По правому берегу начались сосновые леса. Я хорошо знал это место. Здесь около двух островков, заросших кустарником, я и намечал стоянку.

- Это и есть те самые острова? - крикнул Марат.

- Они. Песчаный пляж, дно хорошее! Купаться здорово тут, и лес рядом!

Я сбавил обороты и провел лодку между островками.

Марат выпрыгнул в воду.

- Глуши,-сказал он и подтащил нас за цепь к ближнему островку. Лодка прочно села на песок.

Стало тихо. От леса потянуло сухим и жарким запахом сосны. Берег был метрах в пятнадцати.

- Ну и красота!-вздохнула Татьяна.

- Да, недурно провести здесь денек.

Марат осмотрелся, деловито скинул рубашку и потащил из лодки тяжелые рюкзаки. Ничего не скажешь, мускулатура у парня! Бронза.

Мы стали переносить вещи на островок. Вода была теплая, над песчаным дном носились стаи рыбешек.

- А я, честно говоря, испугался,- засмеялся вдруг Марат.- Пора, думаю, приступать к спасению. С кого начинать? С женщин или с детей?

- А мы, волжане, все плавать умеем,- заметила с улыбкой Татьяна.- Дети - тоже.

Замечание насчет детей мне что-то не понравилось. Все-таки не такой уж безобидный парень этот Марат…

Островок весь зарос кустарником. Местами желтели пляжи с горячим песком. Несколько невысоких сосен. Песок и трава густо усыпаны шишками. Тут и решили мы разбить лагерь. Топлива хватает - на берегу валялась старая развалившаяся лодка, какие-то сучья, щепки. Да и в лесу сколько угодно хвороста.

Палатку натянули в тени от сосен. Разожгли костер.

И на какой черт людям разжигать костер в этакую жару, среди бела дня,- неизвестно, только костер обязательно разжигают! Костер разжигают в любую погоду, днем и ночью. Костер - это цель стремлений, апофеоз туризма.

Запахло дымком. Мы хотели было вскипятить чай, но Татьяна не дала коптить чайник. Установила в стороне таганок, разожгла под ним несколько щепок, но чайник все равно закоптился по самую ручку.

Марат поглядывал на Татьяну и хитро посмеивался. Когда чайник окончательно зачернел, Марат вздохнул сокрушенно:

- А надо было всего-навсего подождать, когда костер прогорит. На угольях-то и чисто, и быстро!.. Ну, ничего, ототрем… Айда купаться, Володя!

Когда мы вернулись после купания, Татьяна хлопотала около костра. Она была в шортах и ситцевой кофточке-безрукавке.

Клеенка, растянутая прямо на земле, являла собой увлекательное зрелище. Чего только тут не было: и колбаса, нарезанная кружками, и селедка, и крутые яйца, и даже бутылка сухого вина. В стороне дымился котелок пшенной каши-концентрата. И все это сдобрено хвойными запахами леса, свежестью реки, костровым дымком. Где-то вдалеке кричала кукушка.

- Вот это сюрприз! - ахнул Марат.- Узнаю руку опытного туриста.

- Прошу к столу! - пригласила Татьяна.- А что это такое - «опытный турист»?

- Ну берегись теперь, Марат,- усмехнулся я,- за такую похвалу тебе не поздоровится.

- А что? - удивился Марат.- Разве я что-нибудь этакое сказал…

- Лучше уж выпьем за успех нашего плавания! - я поднял свою кружку.- Оглянитесь вокруг. Удостоверьтесь: вот река, вот сосны, вот костер. Выпьем за все это!

Выпили.

- Между прочим,- начал Марат,- этот островок напомнил мне один привал на уральской речушке… Северный Урал. Горы.

- Ты был на Северном Урале? - удивился я.

- В прошлом году. В группе было одиннадцать человек… Понимаете, мы…

- Э, я знаю, о какой группе ты говоришь,- вставила Татьяна - Там был еще этот… как его… Длинный, в очках… Николай, что ли…

- Валерик! - всполошился Марат.- Откуда ты его знаешь? Выла на Кось-Ю? Неужели?..

- Валерик,- кивнула Татьяна,- потом еще этот… Жора с гитарой, он еще все куплеты пел. Были две подружки с Кавказа…

- Из Армении,- уточнил Марат.- Одна из них. Другая - не помню…

Я взглянул на Таню. Мне достаточно было мельком взглянуть на Татьяну, чтобы понять: что-то она задумала. И вообще, в прошлом году наша Татьяна ездила на конкурс вокалистов в Саратов, а вовсе не на какой-то там Кось-Ю…

- Еще супруги эти… Как их… Супруги Лялькины, кажется…

- Однако память у тебя!-ликовал Марат.- Я сам фамилию этой пары забыл, да и не знал вовсе, а ты помнишь! А вот Жора с гитарой - не Жора вовсе, а…

- Гена? - невинно подсказала Татьяна.- Черный такой. Живчик. Еще все куплеты пел.

