Дважды, пока отдыхал. Славка отгонял палкой лиану, норовившую вцепиться в его ботинок. И убедился, что на лиан палка действует не хуже гравизащиты. А когда та сделала третью попытку. Славка представил большие ножницы... Рядом что-то металлически блеснуло, и конец лианы в добрых два метра остался на земле, сразу же перестав извиваться. Упырь, за минуту до того пропавший, вновь сконденсировался из воздуха, засопел. Неужто он? - думал Славка. Ну дает!

Пиявки-оборотни на обратном пути представились не белым облаком, а большим аппетитным фруктом, напоминавшим гибрид клубники с ананасом. Фрукт был как живой, даже дышал. Но Славку и упыря пропустил.

Однако упырь, на этот раз по собственной инициативе, бросил-таки камнем в колонию оборотней. Камень отскочил как от резинового мяча, ударил по ноге. Славка погрозил упырю кулаком. И тот стал на глазах бледнеть, а потом спрятался за спину практиканта и долгое время старался не попадаться ему на глаза.

Славка не держал зла на упыря. Он думал о другом - пройдена почти половина пути назад, какой окажется вторая половина? Ведь что ни говори, а защита нулевая, и надежда только на случайность да на себя. Но он чувствовал, что страх проходит, что если держать себя в руках, то не так все и ужасно, как в инструкциях расписано.

Славка шел и беззаботно насвистывал. Вернее, пытался насвистывать беззаботно, на деле выходило прерывисто и фальшиво. Но все-таки это помогало в какой-то мере сохранять бодрость духа. Пищалки перекатывались в глубоких и вместительных карманах комбинезона. Славка про них и думать забыл. Только когда его резко подкинуло ввысь, машинально вцепился в незастегнутые клапаны на брюках. Лишь потом испугался.

Упырь бестелесно застыл в воздухе, рядышком. До земли было метра четыре. Славка болтал ногами, извивался всем телом. Не помогало. Когда он немного успокоился, то заметил невдалеке от себя спрутокрокодила, висящего на тоненьком суставчатом стерженьке. Это был не Кеша, другой, побольше размерами и пурпурной масти, с желтыми огоньками на чешуйках. Спрутокрокодил уже порядочно прокоптился в лучах местного светила, сомлел.

Славка сообразил, в чьих он лапах. Где-то у обочины завалился в спячку паук-лакомка. И что бы ни произошло на белом свете, разбудить тридцатиногого паука невозможно. Он зарылся под землю метров на пять, не меньше, и выставил свои огромные суставчато-телескопические грабли наружу. Они у паука живут в собственном режиме - неосторожных путников мимо не пропускают. Зато когда лакомка соизволит проснуться, ему не надо будет думать о пропитании - на всех тридцати конечностях будут висеть сушеные лакомства. Даже если птицы склюют кое-что из добычи, лапки успеют наловить новую.

Испугать Славку спящим пауком было трудно. Но отцепиться он никак не мог. Упырь вертелся рядом, пыхтел, но ничего не предпринимал. Да и чего от него ожидать! Нет, рассчитывать надо только на себя. Славка изо всех сил выгнулся, чуть не свернув себе позвоночник, и уцепился за черный блестящий коготь. Подтянуться - дело секундное.

Но стоило усесться на скользком хитине, как на него, хлопая перепончатыми прозрачными крыльями, налетела нахальная стрекоза.

Для начала Славка сунул ей кулаком прямо в лоб. Стрекоза отлетела на метр и зависла в воздухе. Крылья ее затрепетали с такой скоростью, что пропали из виду.

Славка, не дожидаясь новой атаки, вытащил из кармана пищалку и с размаху залепил ею в стрекозу.

Бедная пищалка не успела разразиться воплями, как стрекоза заглотнула ее, оглушительно щелкнув пластинчатым клювом. Славку передернуло, и он решил не сдаваться, приготовился сражаться до последнего.

Но по-настоящему бедной, несчастной в конце концов оказалась не пищалка, а сама стрекоза. Крылья у нее вдруг замерли, обмякли, выпученные глаза и вовсе вылезли из орбит. И она рухнула вниз.

С высоты своего положения Славка отлично разглядел, как бок у застывшей стрекозы неожиданно набух, вспучился, прорвался... и оттуда, изнутри, выкатилась живая и невредимая пищалка. Она не осталась лежать на тропе, а тут же скользнула в траву. И пропала.

Обдумывать ее поведение было недосуг. Славке надо было в первую очередь освободиться. Рвать ворот костюма ему не хотелось - было жалко новенький комбинезон, да и небезопасно. С силовиком или без него, костюм продолжал охранять от вредоносных бактерий, вирусов. Поэтому Славка осторожно тянул ворот на себя, отчего костюм на нем окончательно перекособочился, и трудно было понять, где рукава, где спина, где что.

Последний рывок Славка не рассчитал. И, заваливаясь спиной вниз, полетел на землю. Доли секунды хватило, чтобы он представил себе совершенно четко большой кусок мягкого пластикона. И он не ошибся - упал именно на пластикой. Тот, смягчив удар, тут же выскочил из-под тела - рядом со Славкой на тропе, потирая спину, сидел крайне утомленный упырь. Сейчас у него мигало разом в пяти или шести местах.

- Ладно, чего уж там, - примирительно проговорил Славка, - пошли домой. А то посидишь тут на свою же шею!

Он встал, отряхнулся, поправил маску. Кругом непролазной чащобой стоял мрачный запущенный лес - навряд ли генетики признали бы сейчас в нем свое детище и рискнули бы зайти дальше первых деревьев.

Где-то в глубине леса стонала какая-то сумасшедшая птица. Звук был жуткий, с всхлипом. Шумели верхушки деревьев - на одной ноте, мягко, зазывно, но и настораживающе.

Раньше Славка как-то не приглядывался к лесу. Он был для него ненастоящим, вроде декораций к спектаклю. Теперь понял, что очень и очень ошибался. Понял до дрожи в коленках. И хотя абсолютно точно знал, что первым делом генетики закладывали в модели неагрессивность по отношению к человеку, даже ' страх перед ним и, уж само собою, полное послушание... Но! Попали бы они на его место! Кто вообще разберется с этими гибридами, которые наплодились тут в невероятных количествах за последние тридцать лет! Может, неагрессивность в них как раз и не перешла? Может, не унаследовали они послушания, а?! Вон паук, ему что безмозглый спрутокрокодил, что человек, было б чего пожевать - и точка! Невеселые думы одолевали Славку. Дорога назад казалась бесконечной.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: