— А это Олег Олегович, наш новый сотрудник. Прошу любить и жаловать…

Голос Виктора Евгеньевича Табана, его нынешнего начальника, даже звуча в памяти, вызывал всю гамму раздражения, на которую Олег в принципе был способен.

Да уж. Грабар мрачно посмотрел на стопку бумаг, возвышавшуюся на краю его стола. Аккуратную такую, уголок к уголку. Даже будучи разъяренным и готовым разорвать собеседника на мелкие кусочки, Олег не позволял эмоциям взять верх над разумом. И уж тем более не позволял себе беспорядка на столе.

В коллективе его действительно любили и жаловали. Правда, не все. Изначально это распространялось и на начальника, который к новому юристу отнесся благодушно и с интересом. Но когда заметил, что сотрудникам и впрямь нравится Грабар, начал исподтишка делать гадости. Мелкие, незначительные, но постепенно накапливающиеся. И "ну, вы ж понимаете, это срочно" за полчаса до окончания рабочего дня стало случаться с завидной регулярностью.

Вообще возникало ощущение, что шеф попросту вымещал на нем раздражение, ревнуя к собственным подчиненным. Грабар не понимал такого поведения. Личное не должно пересекаться с рабочим. А если тебе не нравится твой юрист, так ищи другого. Впрочем, мнение он держал при себе. Другой работы пока не предвиделось, а в Москве, с ее ценами, не разгонишься. Особенно приезжему. Тут хоть зарплата позволяет платить за квартиру и относительно неплохо жить.

В кабинете было душно, май вдруг резко забыл о еще совсем недавнем похолодании и решил перейти в лето. Олег поднялся со стула, провел ладонями по лицу и сделал глубокий вдох. Работа есть работа. Нечего раскисать. Подумаешь, задержится. Не в первый раз. Просто надо окно открыть и кофе сделать. И можно жить дальше.

Подойдя к подоконнику, Олег выглянул на улицу. Внизу цветет вишня. Деревья стоят белые и нарядные. Так посмотришь — и на душе становится радостнее. Кругом яркая сочная зелень, влажный асфальт от недавно прошедшего дождя и белые лепестки. Дома-то уже все отцвело, а здесь севернее, прохладнее.

Проехала машина, подняв кучу брызг. Девушка в фисташковом пальто, безостановочно ворковавшая по телефону, взвизгнула и отпрыгнула в сторону. Погрозила кулаком лихачу водителю. Степенная пожилая пара, выгуливавшая мопса, медленно прошла мимо девушки, увлеченно переговариваясь. Он распахнул окно, свежий, пахнущий озоном воздух ворвался в кабинет. И тут же в дверь деликатно постучали. Олег чуть нахмурился: это еще кто? Шеф напишет или позвонит, а сотрудники уже начинают расходиться по домам. Кого еще принесло? Обернувшись, крикнул:

— Да-да?

Возможно, ошиблись? На двери до сих пор нет таблички, поэтому порой заглядывают люди не из фирмы.

Дверь медленно открылась. На пороге появился Сокольский.

"Беда не приходит одна", — философски подумал Олег.

Беда, как и в прошлый раз, выглядела хорошо. Дорого. В костюме, идеально сидящем на подтянутой фигуре. Белоснежной рубашке. Галстуке, в тон костюму. Туфлях, которые стоят, пожалуй, как… Черт его знает. До безумия просто дорого стоят, видно же, что такой не наденет абы что. Олегу таких денег и не снилось.

— Добрый вечер, Олег Олегович, — поприветствовал гость.

Голос низкий такой, чарующий. Кажется, еще мгновение — и сорвется на пробирающую до костей хрипотцу, от которой по коже побегут мурашки.

— Добрый вечер, Владислав Алексеевич.

Ответить получилось спокойно. И даже удалось не выдать истинных эмоций. Ведь сложно забыть, как час разъяснял ситуацию по срокам, вводя якобы нового человека в курс дела. А собственный шеф, скотина, потом невинно похлопал глазами и сказал:

— Ой, я ж забыл вас представить. Господин Сокольский — хозяин фирмы "Корсар". Ой, вы как раз по документам и говорите. Ну, это правильно-правильно. Владислав Алексеевич — юрист с опытом, вы быстро найдете общий язык.