- Да Левка это!.. Из Краснодара! Левка!

- А-а, Левка, действительно… Как я могла забыть…- Татьяна наклонилась, раскладывая по мискам кашу.- Потом заблудился этот… Николай, то есть Валерик,- продолжала она.- Проводник Тохтушка-Улай помог его разыскать. Сняли со скалы «Игла». Потом заболела эта… пожилая дама в зеленых штанах. Пришлось отправить на базу…

Я взглянул на Марата. Он молчал, с интересом уставившись на Таню.

- Потом вы все полезли на высоченную гору. На вершине был этот… каменный тур. Прочитали вы записку от предыдущей команды: «Здесь были мы. Приветик!» Оставили свою: «Здесь были и мы. С приветиком!» Потом Лева спел куплеты, сфотографировались на фоне диких вершин в разных позах…

Татьяна умолкла, проглотила несколько ложек каши. Я наблюдал, как она ела ту самую презираемую «кашу с углями», не замечая ни углей, ни того, что каша слишком горяча.

- Вас понял.- Марат скрестил на груди руки, поглядел на Таню в упор.- Угодно издеваться?

- А что? Еще у вас кончилась крупа… Разве неверно? А когда дама в зеленых штанах свалилась со скалы «Игла»…

- Вы только что утверждали, что на скалу «Игла» забрался Валерик, он же Николай.

- Правильно. А проводник… как его…

- Тохтушка-Улай,- насмешливо подсказал Марат.

- Верхом на олене помог его отыскать. Да. Вы съели девять мешков крупы, а надо было бы - одиннадцать, по числу едоков, изорвали по три пары штанов, отморозили кто руку, кто ногу, но в конце концов благополучно вернулись домой. Физкульт-ура! Привет!

Я расхохотался. Уж очень забавна была Таня с растрепанными волосами, с измазанным сажей носом, с закопченной кастрюлькой в руке. Щеки раскраснелись, глаза мечут молнии.

Марат не сводил с нее глаз.

- Вы, должно быть, не любите природу,- произнес, наконец, он.

- Люблю! Только без Жоры, без куплетов, без дамы…

- В зеленых штанах?

- В любых! Без супругов Лялькиных, без…

- Без проводника Тохтушки-Улая?

- Тохтушка пускай занимается оленеводством! Некогда ему баклуши бить!.. Всю жизнь мечтала полюбоваться вершинами Кавказа, а когда приехала, вижу: по одной горе ползет цепочка туристов, по другой горе - две цепочки. Все горы увешаны туристами, как елки новогодними игрушками!.. Ай! Горячо!..

Она выронила кружку с кипятком, вскочила, запрыгала на одной ноге.

Мы расхохотались.

- Вот к чему приводит антитуризм,- изрек я.

- Словами это не расскажешь,- задумчиво заговорил Марат.- Я смог бы убедить вас… Если бы мы поднялись вместе на вершину горы Народной. Уральское Приполярье. Каменная буря хребтов… Нет, слова тут бессильны.

Марат задумался о чем-то. Я подбросил в костер пару щепок.

- Вот вы говорите: супруги Лялькины, Жора с гитарой…- оживленно заговорил он.- А сколько эти самые люди уносят с собой… Нет, честное слово! Они возвращаются домой совсем другими. Лучше, чище! Природа как бы кладет руку на плечо человеку: «Гляди! Ты человек! Собой гордись! Впитывай всю эту красоту и помни. Бери и помни!»

Мы молча допивали чай. Костер догорал. Солнца клонилось к закату. Вода в реке казалась малиновой. Сосны словно замерли в тишине.

Слышно было, как лодка наша покачнулась у берега. Хрустнул песок. Звякнула цепь…

Я задумался о том, что мы с Татьяной, вероятно, уже не поедем вместе работать в Рыбинск. Без сомнения, она скоро полезет вдвоем с Маратом на самую вершину горы Народной. Тихая грусть сошла на меня.

Марат наклонился, чтобы собрать посуду, и вдруг из кармана у него выпал… ключ. Он упал прямо на середину клеенки. Да, тот самый ключ, единственный оставшийся, за который Минаич отца родного не пощадит. Ключ от «склада»!