— И чем все кончилось? — поинтересовался Эренвин.

— Вором отклонил предложение и Дармунд вернулся в Рофданхем. — ответил Фаргон.

— И что решил Вильям? — спросил светлый эльф.

— Он собирался отправить меня в Элвенстед, договариваться со Старейшинами о союзе с Темнотвердью, но наши планы нарушила атака вампиров. В итоге, отец принял решение послать нас в Черный оплот.

— Кто же тогда поехал в Элвенстед?

— Понятия не имею. Я думаю, что отец все предусмотрел. Возможно, что пока мы находимся здесь, в кандалах, на северо-западе уже идет кровопролитная война. А может быть, что Нок’Талу всё же удалось избежать войны. Вариантов огромное множество. Но, я напомню, что все это — уже не наша забота.

— Да уж… Похоже, мои ноги и руки затекли. — темный эльф изнемогал от боли.

— Сарэн, расскажи, как ты пересек море Холодных огней и оказался на службе у Вильяма Камнезубого? — Эренвин все никак не могу утолить свое любопытство.

— А другие темы для разговора себя исчерпали? — прохрипел Сарэн и выругался: — Сожри меня Акхинал — все равно нам деваться некуда. — эльф вздохнул. — Эренвин, ты, что-нибудь слышал о «Противостоянии»? — поинтересовался темный эльф.

— Ты ведь говоришь о «Северных тенях»? — предположил Эренвин. — Только дурак или невежда не слышал об отряде Противостояния.

Фаргон, тем временем, слушал разговор двоих эльфов в кромешной тьме холодной пещеры. Сарэн расцвел и заговорил воодушевленным голосом:

— Представь себе двадцать известных на весь материк, безумно опасных и смертоносных воинов в самых лучших на севере доспехах. Жители юга называют их, как ты догадался, «Противостоянием». Они отправляются в самые жуткие и недоступные уголки континента, чтобы решать те вопросы, над которыми опускают руки все остальные. О «Северных тенях» слагают легенды. Одну из них я тебе расскажу. Этому ордену больше тысячи лет. Даже самые безжалостные берсерки орков трепещут при одном лишь упоминании солдат в рунической броне. Каждый мальчишка с юных лет мечтает однажды оказаться в строю «Северных теней».

— И ты решил, во что бы то ни было, стать одним из них. — подметил Эренвин. — Я бью снова в точку, да?! — раззадорился эльф.

— Точно! Я с детства слышал о том, как проходил отбор в строй: только самые умные, сильные и быстрые войны Темнотверди рассматривались на десятилетнее обучение. «Противостояние» было личным «Авангардом» Хранителей огня. Особая армия на случай непредвиденных обстоятельств. — Сарэн заговорил так, словно годами отрабатывал эту речь.

— И тебе удалось пополнить их ряды? — удивился Эренвин.

— Не спеши! — попросил тёмный эльф. — Я сотни раз рассматривался в рекруты, вновь и вновь получая отказ. День за днем я тренировался, оттачивая своё мастерство… Я в одиночку уходил на охоту против ледяных троллей. Несколько раз мне довелось убить двоих и даже троих саблезубых тигров! Но, при этом, я не имел ни денег… Ни дома. Ничего! Я приносил трофеи убитых созданий эльфийским рекрутерам, и те каждый раз бросали меня на месяц в темницу, за то, что я их, якобы украл! По той же причине, их не скупали на рынке, боясь правосудия. Из-за этого я часто голодал. Представь, как мне было досадно. Эти зажравшиеся чины упорно продолжали закрывать на меня глаза. А я каждый раз недоумевал, почему мои навыки не хотят оценить по достоинству. Тогда, я начал складывать все свои трофеи в земельные ямы, под корни могучего Коэл’Дрэссела. Каждую ночь, я выходил в дикие земли, зажигал костер в лесах и тренировался владению мечом. Я читал молитвы Рогаресу под искры огня и представлял, как получу рунический доспех, вступив в ряды «Противостояния». Я жил и бредил этим, пока, наконец, не лишился рассудка и не пошел на отчаянный шаг… — Сарэн закашлял.

— И что ты сделал?! — Эренвин был чрезвычайно заинтригован, в отличии от Фаргона, который слышал эту историю уже в десятый раз.