Насколько с опытом, Олег понял, когда после встречи пробил информацию о владельце "Корсара", и ему стало нехорошо. Оказывается, ты не просто объяснял прописные истины человеку, который их прекрасно знает, но еще и мог где-то оплошать. Не то чтобы Олег осознавал, что оплошал. Нет. Говорил он все, как было, нигде не пытаясь навешать лапши на уши. Видимо, бог отвел. Но вот если Сокольский окажется настойчив и ткнет в детали, то тут придется вывернуться наизнанку, чтобы решить вопрос миром. Конечно, ситуация еще не та, что надо платить штраф, но при грамотном подходе Сокольский может выбить нехилые проценты скидки.

И это наводило тоску. Потому что зеленым новичком, не способным увидеть подобную возможность, глава "Корсара" явно не был.

Олег вернулся на свое место:

— Прошу вас, присаживайтесь.

Сокольский расположился напротив. Скользнул взглядом по стопке бумаг, по ежедневнику с кожаной обложкой, по перпендикулярно лежащей к нему ручке. Рабочий стол без излишеств, аскетичный, с минимумом необходимых вещей. Грабар терпеть не мог, когда документы лежали в художественном беспорядке. Обязательно что-то пропадет, потеряется или помнется. Поэтому на столе всегда царил образцовый порядок.

— Из тебя бы вышел отличный маньяк, — всегда задумчиво говорил шеф и покидал кабинет, оставляя Олега в недоумении. В отличие от Грабара у него-то на столе вечно царил бедлам.

Сокольского же порядок явно не огорчил. По тому, как его рука легла на краешек стола, а пальцы легонько постучали по полированной крышке светлого дерева, — гость очень даже одобрял. Руки, кстати, красивые. Настолько, что Олег старался на них не смотреть. Такие руки положено иметь музыканту-виртуозу. Можно любоваться часами. Первый раз он это отметил, когда забирал контракт у Сокольского, чтобы понять суть и, как потом окажется, растолковать и без того понятные тому вопросы.

— Видите ли, Олег. В прошлый раз Виктор Евгеньевич не сообщил мне один нюанс, — спокойно сказал Сокольский и положил на стол злополучный контракт.

Выражение лица — сама доброжелательность. Только светло-серые глаза смотрят внимательно-внимательно. А при повороте головы свет падает так, что кажется, будто вспыхивают серебристые лукавые огоньки.

Тяжело было признаться самому себе, что Сокольский его интриговал и заставлял напрягаться одновременно. Выглядит всего лет на пять-семь старше самого Олега. Сорок ни за что не дашь, но Олег помнил дату рождения. Смуглый, кожа скорее с золотистым оттенком, чем с коричневым. Чеканный профиль, на узких губах полуулыбка. Волосы черные, короткая стрижка. В висках — едва заметная проседь. И лишь она намекает, что внешность сидящего рядом несколько обманчива.

— Какой же? — невозмутимо поинтересовался Олег, уже смутно догадываясь, что зараза-шеф, "человек нюансов", наделал.

— Пункт двенадцать один пять, — любезно сообщил Сокольский.

"Сволочь, — мрачно подумал Олег. — Просто сволочь. Говорил же, что угодно делайте, только не привлекайте внимания к этому пункту. Иначе не открутимся. Господи, какой идиот составлял этот контракт и подписывал?"

Хотя, конечно, какой — подписывал, Олег прекрасно знал. Шеф и подписывал, но вот вчитаться не пожелал. А зря. Халатное отношение к таким вещам всегда приводит к большим деньгам. Которые медленно, но верно утекают из кармана.

Олег сделал вид, что внимательно изучает документ. На самом деле, конечно, дело было не в изучении, а в том, что надо быстро сообразить, как красиво выйти из ситуации. Внешне он себя не выдаст, бывали ситуации и посложнее. Но все равно неприятно.

— Да, конечно, — кивнул Олег и поднял взгляд на Сокольского. — Что именно нужно уточнить?