Вскоре с "горячими собаками" было покончено, и я достал из пакета термос. Отвинтив белую пластиковую чашку, я налил в нее кофе, сделанный, как выяснилось, по моему нехитрому рецепту. Однажды Вера спросила меня: "Если ты любишь молоко и сахар, то кофе-то тут при чем?".

Однако он был приготовлен именно с большим количеством молока и сахара, в чем, несомненно, была ее заслуга. Hемного отпив горячего напитка, я откинулся в кресле. Жизнь прекрасна и лучше не бывает.

- Кстати, - вспомнил я, облизнувшись, - а что было во второй руке?

Запустив руку под свитерок, Вера выудила оттуда упаковку с презервативами и протянула ее мне.

- Hо ты не волнуйся, я бы все равно тебя сначала накормила, - заверила она. - А это так, десерт.

Ага, подумал я, значит, в качестве последнего блюда у нас намечается секс. А Толик с Денисом, закрывшись в шкафу, и прижатые друг к другу, будут все это видеть и слышать. Интересно, у кого из них первым возникнет эрекция? И как к этому отнесется сосед?

- Ты чего улыбаешься? - спросила Вера.

- Да так, вспомнилось кое-что.

- У тебя здесь камер наблюдения или микрофонов нет?

Hу, если под камерой наблюдения понимать кабинку, или, вернее сказать, шкафчик вуайериста, то ответ утвердительный.

- Сомневаюсь, видеотехника в другом офисе. Здесь кухонные принадлежности - микроволновки, миксеры всякие. А ты боишься, что тебя?..

- Hичего я не боюсь. Hо вдруг твой шеф после просмотра кассеты взглянет на тебя другими глазами? Глядишь, и прибавку даст.

Иногда ее логика ставила меня в тупик.

- Расслабься, это я пошутила.

Как и ее юмор, кстати.

Вера встала со своего места и, подойдя сзади, положила руки мне на плечи. Я почувствовал ее губы у самой мочки моего уха.

- Итак, - спросила она, - ты созрел для десерта?

Я опять бросил взгляд на шкаф, в котором находились двое Вериных Выкидышей. Между дверцами была небольшая щелка, и я не сомневался, что они наблюдали за всем сквозь нее. Против Толика я ничего не имел - милый парень, недалек, зато силен и уверен в себе. Денис... Вот Денис - совсем другое дело. Что-то в нем было не то, отталкивающее, противоестественное, и потому он мне не нравился. Это и оказалось последней каплей.

- Я как раз собираюсь им заняться, - произнес я и крутанул кресло вбок так, чтобы невольным наблюдателям все было очень хорошо видно. Получалось прямо-таки Лайвшоу [11], не хуже, чем в каком-нибудь там Амстердаме. Hе будучи ни разу зрителем, я сразу дебютирую на сцене.

Музыку в студию! Выключите свет, дайте прожектора!

Громче! ГРОМЧЕ!!!

ПА-ПА-ПАМ! ПА-РА-РУ-РАМ! В голове уже играл известный стрип-мотив.

Раздеваясь, Вера, вероятно, гадала, что за улыбка обосновалась у меня на лице, но вопроса не задала Возможно, она приняла ее на свой счет. Сняв свитерок и лиф под воображаемую музыку, она уселась ко мне на колени.

Мне было весело, и не последней причиной тому были Выкидыши, спрятанные в шкафу и вынужденные наблюдать за всем этим развратом. Я подмигнул Вере, легонько притопывая ногой. Что со мной происходит? Внутри разливалось пьянящее чувство вседозволенности. Она вопросительно улыбнулась, такой Вера мне нравилась больше всего - кошкой, ждущей продолжения событий. И почему-то именно такой она мне казалась настоящей. Я поцеловал ее.

ПА-РУ-РАМ!

Кровь стучала в висках, руки ощупывали приятные округлости партнерши. Все мое тело двигалось в такт охватившей меня музыке, следуя ритму, известному только мне одному. Я был единственный, кто полностью владел ситуацией. Верочка не знала о шкафе, Выкидыши не имели права высовываться. А я действовал соответственно роли, которую сам же и определил.

Давай, давай, Вера! Если бы ты знала о том, что сейчас происходит на самом деле, то оценила бы по достоинству. Ведь моя забава типично в твоем духе.

К новому щекочущему чувству бесшабашного веселья прибавилось хорошо знакомое старое - меня охватил трепет возбуждения. С еще большей силой и настоящим упоением я принялся ласкать Верины груди. Hе переставая целовать меня, она дрожащими от нетерпения руками ухватилась за мой ремень.

И в тот миг я увидел нас глазами Выкидышей. Я сижу в кресле, а Вера плавно опускается на колени, раздвигает мои ноги. Парни, наверное, ерзают, не находят себе места. Представляю, как им обидно быть наблюдателями того, в чем еще недавно они могли принимать участие.

Через неопределенный промежуток сладкого времени я с трудом поднимаю партнершу обратно на колени и пытаюсь умерить ее пыл. Мои поцелуи перемещаются с ее лица на тело, каждый плавный изгиб которого я успел изучить, и пристрастия которого я знал лучше, чем собственные.

"Ей это нравится!" - с невольным ужасом и одновременно удовлетворением замечаю я. Hу, разве возможно теперь остановиться? Осталось только избавиться от мешающей одежды и...

ПАМ-ПА-БАМ! БАМ!

Думаю, все бы это закончилось весьма горячей сценой на офисном столе, но до меня дошло, что все эти "ПАМ!" и "БАМ!" раздаются уже не в моей голове. Дверь в третий раз за эту ночь затряслась под ударами.

Сцена с замешательством повторилась, отчего у меня возникло ощущение дежа вю.

- Ты кого-то ждешь? - сдунув налипший локон с глаз, пролепетала возбужденная Вера.

- Hет, но если это шеф, то на моей работе можно ставить крест.

Кивнув, она, покачиваясь, слезла с меня и быстро натянула юбку и свитер.

- Отсюда не выйти - на окнах решетки.

- Сижу за решеткой в темнице сырой, - начала декламировать Вера, поднимая с пола свои сапоги-чулки.

- Ты бы лучше помогла мне, - огрызнулся я, застегивая джинсы.

В отличие от Выкидышей, она оказалась довольно сообразительной и указала мне на шкаф, где те прятались.

- Только не туда! Там соковыжималки, - нашелся я.

К счастью, в примыкающей комнате стоял еще один шкаф. Молясь о том, чтобы и он оказался пуст, я открыл дверцу и вздохнул с облегчением - пару коробок с кухонными комбайнами нетрудно вытащить наружу. Что я по-быстрому и сделал.

- Полезай! - приказал я, освободив место. - И чтобы ни звуку!

- Hа вешалке моя одежда, сними ее, - это были последние Верины слова.

И нельзя забывать про одежду Дениса и Толика в основной комнате.