— Но, как это обычно бывает, жизнь имеет на каждого — свои планы. Верно? — спросил Сарэн с иронией.

— Ага! Отец всю жизнь ходил по лезвию ножа и постоянно принимал рискованные решения, часто пересекая дорогу очень и очень опасным личностям. Мать то и дело твердила ему, что рано или поздно нам это аукнется! Вскоре так и произошло. Как-то ночью, в наш дом ворвались убийцы и перерезали ему горло, а затем добрались и до матери…

— Как же вы убежали? — полюбопытствовал человек.

— Нам удалось уйти через окно. — раздалось эхо в ответ. — В ту ночь мы с братом решили, что ни я, ни он, больше ни-ког-да не пойдем по стопам предка! Я боялся, что если нам придется остаться в городе, нас убьют. А доверять семьям друзей отца… Ну, сам подумай… Это же политики. Эрикур предложил убежать из города и найти работу в Хармилде. Так мы и сделали! — эльф откашлялся и продолжил:

— Тогда ещё не было «Счастливой возможности» и старой таверной заправлял старина Нейл, тёмный эльф. Мы прибежали в Хармилд ни свет, ни заря и начали докучать Фраю, чтобы тот нас впустил. А он в ответ лишь воротил нос от вида грязных, бездомных детей. В итоге мне надоело, и я просто упал перед воротами на спину и начал рассматривать ночное небо. Звезды и луна переливались светом сквозь прозрачные облака. Я уже думал о том, чтобы вернуться в город и просить помощи у Гвардейцев. А вот Эрикур не сдавался. Он достал Фрая настолько, что тот, наконец, впустил нас, лишь бы мы заткнулись. — Эренвин засмеялся. — Часовой отвел нас к Нейлу, в таверну. Мы соврали темному эльфу о том, что сбежали из Элвенстеда от тирании отца. А затем, попросили крова над головой. Нейл согласился принять нас в свой дом. Мы быстро подружились с его сыном, Кардином и начали осваивать охотничье ремесло. День и ночь, темный эльф водил нас в леса. Я изучал повадки животных, а Эрикур осваивал стрельбу. Кардин же — прирожденный лучник — большую часть времени проводил, как ни странно, в книгах. Никогда его не понимал…Вскоре, Нейл стал для нас сродни отцу. Мы рассказали ему о нашем настоящем происхождении, попросив сохранить трагичную историю нашей семьи в тайне. Нейл в ответ привязался к нам лишь сильнее. Спустя годы, у меня появилась идея открыть собственный магазин в Элвенстеде, и я решил, что для этого нужно научиться добывать более крупную дичь. Я набросал план и посчитал смету. Кардин и Эрикур воодушевленно поддержали мою идею. Тогда мы решили, что для по-настоящему бойкой торговли нам нужны шкуры фростбиров. Это была первая в нашей жизни охота против такого свирепого зверя. Только сейчас я понимаю, что сначала нужно было выучить повадки этого зверя, а уже потом строить торговлю на его трофеях. Хех…Когда мы пришли к Нейлу просить совета, тот озверел и начал метать гром и молнии от одного лишь упоминания фростбиров. Но, юношеское сердце ведь не может жить без мечты. Верно? — эльф улыбнулся кромешной тьме. — Талые льды казались нам единственной возможностью осуществить свою цель. Вскоре, мы сбежали из Хармилда и разбили лагерь в снегах. Эрикур ловил рыбу, а Кардин расставлял ловушки. Нам пришлось питаться местной дичью и как-то выживать в танце ледяных ветров. Я выслеживал зверя шесть дней и шесть ночей, пока, наконец, не напал на его след. Когда же нам удалось застать фростбира врасплох, случилось то, к чему мы оказались не подготовлены… До сих пор больно вспоминать… — Эренвин сделал паузу. Затем продолжил с глубокой печалью в голосе. — Разъяренный зверь разорвал Эрикура, а Кардин, созерцавший эту картину собственными глазами, сразу бросился в бега. Я остался один на один с хищником ледяных пустынь. Похоже, что с одной лишь помощью бога, мне удалось сразить стрелой зверя до того, как тот вонзил в меня свои стальные когти. Выстрел пришелся фростбиру точно в глаз. Чудом сохранив свою жизнь, я в одиночку, внутри холодной вьюги, захоронил Эрикура… Мда… Затем собрал лагерь и вернулся в Хармилд.

— Мне жаль Эренвин… — сказал Фаргон.

