***

"Спит душа, и разум дремлет

в тишине ночной -

только Дух едва приемлет

тихий Голос Твой.

А когда душа проснётся

в суете дневной -

в сердце нежно отзовётся

тихий Голос Твой".

***

"Я вижу мир, с Небесными садами -

где Дар Любви едва ещё цветёт, -

там Ева, снова став женой Адама -

опять срывает свой запретный плод.

И Каин вновь готовит землю к севу -

и снова он в тревоге и тоске;

а Авель вновь пасёт своих овец -

и знает он: что жить ему не долго.

Но Сиф, едва родившийся у Евы -

уже свой мир рисует на песке, -

и думает: что Бог его Отец;

и весь исполнен доблести и долга.

И видит Землю, с адскими мирами -

где Дар Любви рождает первый Плод, -

там Сарра, став женою Авраама

опять свой род к безсмертию ведёт.

И Аарон готовит Землю к севу -

и снова он в жестокости и зле;

а Моисей пасёт своих Овец -

и знает он: что Бог пошлёт Спасенье.

Но Иисус, родившийся от Девы,

уже явил Любовь Свою Земле, -

и знает Он: что Бог Его Отец;

и весь исполнен Жертвы и Смиренья.

И видит Небо с Райскими Садами,

где Дар Любви рождает Вечный Плод, -

там все живут Молитвой и Трудами -

и Бог-Отец хранит их от забот...

И Павел вновь готовит Небо к севу -

и снова он в измене и крови;

а Пётр вновь пасёт своих овец -

и весь исполнен Веры и Терпенья.

Но Иоанн, став тоже сыном Девы,

уже построил Церковь на Любви, -

и знает он: когда придёт Отец;

и знает он: что с Ним придёт Спасенье.

И видит Солнце с Вечными Садами -

где Всё есть: Дар Божественной Любви, -

там Все: потомки Евы и Адама -

Наследники: и Неба, и Земли".

***

"Мы все когда-нибудь поймём, -

что миром правит Провиденье;

что Духом Божьим мы живём;

и что мы все - Его Творенья.

И вновь придём со всех дорог -

к Стопам Того, Кто Вечно Сущий, -

крича: Осанна! С нами Бог!

Благословен Господь Грядущий!".

Дуга 124.

Вслушиваясь в звучание своей души (которая, откликаясь на музыку Этого Места и на музыку Души Пушкина, рождала какую-то свою, - по земному - грубую и тревожную; но всё же - искреннюю и непостижимую ещё для него, - музыку) - он упивался её новыми мелодиями и непостижимыми для земного разума темами. В ней ещё небыло Гармонии - но в ней была скорбь человека о невозможности для него достичь её, из-за падшести своей природы. Он как бы шёл на Суд со своей Совестью и с Самим Богом, - не зная - чем ему оправдаться перед Ними. Впервые он задумался над тем, - что его Совесть (часто приходящая к нему по ночам и скорбно сидящая у его изголовья (от которой он постоянно прятался (как ребёнок) под одеялом)) - может быть, и есть его Ангел-Хранитель, о котором он не раз слышал от верующих людей... Но почему ему стало особенно стыдно именно теперь - когда он пришёл к Пушкину? Кем был для него Пушкин?...

Так он бродил по огромному парку, - одновременно: наслаждаясь (почти невозможными и непостижимыми) красотами здешнего мира; и скорбя в поисках ответов на нелёгкие вопросы - которые поминутно задавала ему его Совесть, словно бы она готовила его к высшему Суду.

