Разведя костёр, Андрей быстро согрелся. Тревожные мысли его постепенно улеглись. И он, незаметно для себя, тоже заснул (рядом с Агафангелом).

Круг 49.

Дуга 147.

А в это время в городе происходили довольно важные события... Город готовился к жертвоприношению (именуемому здесь - Антипасхой), - которое должно было состояться на следующий день - на главной площади Третьего Рима (так называли здесь древний Иерусалим, - вечный город, с разными лицами; мистический город, ушедший под воду времён и собравший в своих стенах всех гонителей Иисуса Христа (кричавших когда-то (на Иисуса Христа): "распни Его!" - и не раскаявшихся в этом). Суть жертвоприношения (которое совершалось здесь ежегодно) состояла в том, - что город, убивший некогда своего Спасителя, не мог существовать вечно - а мог существовать только один год, в течение которого душа очередной жертвы (именуемой здесь "лжесыном Божьим") предстояла Господу в молении за его обитателей и в течение которого Господь ниспосылал на его обитателей (по её молитве) благодать Святого Духа. Но по истечении года беспрерывных молений за обитателей города, которые не желали каяться в своих грехах - душа очередной жертвы изнемогала под тяжестью непосильного для неё груза и отходила от Господа (испросив для себя новое место обитания); и город этот должен был искать для себя новую жертву. А поскольку, небыло в этом мире ни одного человека, добровольно пожелавшего принести себя в жертву - жертва избиралась путём лукавых хитросплетений, - затейливая паутина которых была так сложна - что этому нужно было учиться долгие годы у святых этого мира (обитавших в монастыре - находящемся в пустынной местности за пределами города (и основанного некогда Апостолом Иудой на месте древнейшего Иерусалима)). Суть же этих лукавых хитросплетений заключалась в том, - что в течение года на всех обитателей города собирались сведения - об исполнении ими Закона (установленного святыми этого мира); затем из всех обитателей города составлялась иерархия "послушания Закону"; последние трое из этой иерархии - и составляли мистических "троих разбойников" (и ещё одного - которого должно было отпустить: в память о Понтии Пилате), которые представлялись на суд Синедриона. Суд Синедриона неизбежно осуждал их на смерть, - причём одного - как "лжесына Божьего", восставшего на Закон; а двоих - как разбойников, поправших порядок.

Собственно, таково было общее правило - и правило это диктовалось непреложным Законом. Но из этого общего правила (избрания жертвы) - были исключения (предусмотренные в Законе). Например, кто-то мог сам предложить себя в жертву. Этого почти никогда не случалось - но правило такое в Законе было. Но чаще (в виде исключения из Закона) действовало другое правило. Если кто-то вдруг начинал проповедовать (в особенности же - открыто) что-либо отличное о того, что было записано в Законе - он автоматически становился жертвой (вытеснив, тем самым, других претендентов - из числа нерадивых исполнителей Закона). Иногда, это был кто-либо из обитателей этого мира - уставших жить в вечном страхе второй смерти, и потому (не зная её сути) решивших принять её добровольно; иногда (и это было - почти всегда) это были жертвенные души из более высоких миров - которые таким образом (испросив у Бога (в молитве) право: принести себя в жертву за кого-либо из своих родных или близких (а иногда - и за едва им знакомых)) освобождали ещё не готовые к жертве души от непосильного для них Креста. Тогда (по своём воскрешении - Спасителем) эти жертвенные души (на правах: детей Божьих, со-распявшихся единому Христу) испрашивали у Бога право забрать с собой души тех, за кого они принесли себя в жертву...

Это был единый Закон - распространявшийся на все небеса и земли Единого Мира Божьего. В этом Законе была Милость Божья ко всем тварям Своим, - Милость, не зависимая ни от чего - кроме Любви Божьей к Своим тварям. И в этом Законе была великая школа постижения всеми детьми и тварями Божьими - Его Мудрого Промысла: о покровительстве старших Его детей и тварей - над младшими.

Круг 50.