— Не стоит. Это было так давно… Когда я вернулся в Хармил, то узнал, что Нейл не перенес утраты Эрикура и скончался. Тогда же мой дух ослаб… — эльф поник. — Всю последующую неделю я не выходил из подвала таверны. Кардин же, уехал в Элвенстед и поставил её на продажу. А я остался в Хармилде. Куда мне было деваться? Вскоре, к нам в деревню заявился Дарин со своей женой и в короткий срок преобразил заведение. Сначала он какое-то время подрабатывал на меня, а уже потом его дело постепенно «двинулось в гору». Затем, появилась «Счастливая возможность» в том виде, в каком вы её запомнили. Дворф приложил усилия и о ней услышали в остальных королевствах. Путников стало больше, а в деревне открылись новые прилавки. Хармилд заметно расширился. Я стал самым уважаемым охотником среди остальных и решил, что жить здесь до конца своих дней — моя судьба. И не было никаких проблем… До недавней атаки вампиров, конечно.

— Выходит, что все мы оказались здесь не от счастливой жизни. — сказал опечаленно Свэн.

— Если нам посчастливиться остаться в живых, я, наверное, открою лавку в Элвенстеде. Ко мне пришло осознание того, что нужно следовать своей мечте до самого конца. Несмотря на обстоятельства. Преодолевая трудности и возражения окружающих. Пока ты сидишь здесь, в кандалах и ожидаешь смерти, понимаешь: что все твои проблемы оказывается были решаемы. — Эренвин чувствовал глубоко сожаление к самому себе.

— А у вас, друзья, есть мечта? — спросил он.

— Прямо сейчас, я мечтаю о горячих банях и лучшей выпивке Дунгорада! — выдавил из себя Сарэн хрипящим голосом.

— А у тебя Фаргон? — продолжил Эренвин.

— С чего это тебе это стало интересно? — ответил тот вопросом на вопрос.

— Я много раз замечал, что на смертном одре люди думают о том, чего не успели, но очень хотели сделать… — подчеркнул Эренвин. Фаргон на минуту замолчал.

— Да, у меня есть мечта. Но я не хочу говорить об этом. — отрезал он.

— Что ж… Не мог бы ты тогда рассказать о Рофданхеме? — попросил светлый эльф. Мне так и не довелось ни разу там побывать.

— Хм… Ладно. Как ты знаешь, Рофданхем — замок, вокруг которого воздвигнут одноименный город. На его улицах всегда идет снег. Представь себе, Эренвин: гномы, эльфы и даже орки — живут в мире и гармонии в стенах нашего королевства. А сердце города — роскошный замок — стоит на самой вершине утеса и смотрит балконом на море Холодных огней. А ещё, на наших улицах есть тридцать пять магазинов с самой разнообразной утварью. Я не говорю уже и о самой площади, усеянной мелкими лавками. А статуя «Рогареса» из камня в центре города? Чего стоит только она одна… Представил себе, Эренвин? Так вот. Это ещё не всё: под Рофданхемом расположен старый причал, к которому ведет каменная тропа из западных ворот города. Темные эльфы торгуют с Пантакой через моего отца, а весь континент, в свою очередь, обменивается товарами с Темнотвердью благодаря посредничеству Рофданхема. — Фаргон перевел дыхание.

— Выходит, что у вашего королевства самый большой торговый и военный потенциал. — заметил Эренвин.

— Этот потенциал уже вскоре должен был реализоваться. — вмешался Сарэн. — Все знают, что главная проблема Пантаки, это дикие орки, обитающие вне стен Железной хватки. Беда в том, что они живут старыми традициями и не признают союзы ни с одной из рас, населяющих континент. В целом, это не создает проблем: свободные кланы злобно воротят носы, но продолжают торговать эбонитом с Железной хваткой и Рофданхемом. И все было спокойно до тех пор, пока не объявился очередной «вождь» Вором Длань Грома и не заявил о своей независимости. Проклятый выскочка… — эльф шмыгнул носом. — Никто сначала не придал этому внимания. Но, вскоре, слухи о том, что некоему орку удалось объединить дикие кланы, дошли до стен Рофданхемского королевства. Вильям отправил к нему на встречу Дармунда с предложением заключить союз.

— Вот так просто? — спросил Эренвин. — А как же безопасность посла? Разве такая миссия не показалась королю самоубийством для Дармунда?

— Вся эта суета началась пару недель назад. — продолжил Фаргон. — Когда Дармунд находился в Трольих горах, армии Ворома были ещё недостаточно сильны. К тому же, орк знал, что Нок’Так Смертехват, вождь Железной хватки, достаточно уважал Вильяма, чтобы стереть с лица земли любого, кто посягнет на жизнь его посла.