И тогда судья метнула всего один — но очень красноречивый — взгляд куда-то в зал. Рино подскочил на месте, пытаясь проследить его поверх наших с Мирой голов, а поймав взглядом скупой кивок одного из своих «господ», и вовсе несолидно заерзал в кресле, но стоически остался сидеть.

Я удивленно покосилась на его каменную физиономию. Не то чтобы я так уж хорошо его знала, но даже столь недолгий опыт общения давал все основания предполагать, что королевский асессор никогда не откладывает дела на потом — особенно если они напрямую касаются его семьи.

А тут у него целая галерея изловленных на непристойном поведении придворных, один подозреваемый, с которым как раз внушительно беседовал вполголоса какой-то солидный господин, простым взмахом бляхи мгновенно заткнувший всех соседей и судью разом… Но Рино остался в зале. Почему?

Я вздрогнула и обернулась, но принц по-прежнему сидел перед судьей, выпрямив спину и сложив руки на столе, как примерный ученик. Леди Джиллиан соревновалась с ним по части каменно невыразительных гримас — не то чтобы совсем уж безуспешно. Пока все шло гладко, но асессор сидел как на иголках.

— Тот лорд — это кто? — шепотом спросила я у Миры, указав глазами на тихо удаляющегося из зала мужчину в компании внушительного господина.

— Тайрон ри Гаттри, баронет Хоули-Ран, — машинально скользнув взглядом по его спине, отчиталась жрица. — Раньше работал на Темера ри Кавини, но, когда серебряные рудники в графстве истощились, предпочел… — она прервалась, вынужденно отвлекаясь на очередной резкий стук, и виновато развела руками — потом, мол.

Но я и так видела, что он предпочел — не очень высокую, но хоть как-то оплачиваемую должность при дворе. Такая простецкая вышивка на мундирах была у половины служащих, мелькавших в посольстве. Ничто не мешало бедствующему баронету быть осведомителем заговорщиков — но, судя по тому, что ушел он без конвоя и наручников, повода подозревать себя до сих пор не давал.

Судья тем временем переждала прочувствованное бурчание операторов и переключилась на убаюкивающий спор с представителем леди Джиллиан. Я кое-как подавила зевок и поудобнее устроилась в кресле, жалея, что обстановка не слишком располагает подремать на плече у всепонимающей жрицы.

А потом заметила, что Рино снова отключился, переговариваясь с кем-то по сенсорам, и у Третьего — точно такой же отсутствующий вид. Тут явно затевалось что-то недоброе, а судья, как назло, будто нарочно тянула время, снова вызвав в зал маму и пристав к ней с совсем уж идиотскими вопросами. Мне нестерпимо хотелось последовать ее примеру, выбрав в качестве цели невозмутимого асессора, но снова шептаться я не рискнула.

А зря. Наверное, решись я, хоть знала бы, чего ждать.

Мама в очередной раз сухо перечислила факты, подтверждая отменное здоровье пациентки, и Его Высочество, дождавшись тяжелой паузы, попросил слово. Судья настороженно позволила.

Принц дисциплинированно поднялся и встал перед кафедрой, повернувшись лицом к залу. Камеры и микрофоны мгновенно отстали от мамы, нацелившись на него.

Его Высочество выглядел напряженно — пожалуй, даже в большей степени, нежели при обсуждении детородной способности супруги. Голос, тем не менее, звучал ровно и спокойно, оплетая весь зал отлично поставленными бархатистыми нотками.

— Прежде всего, я приношу извинения моей леди, — начал он, с нескрываемым уважением поклонившись жене. — Ее Высочество приняла удар, который должен был достаться мне, и приняла достойно. Сейчас, когда отсутствие беременности подтверждено квалифицированным специалистом и нет никаких опасений, что я мог бы навредить ей подобными заявлениями, я намерен признаться. — Принц глубоко вздохнул и поднял взгляд. — Я был ей неверен.

Наверное, после такого объявления должен был подняться несусветный гвалт. Но вместо этого воцарилась такая тишина, что я впервые услышала, как жужжат камеры. Представитель от ирейской стороны сидел молча, уронив голову в ладони.

