_ Помните? _ приглашая гостей к столу, проговорил герцог - ставший для Магдалины ещё более таинственным и влекущим в отблесках пламени камина, роскоши и спокойной тишины. _ "Была жгучая морозная ночь - ветреная и промозглая. В такую ночь хорошо сидеть у протопленного камина в окружении самых близких друзей...".

_ "...и наслаждаться теплом и уютом, изредка прислушиваясь к завыванию ветра в дымоходах", _ неожиданно продолжила Магдалина невесть откуда взявшимися словами.

_ У меня такое чувство, _ проговорил Гогенштауфен - которого роль казалась ему уже исчерпанной, _ что мне куда-то нужно спешить.

_ А как же я? _ искренне удивилась Магдалина.

_ Ты хочешь испортить нам вечер? _ проговорил герцог голосом, в котором звучала власть. _ И потом, - подозревая меня - ты подозреваешь свою спутницу; делая её, тем самым, недостойной тех чувств, которые вызывают у тебя это подозрение.

_ Браво, браво, _ захлопала Магдалина в ладоши, искренне восхищаясь красноречию герцога и тем ещё более усугубляя свой невольный вызов Гогенштауфену.

Чувствуя, что теряет её интерес к себе - Гогенштауфен отвечал.

_ Подозревая вас обоих, - я отдаю должное вашему могуществу, герцог; а также вашей красоте и вашему обаянию, княгиня. И поскольку я не обладаю ни тем, ни другим достоинством, - я смиренно склоняюсь перед вами - в надежде, при случае, лизнуть одно и отгрызть от другого.

_ То-то же, _ демонстративно-победно проговорил герцог, усаживаясь в кресло. _ И хотя твоя дерзость превышает твоё благоразумие - я всё же тебя люблю.

Магдалина улыбнулась своим мыслям.

Хотя тост, по сути, был произнесён - пили молча. Герцог отпил половину, Магдалина только пригубила; Гогенштауфен же, выпив всё, налил себе ещё и опять выпил; после чего стал жадно есть. Ему последовали и остальные. У всех вдруг пробудился аппетит.

_ Хорошо, _ сказал герцог (когда первый голод был утолён), наполняя опять всем бокалы. _ Хорошо, _ повторил он. _ Тогда сразу - к делу... Но тост за нашу гостью я всё-таки произнесу. Однако, прошу набраться терпения. Тост будет довольно длинный... _ пристально глядя в глаза Магдалины, заговорил он бархатным голосом; отчего в груди Магдалины забилось и затрепетало сердце, словно пойманная в руке птица. _ Вы очень красивы, княгиня. Я бы даже сказал, - что красоты в вас так много - что ваше тело с трудом удерживает её от саморазрушения... Может быть, вы и есть та красота, которая спасёт мир? (Магдалина вздрогнула, - она вдруг вспомнила слова Иисуса, и украдкой посмотрела на Гогенштауфена; Гогенштауфен неотрывно смотрел на герцога, ожидая главного). Итак, _ повторил герцог, _ я спрашиваю вас: не вы ли та красота, которая спасёт мир?

Магдалина не отвечала. Герцог своими вопросами попал ей в самое сердце. Она даже не подозревала, что вопрос о её конкретной красоте может иметь такое глобальное значение. Слова герцога, наложившись на слова Иисуса ("красоту спасёт любовь"), словно вошли в резонансное созвучие с тончайшими вибрациями её собственной души...

_ Может быть ты ответишь, маркграф Пётр? _ оборотился герцог к Гогенштауфену.

_ Я в это не верю, _ коротко ответил Гогенштауфен.

_ Я это знаю, _ проговорил герцог.

Он встал, подошёл к камину и подбросил в него несколько поленьев. Начавшее было затухать пламя вдруг вспыхнуло ярче - в профиль осветив лицо герцога, страшное и красивое.

_ Ну тогда я вам отвечу, _ проговорил герцог, кочергой разгребая полени. _ Красота есть граница между жизнью и смертью; а следовательно - между добром и злом, между любовью и ненавистью, между разумом и безумием. Красиво то, что наиболее приспособлено к жизни; либо то, что способствует возникновению, существованию и развитию жизни. Жизнь, заключённая в красоте, побеждает смерть. И в этом - великая миссия спасения мира.

_ Однако, _ неожиданно проговорил Гогенштауфен, _ зло, уничтожая красоту - рождает красоту ещё более совершенную; уничтожая жизнь - рождает жизнь ещё более приспособленную.