— Я пробрался в Храм Знаний и навязал бой пятерым воинам противостояния! — сказал эльф. — Мне удалось сокрушить их в тяжелой схватке. Когда прибежала стража, я сидел на коленях и ждал ареста. Меня бросили гнить в тюрьму. Тогда, я пролежал без еды целую неделю, но всё ещё не терял надежды. И вот, когда конвой сопровождал меня в суд, весь город вышел на улицы, чтобы посмотреть на эльфа, который в одиночку расправился с пятью солдатами «Северных теней». Они показывали на меня пальцем и говорили: это он! Тот самый, что убил воинов «Противостояния». А я смотрел на них и предвкушал свои последние часы на смертном одре. В лучах такой славы, что навеки вошла в историю Темнотверди. Когда же начался суд, Хранители Огня спросили меня о мотивах убийства, и тогда я рассказал о долгих месяцах попыток привлечь к себе внимание. О высокомерных рекрутерах, не желавших замечать бедняка с холодных улиц. О долгих годах упорных тренировок. Рассказал о шкурах тварей, погубленных моей рукой. После этого заявления, суд отложили на сутки. Когда же эльфы обнаружили Трольи черепа и стальные клыки фростбиров, заседание возобновилось вновь. Но, на этот раз у меня появились последователи. Все таверны Коэл’Дрэссела полнились рассказами об искусном убийце. Влиятельные эльфы потребовали дать мне места среди воинов «Противостояния». Переломным мгновением стала моя последняя речь. Я нагло заявил, что смог уничтожить тех, кто стоял на страже Хранителей огня, а значит, стал самым ценным солдатом, способным встать на их защиту. Толпа начала пропагандировать мое имя, и народ потребовал освобождения убийцы. За меня начали заступаться даже представители самых богатых и властных семей Темнотверди. В конце концов, судьи поддались давлению и отпустили меня на свободу уже на следующее утро. А вечером того же дня, я получил персональную койку в казармах «Противостояния».

Эренвин, слушая весь рассказ, лежал прикованный к стойке, с выпученными от изумления глазами.

— Я добился своего и, спустя всего неделю, гордо носил легендарный доспех, усиленный рунами. Так что все, чего ты желаешь — возможно достичь, если приложить к этому усилия. Я понял, что препятствия к осуществлению мечты — это череда дней, когда кажется, что выхода уже нет. Ощущение блуждания во тьме, где не видно света. Часы, когда ты можешь потерять все и даже лишиться рассудка. Но, если тебе удастся выдержать… Из последних сил стоять на совсем, вплоть до самого конца, тогда же ты непременно получишь то, ради чего начал свой путь.

Фаргон, все же не устоял и проникся интересом к монологу Сарэена.

— Поверь мне, оно стоит того. — продолжил эльф. — Я сделал за несколько месяцев то, на что у других уходило десять лет обучения. В строю ко мне питали дикую ненависть и зависть. Но никто не осмеливался вступать со мной в конфликт: меня жутко боялись. И все же, мне удалось добиться уважения. Я первым проявлял инициативу, всегда принимал тяжелые решения и брал ответственность за них на себя.

— Как же ты оказался в Рофданхеме? — сгорал от любопытства Эренвин.

— Это не я оказался в Рофданхеме, а Рофданхем оказался в Темнотверди. — загадочно пояснил Сарэн.

— Не понял… — эльф смутился.

— В те годы, Вильям Камнезубый впервые посетил Коэл’Дрэссел. — ответил Фаргон.

— Незнакомец приплыл с юга, пересилив штормы моря Холодных огней. — Сарэн выдержал паузу. — Это был отец Фаргона. Хранители огня, во главе Архимага Вардеса, собрались в Храме Знаний и приняли у себя гостя. Десять воинов «Противостояния», в числе которых был я, стояли ровной шеренгой, создав живой щит перед восседающими на троне учеными умами. Вильям тогда был ещё очень молод. Он вошел в храм вместе с прославленными мастерами двуручного меча, что волокли огромный сундук. Властелин Рофданхема приказал положить его перед троном Архимага и открыть крышку.

— И что было внутри? — спросил Эренвин.

— Оружие и броня из невиданного ранее металла. — продолжил Сарэн. — Вильям достал меч из ножен. В тот же момент, все десять воинов «Противостояния» обнажили клинки и впали в боевую стойку. Вильям замер. Затем, он медленно повернулся к своему солдату и приказал тому поднять стальной меч перед собой. Воин выполнил приказ, и тогда король Рофданхема ударил по лезвию мечом. Сталь разлетелась на куски.