Время было не для Клиффорда, не для убийств...

Но убийство произошло, а в уголовной полиции работали парни с холодными взглядами, которым никогда не было по семнадцать.

Но Клингу семнадцать когда-то было.

Он направился к кассе, где меняли мелочь. Человек в зарешеченном окошке разглядывал какой-то комикс. Клинг заметил, что это был один из самых дурацких образчиков в своем роде, который лежал в каждом ларьке и в котором речь шла о вдове, страдавшей неизлечимым склерозом.

Кассир поднял глаза.

- Добрый вечер, - поздоровался Клинг. Кассир подозрительно уставился на него.

- Добрый вечер.

- г - Можно вас кое о чем спросить?

- Смотря о чем, - ответил кассир.

- Ну...

- Если вы собираетесь меня грабить, молодой человек, так забудьте об этом, - посоветовал кассир. - Овчинка выделки не стоит, и потом полицейские в нашем городе знают свое дело, так что далеко вам не уйти.

- Спасибо за совет, но грабить вас я не собираюсь.

- Чудненько. Меня зовут Рут. Сэм Рут. Приятели именуют это место "будкой Рута". Чем могу служить?

- Ночью вы работаете?

- Иногда. А что?

- Я хотел бы разыскать одну девушку, которая обычно садилась в поезд на этой станции.

- Тут в поезда садится уйма молоденьких девчат.

- Эта девушка обычно приходила между десятью и половиной одиннадцатого. Вы когда работаете?

- Когда я работаю в вечернюю смену, прихожу в четыре и ухожу в полночь.

- Значит, около десяти вы здесь.

- Мне так тоже кажется.

- Она блондинка, - продолжал Клинг. - Очень красивая блондинка.

- Вон там внизу в пекарне работает одна блондинка-вдова. Та приходит сюда каждый вечер в восемь.

- Эта девушка совсем юная, ей семнадцать.

- Семнадцать, говорите?

- Да.

- Не припоминаю, - сказал Рут.

- Подумайте еще!

- О чем? Я её не помню.

- Она очень красива. Если вы её видели, то забыть не могли. Прекрасная фигура, большие голубые глаза, ну просто нет слов!

Рут прищурился.

- Эге, - сказал он.

- Что?

- Припоминаю. Хороша штучка. Да, уже припоминаю.

- Когда она приходила?

- Обычно в десять двадцать пять. Точно, я уже вспомнил. Всегда проходила на платформу к центру. Обычно я наблюдал за ней. Чертовски хороша. И ей только семнадцать, говорите? Выглядит она намного старше.

- Только семнадцать. А вы уверены, что говорите о той самой девушке?

- Послушайте, откуда мне знать? Эта блондинка приходила обычно в десять двадцать пять. Раз попросила меня разменять ей десятку, вот я её и запомнил. Нам нельзя менять деньги крупнее, чем два доллара, хотя большинство таких не носит. Говорят, они приносят несчастье. Предрассудки большое зло, - покачал головой Рут.

- И вы ей разменяли? - спросил Клинг.

- Из своих. Потому я её и помню. Она мне так мило улыбалась. Эта девушка умела улыбаться. Да, точно, это была она. Обычно уезжала в центр поездом в десять тридцать.

Рут достал часы. Покачал головой и засунул их назад.

- Да, она ездила поездом в десять тридцать.

- Всегда?

- Всегда, когда я её видел, она садилась в один и тот же поезд. С тех пор, как я разменял ей десятку, она мне всегда улыбалась. Да, было на что посмотреть, это точно. Таких буферов я в жизни не видел.

Клинг оглянулся, стенные часы показывали 10.06.

- Если я сяду в поезд в десять тридцать, - спросил он, - где я окажусь после получаса езды?

- Откуда я знаю? - удивился Рут и задумался. - Но я могу вам подсказать, как это выяснить.

- Да?

- Езжайте сами, - сказал Рут.

- Спасибо.

- Не за что. Рад был помочь, - ответил кассир и снова погрузился в комикс.

Поезд тащился через центр города, со скрежетом тормозя на знакомых станциях. Клинг разглядывал пейзажи, мелькавшие за окном вагона. Город был большим и грязным, но если вы в нем родились и выросли, он стал частью вашего существа, как печень или органы пищеварения. Он разглядывал город и одновременно следил за стрелками часов. Поезд ринулся в туннель и проник в утробу мегаполиса. Клинг сидел и ждал. Пассажиры выходили и входили. Клинг не спускал глаз со стрелок.

В одиннадцать ноль два поезд остановился на подземной станции. Предыдущая остановка была в десять пятьдесят восемь. Как бы там ни было, в расчет приходилось принимать обе станции. Он вышел из поезда и поднялся наверх, очутившись в центре Айолы.

Дома вздымались к небу, пронзая ночь пестрыми пятнами красного, оранжевого, зеленого и желтого света. На углу был магазин мужской одежды, пекарня, стоянка такси, магазин женского платья, на противоположной стороне улицы - автобусная остановка, подъезд кинотеатра, кондитерская, китайский ресторан и бар. Все эти заведения и вывески были как близнецы схожи с такими же, рассыпанными по всему городу.

Он тяжело вздохнул.

Если Дженни встречалась со своим приятелем здесь и если её приятеля зовут Клиффорд, прочесать этот район - что искать иголку в стоге сена.

Он снова спустился в метро, на этот раз сев в поезд, идущий в обратную сторону. Вышел на первой остановке и подумал, что Дженни с тем же успехом могла выйти и здесь.

Магазины и вывески на улице были неотличимы от тех, которые он только что видел. Торжественный осмотр соблазнов большого города. Черт возьми, эта остановка почти точно такая же, как предыдущая. Почти - но не совсем.

Клинг снова сел в поезд и отправился в сторону своей холостяцкой квартиры.

На первой остановке было нечто, отсутствовавшее на второй. Глаза Клинга это нечто заметили и передали в мозг, который спрятал это где-то в подсознании.

К несчастью, в эту минуту оно ему ещё ни о чем не говорило.

ГЛАВА XIV

Каждый дурак прекрасно знает, что наука - главное в следствии. Дайте полицейской лаборатории осколок стекла, и ребята по нему установят, какую машину вел подозреваемый, когда он последний раз её мыл, какие штаты пересек и занимался или не занимался любовью на заднем сиденье.

Правда, если вам повезет.

А если не повезет, то от науки столько же толку, что и от детективов.

В случае Дженни Пейдж везение отвернулось от отчаянных усилий ребят из полицейской лаборатории. По правде говоря, был тут отпечаток пальца на стекле снегозащитных очков, найденных неподалеку от трупа. К несчастью, идентифицировать кого-то по одному-единст-венному отпечатку пальца - это вроде как угадать за чадрой лицо мусульманской женщины. Но ребята из лаборатории не собирались опускать руки.