Дуга 148.

Неожиданно пробудившись (так вдруг - будто бы его Кто-то разбудил), Андрей (не дожидаясь пробуждения Агафангела) быстро собрался и спешно (как будто его кто-то ждал) отправился по дороге к городу.

Дорога была пустынна. Но его это радовало - потому что теперь он не хотел встречаться ни с кем посторонним. Он уже знал - что ему предстоит теперь важная встреча; и он не хотел - чтобы им кто-то помешал...

Это была давняя история... Когда-то очень давно (в одном из прошлых воплощений его души - в (тогда ещё чужом для него) земном мире: желаний) он жил на севере Италии (в Ломбардии) в маленьком городке недалеко от Милана. Звали его - сеньор Джованни Умберто Анджело ди Висконти (для близких - просто Анджело, или Анджелино). Он принадлежал к боковой ветви знатного и могущественного рода: Висконти (имевшего обширные владения в северной Италии (Ломбардии, Венето), в Тоскане и в Сардинии)... Знатность рода давала ему некоторые привилегии (знатной особы), а принадлежность к боковой ветви лишала его некоторых возможностей (наследного права). Впрочем, лишение его некоторых возможностей (наследного права) - давало ему некоторую свободу (выбора рода занятий)... Но главное - давало ему полную свободу от герба рода Висконти (который он ненавидел): светло-сизого змея на белом поле, увенчанного золотой короной, пожирающего ребёнка. Поэтому, пользуясь привилегией знатной особы (иметь свой собственный герб) - он принял для себя новый герб: белого всадника на белом коне (в жёлтых одеждах и с жёлтой попоной), увенчанного золотой короной - на красном поле, - копьём и копытами коня поражающего тёмно-сизого крылатого змея. Видение добавило светло-сизому змею крылья и усилило светло-сизый цвет его до тёмно-сизого... Что означало: что светло-сизый змей, преображённый в тёмно-сизого крылатого змея, стал ещё опаснее... Этот герб был дан ему в одном из ночных видений - как знак Божественного Провидения (Которому он вручал отныне свою судьбу), - и символизировал древнюю легенду: о том, что один из предков рода Висконти убил когда-то в окрестностях Милана (на озере Герундо) страшного водяного змея (Тарантасио) - который пожирал детей, отравлял воду и вызывал болезни... (Светло-сизый змей, увенчанный золотой короной, пожирающий ребёнка (на старом гербе рода Висконти) - символизировал ещё для Анджело: земной мир (желаний), пожирающий небесные (чувственные) детские души. Поэтому, принимая для себя новый герб (как знак Божественного Провидения) - Анджело (как бы) принимал для себя новую миссию (которую символизировал: белый всадник на белом коне (в жёлтых одеждах и с жёлтой попоной), увенчанный золотой короной, - копьём и копытами коня поражающий тёмно-сизого крылатого змея): защиты небесных (чувственных) детских душ, приходящих в земной мир (желаний))... Анджело был искусным ювелирным мастером - и изготовлял очень изящные украшения. Это приносило ему большой доход и большую известность. И, конечно, он не мог избежать соблазнов: сладострастия и чревоугодия (особенно - сладострастия) - которые сопутствуют двум главным прелестям мира желаний (для ещё не постигших своих чувств): богатству и славе. Дом Анджело всегда был полон праздных и веселящихся людей - которые проматывали достояния отцов своих и ничего не хотели знать о том, чем это им грозило. Это были люди пришлые в этом мире - временщики на казённой службе смерти (или смертники на казённой службе времени). Их желания больше склонялись к их страстям - нежели к их чувствам (о которых (как о достояниях отцов своих) они не хотели даже думать - ни в каком ином смысле, кроме смысла расточительства их: для нужд своих неутолимых желаний и страстей). Они уже были осуждены своими пороками - и смерть (владычица времени) уже произнесла над ними свой безпощадный приговор. И теперь они постепенно умирали в своих оргиях - чтобы уже никогда больше не родиться для соблазнов и удовольствий (а только - для наказаний и