_ Бывают случаи - когда творец уходит с земли не сразу. Тогда его творчество как бы разносится во времени... Так произошло с Мариной... Но большего я вам сказать не могу, _ упредил он (судя по зажегшимся глазам Александра и Анастасии) их новые вопросы. _ Это - тайна воплощения самого творца... Прощайте ещё раз - и будьте искренни в любви... Ищите прежде Небесного - и земное приложится вам... Бог да благословит вас...

Иннокентий поклонился - и ушёл... как бы растаяв в воздухе... (он был из более высокого мира, чем этот - но из более низкого, чем заслуживал)...

Александр и Анастасия склонились над стихотворением (на мгновение забыв о Пушкине)... Теперь это стихотворение было таким...

Ин. Ф. Анненский.

***

(Окончательный вариант).

"Среди миров, в безмолвии светил,

одной Звезды я повторяю имя.

Не потому - что я томлюсь с другими;

а потому - что я Её любил.

И если мне в сомненьи тяжело -

я у Неё одной ищу ответа.

Не потому - что с Ней не надо Света,

а потому - что от Неё светло".

Дуга 123.

Дом Пушкиных, оказавшийся великолепным дворцом из розового мрамора с затейливой инкрустацией драгоценных камней, стоял на высоком холме в глубине огромного величественного парка. И всё это было как бы внутренним миром Пушкиных. При том же: парк, - с прилегающими к нему: фруктовыми садами, озёрами, ручьями, фонтанами, огромными деревьями, и прочим - что составляло собственно усадьбу, - относился в большей степени к внутреннему миру Александра Сергеевича. А дворец, со всем внутренним убранством и окружавшими его непосредственно оранжереями и цветниками, в большей степени был воплощением внутреннего мира Наталии Николаевны.

Зачарованные таким великолепным зрелищем, Александр и Анастасия некоторое время стояли молча - погрузившись в созерцание мира Красоты и Гармонии, сотворённых союзом любви Творца и Музы (обретших вечное упокоение в мире своих грёз и фантазий). Откуда-то, - казалось - из самой глубины сердца Александра Сергеевича, - лилась, словно струилась невидимыми нитями эфира, какая-то удивительная (словно бы исполняемая самим пространством) музыка.

Александр угадал в ней самого Александра Сергеевича, мыслями своими обращённого в этот момент к земле (или к кому-то, находящемуся на земле), и направился наугад в глубину парка - в надежде отыскать там самого хозяина. А Анастасия, в душе которой зазвучала совершенно иная музыка, льющаяся как бы из сердца Наталии Николаевны (которая более напоминала шитьё золотыми солнечными лучами по прозрачной ткани утреннего благоухания цветов) на мгновение остановилась - заслушавшись, - и, привлечённая этими благоухающими звуками (которые в её собственной душе начали творить непостижимое) направилась ко дворцу. Ни Александр, ни Анастасия - казалось, - не заметили своего разделения (словно бы их прежнее соединение было только земной зависимостью - и рассыпалось на два самостоятельных мира, обретя небесную свободу, - едва они вступили в этот заповедный мир). Они уже почти даже не осознавали присутствия друг друга. Каждый из них погрузился в мир своих грёз - в котором небесная свобода начала творить самые смелые их земные фантазии.

На фоне главной темы - которую вёл орган (как бы создавая канал - через который к земле стремилось вдохновение Пушкина) тревожно звучала свирель (как голос одинокого странника, застигнутого внезапным волнением чувств); но тут же над ним куполом раскрывалось самоосознание им величественного мира мыслей - в котором божественность пребывала уже своей сыновней ипостасью). Осознавая себя робкой и беззащитной свирелью (Пушкина же осознавая мощным органом) Александр шёл на зов ещё неизведанных им прежде ощущений. В душе его начали возникать стихи (в которых были уже другие интонации - неведомые ему прежде)...

***

Звучала музыка с небес -

как зов Души, идущей к Богу.

(А мир - идя своей дорогой, -

грустил о том, что он воскрес).

Она струилась как река

между Небесными Огнями.

(А мир - бродил между тенями:

давно исчезнувших в веках).

Казалось, небыло конца

её раздольному теченью.

(А мир - забыв своё Ученье, -

мечтал о гибели Творца).

Она, - то падала, стремглав;

то вихрем в небо уносилась.

(А мир - куда Душа просилась, -

писал ночами свой устав).

Не зная горя и забот,

она несла освобожденье.

(А мир - имел своё сужденье, -

о том - что смерть ещё придёт).

Затихла музыка с небес.

Душа ушла дорогой к Богу.

(А мир ушёл своей дорогой, -

туда - откуда он воскрес).

***

Наш мир - подобие Отца, -

не гениальностью строенья -

но тем, что, в замысле Творца,

он: часть Его Боготворенья.

Но Бог един, и Храм един;

и мир един, подобный Богу.

Един единством - но один.

И, значит, всем - одна дорога.

И, значит, в мире есть приют

для нищих странников Завета -

где им Блаженство подают

у алтаря Любви и Света.

Исповедь Люцифера

(Хранителя Фиолетового Луча).

"Когда наш Бог вселенную творил -

и мир ещё дремал в своём Начале, -

Мы уже были Божьими Лучами -

в Устах, едва рождавшейся, Зари.

Нас было семь, - семь Братьев, семь Лучей,

семь одиноких Странников вселенной;

Посланников Божественных Велений,

Носителей Семи Его Очей...

Мы вместе составляли Белый Свет,

назначенный Творцом для Созиданья.

И перед вечной Тайной Мирозданья

Мы поклялись хранить Его Завет.

Я был Лучём Божественной Мечты –

Хранителем Его Великой Страсти, -

В которой: Мир делил Его на части

В единстве Первозданной Красоты.

Моим уделом был Его Мятеж –

Стремленье одолеть Его Желанье:

замкнуть в Себе Причину Созиданья

и Мир лишить Божественных Одежд.

Что значит Мир, лишённый Бытия;

что значит Свет, лишённый Жажды Жизни? -

когда в Душе Творенья нет Харизмы

и нет Его Божественного Я.

Но как проникнуть в тайну Красоты -

когда Он Сам: не Бог Своих Желаний, -

а лишь - Творец, едва творимых Знаний:

о Мире на краю Своей Мечты.

Он весь был Свет, и Он был Бог-Отец, -

а Я был Сын, и тень Его Сомнений.

Родив Меня - Он стал Моим Стремленьем, -

Рождённый Им - Я стал, как Он: творец.

Так Он зашёл за Край Своих Границ,

очерченный Его Великой Властью, -

где был лишь Он, в непознанной Им Страсти -

и грешный я, пред Ним лежащий ниц.

Он мне сказал: Ты будешь мой Завет,

и будешь мне отныне вместо Бога.

А я пойду к Тебе своей дорогой,

в огне страстей накапливая Свет.

Когда же тьма рассеется в огне -

и я, как блудный сын, вернусь обратно, -

будь милостив - прими меня, как Брата;

и не суди грехов своих: во Мне...".