Новость, в общем-то, на сенсацию не тянула уже неделю как. А вот тот факт, что Его Высочество признался в этом вслух, в присутствии толпы народа, посреди процесса, который транслировался на две страны разом…

— Наш брак был дальновидным поступком, принесшим выгоду и Иринее, и Ирейе, и я не могу сказать, что не опасаюсь последствий своего шага, — выдержав паузу, продолжил Третий. — Мне остается лишь надеяться, что мы сумеем договориться, невзирая на обстоятельства, потому что…

Он еще раз глубоко вздохнул — и вдруг уставился на меня поверх всех камер. Я замерла в кресле, боясь шелохнуться.

— Потому что я люблю другую женщину, и она носит моего ребенка, — недрогнувшим голосом сказал принц. — Я прошу суд учесть это.

— Отклонено. Согласно восьмой статье Семейного кодекса королевства Ирейя, подпункты один и три, Ваши личные предпочтения не могут влиять на решение суда, поскольку от Вашего союза зависят многие аспекты международных отношений, Ваше Высочество, — с каменной физиономией ответила судья. «А после развода Вам все равно навяжут ту жену, которая будет выгодна Ирейе», — осталось недосказанным.

Его Высочество молча склонил голову и вернулся на свое место. Он все это тоже преотлично знал.

Но я не я, если сейчас пол-Альянса не обрыдалось перед визорами!

— К чему было это шоу? — наверное, мне следовало бы злиться, но — ах, женская логика! — я и сама едва не обрыдалась.

— Увидишь, — зловеще пообещал Рино, окидывая взглядом подконтрольную территорию. Внушительных господ в окрестностях стало ощутимо больше.

— Его Величество нас прибьет? — с нескрываемым азартом осведомилась Мира. — У Третьего очередной безумный план?

— Ты не представляешь, насколько, — с чувством сознался асессор, и его вопль души совпал с суровым: «Суд удаляется на обсуждение!».

Обсуждение было недолгим.

Вернувшаяся на свое место судья окинула зал уже откровенно испуганным взглядом, но решение было принято.

— …постановил: считать брак Их Высочеств, лорда Дориана Риндвиста ди Ариэни, леди Джиллиан ди Ариэни-Морвейн, недействительным с момента начала действия данного документа, — нервно зачитывала она, глядя то в листы с постановлением, то в зал. — В качестве компенсации за…

Его Высочество начал нетерпеливо, но почти неслышно барабанить пальцами по столу, явно мечтая пропустить неустоечно-контрибуционную часть, но дисциплинированно дослушал до конца. В целом, он еще легко отделался: Ирейя обязывалась вернуть Иринее приданое леди Джиллиан, включая корабли, и добавить сверху процент за упущенную выгоду. Договоренности о беспрепятственном перелете через космическое пространство обеих планет остались в силе. Иринея встряла на право разработки камариллового рудника и лишилась такого солидного куска, что лучше бы оставила Ирейе приданое.

Решение было озвучено и заверено. Но напряжение и не думало спадать.

Его Высочество извинился и целеустремленно направился к нашему углу. Камеры мчались за ним хвостом кометы, не успевая, и оттого в кадр попадала только идеально прямая спина в черном мундире — и, подозреваю, моя перепуганная физиономия.

Что он творит?!

— Кейли, — широко улыбнулся Его Высочество, остановившись передо мной — и в этот момент одна из камер все-таки исхитрилась его облететь, наверняка словив удачный кадр с нарочито сияющим от счастья принцем. — По-хорошему, я должен дождаться еще и окончания религиозной церемонии, но это уже выше моих сил. Кроме того, решение уже принято и не может быть пересмотрено, поэтому…

Тут он вытворил такое, что потихоньку расползающаяся публика разом замерла на своих местах.

Благовоспитанный, всецело преданный своему долгу третий принц суверенного королевства отпихнул ногой мешающееся ему кресло (кажется, вместе с какой-то возмущенной дамой, сидящей в нем) и плавно опустился на одно колено, пристально глядя мне в глаза.

— Выходи за меня, — просто сказал он, и я второй раз за день услышала жужжание камер.