мусорном ведре. По результатам исследований нам был предъявлен маленький красный ярко-красный пакетик с кричащей надписью, в котором я без труда опознала печеньку из столичной кондитерской, и крайне неутешительное наблюдение: — Тут примерно двадцатидвухпроцентный отвар из белокрыльника в пропитке.

Его Высочество поднялся и незамедлительно конфисковал подозрительную выпечку.

— Погоди, — растерялась я. — Я это печенье купила сама во время предыдущей поездки в Шитонг! Целую пачку! Да с такого отварчика меня должно было срубить на добрую пару дней!

— Возможно, даже на больший срок, — мрачно согласился принц и наглядно продемонстрировал крохотную дырочку в упаковке — будто от иглы. — Когда ты ездила в Шитонг в прошлый раз?

Я почувствовала себя круглой дурой, в чем удрученно призналась присутствующим, добавив:

— Двадцатого.

И ведь даже не почесалась, обнаружив в рюкзаке печенье с датой изготовления на день позже! Секрета из своей поездки я не делала, но всю пачку слопала еще в Шитонге — а это не тот поступок, в котором можно без опасений признаваться коллегам. Помнится, я тогда проявила весьма похвальное (и крайне редкое) благоразумие.

— Значит, следить за мной начали еще до того, как Его Высочество посветил моим лифчиком в камеры, — сделала вывод я. Третий заметно смутился, но акцентировать на этом внимание я не стала. — И кое-какая страховка от сенсорной связи все-таки предусматривалась… вам не кажется, что что-то не так? Если уж меня должно было вырубить на двое суток, зачем присылать приглашение?