Неожиданно сердце его встрепенулось - и он замер в смятении... Прямо перед его глазами, в прогалине между деревьями (с огромными плодами (которые он уже успел попробовать и которые были подобны большим апельсинам (только бордово-розового цвета), но имели вкус подобный виноградному) он увидел человека (в котором он сразу узнал Пушкина), одиноко сидящего на берегу красивейшего озера в тени раскидистой ивы. Он держал в руке (и это особенно поразило воображение уже испорченного цивилизацией более поздних веков воображение Александра) гусиное перо - которым он то и дело что-то записывал в изящную книжицу, оправленную в золотую оправу с драгоценными камнями (которая в лучах невероятно низковисящего Солнца вспыхивала и переливалась). При этом, когда рука Пушкина касалась книжицы - в музыку, звучавшую в парке (и так поразившую воображение Александра) тонко и гармонично вплетались новые мелодии и новые темы (которые (в согласии с их внутренней гармонией) включали одни музыкальные инструменты и выключали другие - одновременно (по мере необходимости) меняя интонацию и тональность звучания)...

Почувствовав приближение того, кого он ждал с самого утра, Пушкин неожиданно обернулся и подозвал его (должно быть, едва видневшегося ему из-за кустарника и деревьев).

_ Идите сюда! _ радостно улыбаясь (чем вверг гостя в ещё большее замешательство) прокричал он. _ Вы ведь - Александр? (Александр согласно кивнул). Я вас давно жду. Позвольте представиться - я тоже: Александр.

_ Я знаю... _ испытывая некоторое смущение, проговорил Александр. _ Но разница в том: что вы - Александр Пушкин; а я - просто Александр Петров.

_ Вы знаете - когда-то и я был: просто Александром Пушкиным. Во всём виноват Жуковский... в благородном смысле, конечно... Он был такого высокого мнения о моих стихах - что отдал мне свой венец: первого поэта. Зато теперь: он имеет их - два; а я - только один. Поэты рождаются - и умирают; Поэзия - живёт вечно... Ну, да ладно... об этом - после... А вы не торопитесь, как я вижу? А? Вы, должно быть, наелись в моём саду запретных плодов Поэзии и стали сочинять мои стихи?.. (Петров совсем смутился, - ему и в голову не приходило: что эти необыкновенно вкусные и сочные плоды (которых он, действительно, по дороге съел изрядное количество) - это плоды Поэзии Пушкина)... Ну, ну... это шутка. Я всех здесь так встречаю. А плоды эти и предназначены для гостей... в особенности, таких как вы... знаменитых поэтов. Вы ведь знамениты на своей земле - не так ли? Читал, читал... Очень смешно... Только не думайте, - что умереть от сарказма - легче, чем умереть от уныния... или - что смех полезнее и вкуснее скуки...

_ Как это? _ встревожился Петров (который едва только начал приходить в себя от смущения, - к тому же, каким-то непостижимым для него образом (причина которого заключалась в тайном его стремлении: оправдать перед Богом и Автором своего отца - трансформировав его творчество в своё) он как бы соединился со своим отцом - и в своём сознании, и в сознании Пушкина... таким образом, - с одной стороны, он как бы вступил в права на стихи, созданные когда-то его отцом; а с другой стороны, он как бы нёс за это ответственность).

_ А так, мой милый... _ беря его под руку и увлекая за собой на самый берег озера, проговорил Пушкин. _ Представьте себе мир... допустим, подобный этому... куда попадёт ваша душа после того, что вы называете смертью... Все плоды, произрастающие в этом мире и дающие здесь жизнь, в вашем мире будут - либо вовсе несъедобными, либо горькими или кислыми... да к тому же ещё, вызывающими постоянный смех - это, мой милый, хуже постоянного вспучивания живота... от этого можно и умереть (Петров даже опешил)... Видите ли, мой милый - человек в своём посмертии живёт тем, что он сотворил при жизни... А что, изволите ли видеть, сотворили вы... Воля ваша, - но это всё - либо горькое, либо кислое... Мне приносили - я пробовал... Да вот, Вяземский мне и приносил. Он тут недавно виделся с вашим Автором... ну и выписал для себя что-то в его черновиках из ваших виршей. Да вот к примеру (тут же, вспомнив, прочитал Пушкин цитату из его стихов)...