_ Зло, - а точнее - ненависть, - не может ничего родить. Наоборот, ненависть уничтожает красоту. Рождает же и защищает её только любовь. Любовь - Мать красоты... и Разум - её Отец... Что ж, я ждал от тебя, Пётр, подобного утверждения, _ проговорил герцог. _ Это отвечает твоим устремлениям... У каждого - свой путь: в познании Бога. И я не стал бы пытаться разубедить тебя... Но, видишь ли, ты избрал для себя поприще, которое влияет на судьбы людей и Космос. Я имею ввиду твой бизнес... О тебе теперь много пишут...

_ Что же плохого в том, что я помогаю людям избавиться от своих недостатков и приблизиться к совершенству? _ недовольно напрягшись, проговорил Гогенштауфен.

_ Услуги твоей фирмы стоят так дорого, что это по карману только тем, кто и так обладает большим телесным и душевным капиталом... если только подобный эпитет нравственно допустим. Твои клиенты - это богема. А что ты можешь предложить телесно и душевно нищим?... я уже не говорю - духовно нищим.

Герцог вынул свой пульт и нажал кнопку. Над камином вспыхнул экран. Камера, блуждая по улицам, крупным планом выбирала лица и фигуры людей; их речь, их жесты, их конфликты... И с экрана вдруг повеяло разрушительной силой: озлобленности, ограниченности, жестокости. Тела и души их были испещрены многими болезнями. Рак и СПИД - самые страшные из болезней тела; злоба и зависть - самые страшные из болезней души, - эпидемией захватывали всё новые и новые пласты человеческих жизней... И если болезни тела всё-таки пытались (хотя и безуспешно) лечить, то болезни души (которые и были источником подавляющего большинства болезней тела) в заражённом эпидемиями мире и не считались таковыми.

_ Вы забываете, герцог, _ продолжал защищаться Гогенштауфен, _ что моя фирма ведёт большую благотворительную деятельность. Тысячи людей получают квалифицированную помощь в исправлении их телесных недостатков; практически безплатно получают свойства души, необходимые для поддержания жизни. Самые одарённые из них на конкурсной основе могут безплатно получить даже талант. И средства на это моя фирма черпает у талантимущих и одарённых толстосумов.

_ Я знаю все твои доводы, маркграф Пётр, _ отвечал герцог. _ Они кажутся убедительными только непосвящённым. Посвящённым же видно, что это - лицемерие. Пользуясь общей нищетой и безысходностью, вы за безценок скупаете у нищих и обездоленных: остатки здоровья и красоты их тел; последние искры их душевной энергии; случайно оказавшиеся у них: способности, одарённости и таланты - которым они не знают цены, - и перепродаёте их тем, у которых тела и души лопаются от переизбытка малоиспользуемых ими свойств. Они - не творцы; они - коллекционеры. Они накапливают ещё большие богатства, перепродавая их за границу Нашей Души - тем увеличивая свою власть и нашу нищету. Заграничные же компании - не чета нашим. Они в состоянии скупить весь наш генотип и весь наш творческий потенциал, вконец разорив и повязав долгами наш народ... И это прежде всего надо иметь ввиду тебе, Пётр. Ты же отлично понимаешь, что, поглотив тебя в свою империю, "Хеппи-Лайф" имела ввиду не твоё благополучие и не благополучие твоих сотрудников. Это трубопровод, по которому на Запад потекут целые реки лучших телесных, душевных и духовных свойств наших людей...

Заметив, что обе стороны уже подтаскивают тяжёлые снаряды для взаимного уничтожения, Магдалина, которая до сих пор, зная своё место, не принимала участия в баталии, решила выставить свою женственность главным аргументом их примирения.

_ Вы оба правы, хотя и не справедливы друг к другу... Но, кажется, герцог, ваш тост несколько затянулся. И потом, герцог, кажется, вместо комплимента вы хотите сказать обратное...

Мужчины были повержены. В очередной раз женская грудь одержала победу над гаубицами и снарядами мужчин. Кстати, если женская грудь напоминает купол храма, то не напоминает ли артиллерийская пушка что-то в мужчине? И не в этом ли различии заключена изначальная гибельность цивилизации, построенной на власти мужчин?.. К тому же, если уже быть совершенно откровенным - то и в женщине есть Нечто: противостоящее разрушительным снарядам мужчин, - в Котором - восстанавливается разрушенное и воскресает умершее...