Так как награждение проходило в неофициальной обстановке, я сразу выдвинул вперед Муху. У меня наград, как в сказке про Федота-стрельца, не счесть – «весь обвешанный, как елка, на спине и то их шесть!» А вот Мухе надо помочь. Тем более, это он все раскрутил. Так и докладываю. Короче говоря, церемония награждения прошла быстро и организованно, как в садике.

Зато теперь я понял причину моей неопознанной тоски. Сердечные муки, вот в чем дело! Не находя себе места во дворце, я слонялся по городу, надоедая знакомым. Даже к де Браду в гости сходил. До чего доводит человека тоска по любимой женщине. Правящая верхушка опять заперлась в кабинетах, строя планы сражений. Чтобы не спиться, я переехал к Бучу и с головой погрузился в трактаты по магии, время от времени привлекая Ардагара как консультанта. К нарастающей ностальгии добавилась тоска по дому. В конце концов, обобщив все свои знания и опыт, привлек несколько помощников, и одним прекрасным утром позвал в гости своих парней и Ардагара. Заодно и похвастаться.

На улице заворчал Барс. Уже заканчивая умываться, я повесил полотенце на плечо и вышел на улицу. Было ясно, что зиме скоро конец – по-весеннему яркое солнце весело блестело над макушками деревьев, освещая радостные лица моих друзей и изумленно-ошарашенное – бывшего мага. Догадался-таки, редиска! А я сюрприз хотел сделать. А посмотреть было на что. На крыльце сидел красавец-пес, черный, с рыжими подпалинами, и немигая смотрел на пришедших.

- Это свои! – мягко сказал я ему. Пес завилял хвостом и отошел в сторону.

– Где такого красавца взял? – поздоровавшись, спросил Демос. – И какая-то порода у него странная, раньше такой не видел.

До нас донесся изумительный запах шашлыка. Это я с утра пораньше напряг одного из слуг Буча, и он взялся за готовку. А у короля я выпросил две бутыли первоклассного фильтрованного самогона, чтобы было чем запить нежное, хорошо пропеченное мясо. Но друзьям об этом знать пока необязательно.

- И сколько сил ушло, чтобы его создать? – спросил наконец Ардагар. – Я, помню, со своими долго мучался. Неуправляемые они до ужаса, чуть слабину покажешь – сами напасть могут. В конце концов, я от них избавился, слишком много хлопот.

- Попотеть пришлось, это да, - улыбнулся я. – А в древние книги вложено слишком много поэзии, чтобы еще больше скрыть то, что и так многим недоступно. А я воспринял заклинания практически буквально, и добавил некоторые свои наработки. В своих големов ты вселял духов стихий, а это «уже» бунтарские создания. У меня в комнате остались пентаграммы, можешь посмотреть.

Бывший маг кивнул и заторопился в дом.

- А это что, и правда голем? – спросил Серега, недоверчиво уставившись на пса, который в это время неторопливо чесал задней лапой за ухом.

- Ага. Таксидермист помог. Чучельник, чтобы понятней было. Барс, проводи Ардагара, когда он закончит, на задний двор. А мы пойдем, разомнемся.

Пес тявкнул, поднялся и рысцой потрусил в дом.

- Все равно, не понимаю, чего он тебя так слушается, - плюхнулся рядом Ардагар, когда мы уже подняли по второй. – И вообще: судя по пентаграммам, ты вселил в него дух собаки. Серьезно, или это утка?

- Это собака, - пошутил я. – А если серьезно, там всего намешано, понемногу. Я даже сам не знаю, почему получилось именно так, и получится ли второй раз то же самое. На второй эксперимент желания пока нет, да и этот я провел скорее от нечего делать. Поэтому наливай, и заткнись.

- Да уж, вежливость – не твоя вторая натура, - пробормотал бывший волшебник, и, крякнув, влил в себя содержимое стакана.

- Кстати, - спохватился Серега. – У нас на отдых еще примерно два часа, а потом всем вам следует разойтись по своим частям. Я ведь еще и поэтому пришел. Завтра переходим в наступление!

- Да, за это надо выпить, - покладисто согласился Демос. Мы дружно зазвенели хрусталем… Потом еще позвенели… Потом «очистительная жидкость» закончилась, нас загрузили в кареты и развезли по домам. А вечером я отбыл по месту службы.

