– Да, ты думаешь? Вот было бы замечательно, я ведь только об этом и мечтаю! Но пойдем в дом. Колли ждет, ей не терпится тебя увидеть. Правда, Рози, она просто считала дни!

– Я тоже. Подожди минутку, я только достану сумку.

Рози поспешила к машине и, достав с переднего сиденья дорожную сумку, обернулась к Гастону, выгружавшему в это время из багажника ее чемоданы и свертки.

– Все можно отнести наверх в мою комнату. Спасибо, Гастон.

– De Hen, Madame de Montfleurie, de rien [10] .

Рози подхватила за руки Ивонн и Лизетт, и они вместе вошли в замок. Когда дошли до середины просторного, облицованного мрамором холла, Рози бросила быстрый взгляд наверх.

На лестнице в костюме для верховой езды стоял Ги де Монфлери. Он пристально смотрел на них.

У Рози упало сердце. Какое-то время она стояла, как вкопанная, не в силах двинуться с места. Вот уж кого ей меньше всего хотелось встретить в Монфлери. Но как раз он-то и попался ей на глаза одним из первых.

Прежде чем Рози успела прийти в себя, Ги уже спустился вниз и стоял перед ней лицом к лицу, молча глядя ей в глаза.

Она тоже взглянула на него, стараясь побороть волнение и придать лицу естественное выражение.

– Мы не ждали тебя раньше сегодняшнего вечера или завтрашнего утра, Розалинда.

– Да, Гастон сказал мне.

Подойдя еще на шаг ближе и напряженно всматриваясь в ее лицо, Ги спросил:

– Ну и как поживаешь, моя дорогая?

– Хорошо, спасибо. А ты?

– Тоже.

Оба замолчали. После короткой паузы Ги поднял бровь и, саркастически улыбаясь, спросил:

– А как же супружеский поцелуй? Рози продолжала молчать.

– Ах, какая жалость! – засмеялся он.– Ну ничего, как-нибудь переживу твою холодность. Мне не привыкать.

Опять рассмеявшись, он обошел ее и зашагал через холл, похлопывая хлыстиком по голенищам кожаных сапог. Остановившись в дверях, Ги обернулся и произнес:

– Увидимся позже, дорогая. Надеюсь, обедать мы будем вместе.

Рози перевела дыхание.

– Где же еще я могла бы обедать, как не здесь, с твоим отцом и девочками! – воскликнула она с оттенком непривычного для нее раздражения и, положив руки на плечи Лизетт, поспешила с ней наверх, за ними последовала Ивонн.

Когда они втроем поднялись на среднюю площадку лестницы, Рози обвела взглядом давно знакомые вещи: свисающую с потолка огромных размеров старинную хрустальную люстру, гобелены XVII века на стенах, ряды портретов предков Монфлери на другой стене. С грустью и сожалением она подумала о Ги. Как обидно, что он совсем не такой, каким его отец хотел видеть своего единственного сына – человеком, который мог бы взять на себя груз забот о Монфлери. Но Ги был слабым, никчемным, эгоистичным и расточительным. Как жестоко он разочаровал своего отца. И ее тоже.

Восемь лет назад она приехала в этот величественный замок юной невестой, его невестой. Она была полна восхищения и любви к Ги де Монфлери, будущему графу. Но очень скоро их отношения испортились. Уже через несколько лет после их свадьбы они стали чужими друг другу. Сейчас она не испытывала к нему никаких чувств, кроме, может быть, легкой жалости.

Рози взглянула на Колли и спокойно заметила:

– Для меня было неожиданностью встретить Ги. Я думала, он в отъезде.

– Его действительно не было,– ответила Колли.– Он неожиданно появился, без всякого предупреждения, сегодня утром. Как та фальшивая монета, которая, хочешь не хочешь, всегда возвращается к своему владельцу.– Немного помолчав, она вздохнула.– Возможно, мне не следовало так говорить. Это, наверное, не великодушно. Ги все-таки мой брат, и я люблю его. Однако временами он бывает прямо-таки несносным.

– Ты права, но это получается помимо его воли, он просто ничего не может с собой поделать,– тихо проговорила Рози, ласково улыбаясь и нежно пожимая ее руку.

Женщины сидели рядом в кабинете Колли на втором этаже. Девочки оставили их вдвоем, и теперь ничто не мешало им наслаждаться откровенной беседой.

Колли тоже улыбнулась в ответ и сокрушенно покачала головой.

– Ты всегда видишь только хорошее в людях, находишь всему оправдание. Боюсь, что я так не могу. Нет, я не могу простить Ги. Он невыносим. Все дело в том, что мы все его постоянно баловали, чем и испортили. Отец, я, даже Клод, пока был жив, и мама до своего последнего часа. Да и ты тоже, Рози. С того самого момента, когда мы встретились с тобой в Париже много лет назад. Ему слишком потакали. Все и всегда.

– Все, что ты говоришь, правильно, Колли. Но в душе он ведь не плохой человек, правда? – Не дожидаясь ответа, Рози сбивчиво проговорила:– Он как ребенок, который так и не повзрослел. Он хочет, чтобы все его капризы мгновенно исполнялись. И он не признает никакой ответственности, никаких обязательств по отношению к чему-либо...

– Или к кому-либо,– вставила Колли, понимающе глядя на Рози.

– Может быть, в том, что наш брак развалился, есть и моя вина,– проговорила Рози, искренне полагая, что так оно и есть.– Как говорила моя мама, в каждом споре есть две стороны.

– А моя в подобных случаях говорила, что есть ее сторона, его сторона и истина, – заметила в ответ Колли.

Воздержавшись от замечаний, Рози просто рассмеялась. Ей не хотелось углубляться в тему ее неудачною замужества и вытекающие отсюда проблем. Во всяком случае не сейчас.

Но Колли продолжала:

– Я не имела в виду только тебя, говоря, что Ги безответственно относится к своим обязательствам. Я думала и об отце. Ему нужна помощь, чтобы управляться с замком. А Ги – что ему Монфлери? Он и пальцем не пошевелит, это же очевидно! Содержание замка обходится в чудовищные суммы, а работа отцу уже не по силам. Он, правда, получает субсидию от правительства, и еще стали поступать кое-какие деньги от публичных посещений, которые он, по твоему совету, разрешил. Если бы Ги хоть немного забот взял на себя, отцу бы стало намного легче. Да и всем нам здесь. Нет, я не понимаю брата.

– Я знаю, дорогая. У меня его поведение тоже вызывает недоумение,– согласилась Рози, спокойно добавив:– Я не претендую на то, чтобы понять его. Мне кажется особенно странным его равнодушие к Монфлери. Учитывая, что когда-нибудь по наследству замок перейдет к нему.