скорбей; до полного искупления своей непомерной вины перед Творцом своим - чтобы потом начать всё с начала (на целую вечность отстав (от послушных Творцу своему) своих единокровных и единоутробных - братьев и сестёр)). Но станет ли больной (не верящий в своё исцеление) скорбеть о своей болезни и стремиться избежать смерти? Нет, напротив, он станет ещё больше радоваться о причинах своей болезни - и, тем самым, ещё больше стремиться к смерти... Эти люди были ловушками для не созревшего ещё (и падкого для услад тела) сознания Анджело (уже тогда - через красоту и гармонию - устремлённого к Любви и Истине)... И вот среди этих праздных людей (которые, как сорняки, со всех сторон одолевали его слабый ум (едва только засеявший поле жизни своей семенами творчества)) Бог взрастил для Анджело таинственный цветок любви - воплощённый в образе молодой и красивой (но простой по происхождению) девушки. Звали её - Валенсия Миранделла... Она была дочерью лесничего и красавицы Миранды (говорили - что она понимала голоса птиц и зверей... много времени она проводила в лесу (ухаживая за растениями, помогая птицам и зверям)... а однажды (когда Валенсии было около 10-ти лет) она ушла в лес - и не вернулась... говорили - что её позвал какой-то дивный Голос...)... Валенсия (на которую её отец перенёс всю свою любовь к своей красавице жене) была очень похожа на свою мать, - и тоже обладала какой-то магической силой - которой она умела привораживать к себе людей и животных... и даже растения... Она очень любила природу, и много времени проводила среди природы (подолгу разговаривая с животными и растениями). Людей она избегала... не потому что она их не любила (напротив, она очень любила и жалела людей - и всегда помогала просящим) - а потому что многие из людей её боялись (боялись её превосходства и её необъяснимости) и (потому) ненавидели. Хотя, конечно, ещё больше было людей - которые её понимали и любили, и оберегали... от тех, кто её ненавидел... Однажды Анджело проезжал вместе с пьяной и весёлой компанией через одну из красивых рощ вблизи Милана (они возвращались из имения одного из них, находящегося примерно в 30-ти милях от Милана). Погода была очень жаркой. Лошади устали от долгой скачки и сами они выглядели не лучше лошадей. Кто-то из них предложил остановиться на отдых - он, мол, знает здесь одно райское местечко. Все согласились. Они спешились, привязали лошадей к деревьям - и (в ожидании, когда подъедут их слуги (лошади которых были гораздо хуже господских - и потому не выдерживали такого темпа) решили найти подходящее место для привала. Перекрикиваясь между собой, они разбрелись по всей окрестности - в надежде найти самое красивое место для привала (и, тем самым (по их правилам) - приобрести право на особые почести во время привала)... В этот день у Анджело было с утра какое-то особенное настроение. Он словно бы хотел раствориться в окружающей его природе - чтобы уже никогда не видеть: ни своих друзей, ни кого бы то нибыло из своей жизни... Вся эта пьяная жизнь (которая убивала в нём не только творца - но и Творение) настолько опостылела ему - что он готов был даже умереть сегодня... Вот если бы Кто-то вдруг подошёл к нему сейчас и сказал: Я освобождаю тебя от всех твоих обязательств перед твоими друзьями и твоими знакомыми - но взамен ты должен отдать Мне свою жизнь, - он бы, не задумываясь, согласился... Всё это было вызвано не каким-то его особым душевным состоянием - а тем, что вчера (перепив больше нормы) он проиграл на пари жемчужное ожерелье своей матери (которое было его оберегом и единственной о ней памятью). Поэтому теперь он нехотя искал своё "райское место" - зная наперёд, что к концу привала (который неминуемо превратится в очередную оргию) они опаскудят его... С такими невесёлыми чувствами он пробирался сквозь заросли... Неожиданно его внимание привлёк чей-то звонкий и ласковый (будто неземной) голос. Он затаился и прислушался.