Утро следующего дня встретило нас яркими лучами солнца. Довольный Барс высокомерно гарцевал возле коня, свысока поглядывая на прохожих. Ну ни за что не скажешь, что это голем, магическое создание, настолько естественно он себя вел. Проезжавшие мимо рыцари с завистью смотрели на пса, только подчиненные мне маги изумленно уставились на собаку, явно не веря своим глазам, но не решаясь спросить то, что их интересовало.

Моего юного телохранителя Муху король волевым решением оставил у себя. Я его понимал – усиливая армию отрядом своих личных телохранителей, где люди годами притирались друг к другу, он желал иметь хотя бы одного независимого защитника, а подготовка парня была на достаточном уровне. Не выше звезд, видал я и покруче, но все же – все же. И только молчаливой обидой показывал Муха свое отношение к повороту в его судьбе. Парень хотел на передовую, рвать и крушить, но перечить приказу не осмелился.

Противник оказался в курсе наших телодвижений, и имперское войско гудело, как растревоженный улей. Наши стояли молча, только сталь сверкала на солнце. Нападать никто не спешил, ведь это означало покинуть надежно укрепленные участки, выйти в чисто поле и напасть на врага, в свою очередь находящегося на подготовленном для обороны рубеже. Наконец от вражеского войска отделился всадник с белым полотном над головой и поскакал прямо на нас.

-Они, что, сдаваться собрались? – недоуменно покрутил головой один из моих магов. С позиции, занимаемой нами, хорошо было видно, как навстречу всаднику выехал отряд закованных в латы рыцарей.

- Магической силы при нем не чувствую, - мимоходом заметил стоящий рядом архимаг короля, на время боевых действий ставший под мое начало. – Также я думаю, что не стоит гадать, кто это и что это. Нас известят в любом случае.

Действительно, через некоторое время на позицию примчался взмыленный вестовой, сообщив, что хунны вызывают нашего сильнейшего бойца на поединок. Я только глазами захлопал, услышав такое. Да Серега ни за что не согласится на такое яркое проявление идиотизма – проводимый перед двумя армиями поединок, который все равно ничего не решает: битва состоится, несмотря ни на что. Неважно, кто одержит верх. Но, как я понял, общественное мнение одержало верх. На пространство между армиями, весь в золоте, на белом коне выехал мой друган. Его ожидал огромный воин с хохолком на голове, перед которым двое имперских магов бережно держали двуручный меч в затейливых ножнах.

- Это боевой маг, жрец стихии Огня, - комментировал ситуацию архимаг, взявший на себя роль гида. – Эти воины позиционируют себя как «непобедимые мастера огненного меча», и, действительно, я не слышал о поражениях, связанных с ними. Наш принц, конечно, лихой рубака, но этот будет для него серьезным противником.

Усмехнувшись, я промолчал. Если бы исход сражения зависел от этого поединка, можно было бы уже идти пить чай в ожидании подписанного Байвэем акта капитуляции. Неужели имперцы еще не поняли, что их песенка спета? Наши «катюши» сровняют их с землей! Видно, сильно допекла короля Якова международная политика, раз он все-таки решил использовать наше «чудо-оружие».

Тем не менее, поединок начался. С оружия имперского бойца сняли ножны, и огромный клинок полыхнул на солнце ярким пламенем. Вздох благоговения пронесся по рядам хуннов. Воин пару раз крутанул мечом и встал в боевую стойку. Я, в предвкушении развлечения, хлопнул стоящего рядом мага по спине и с удовольствием уставился на поединщиков.

Серега элегантным жестом отбросил в сторону полу плаща, достал рукоять своего меча и нажал на кнопку. Яркий луч вырвался из гарды, световой меч с гудением описал полукруг и острием нацелился прямо в лоб имперцу.

- Да пребудет с тобой Сила, брат! – усмехнулся я, увидев, как Серега мелкими кусочками нашинковал атакующий его меч до самой гарды и ударом рукояти по лбу отправил спать оппонента. Обе армии взревели – хунны от злобы, наши от ярости. Я, сосредоточившись, прикрыл друга экраном, и сделал это вовремя – в спину уходящего друга посыпались стрелы. Прозвучал сигнал к атаке. Началась артподготовка: лучники Демоса спустили тетивы, и в небо устремились сотни «заряженных» стрел. Гикнув, я помчался навстречу Сереге, нарушая Устав – мои ребята справятся и без меня, а я уже не могу сидеть без информации на голодном пайке.