Упырь плелся по пятам, не высовывался. Но Славка не был спокоен за тылы, оборачивался ежесекундно. Пугали малейшие шорохи, треск ветвей наводил ужас, проклятая птица все стонала без умолку, предвещая нечто кошмарное.

От напряжения у Славки тек по спине холодный пот и почти не сгибались ноги. Нет, так нельзя больше! Он присел на корточки прямо посреди тропы - надо передохнуть, собраться. И вообще, никуда он не тронется с места, пока не пройдет этот прилипчивый унизительный страх. Вот так и будет сидеть, хоть до вечера, хоть до ночи!

Славка старательно твердил формулы расслабления, успокоения, даже приборматывал их вслух. Но совсем не мог сосредоточиться, хоть плачь от обиды! Кто их придумывал только, к чему их зубрить заставляли, толку-то! Это все на пользу, когда в мягком уютном креслице сидишь, да чтоб креслице стояло в тепленькой уютненькой комнатке, да чтоб... эх, пропади все пропадом!

Несколько минут Славка усиленно терзал себя за малодушие. А потом вдруг почувствовал, что страх пропал - ну нисколечко не осталось. Даже удивился. Вон же он, лес, надо бояться! Нет, не боялся и все тут, наоборот, накатила непонятная злость - эх, сейчас бы ему в руки этих паучков-лакомок противных, этих шакалов зловредных, да он бы их в бараний рог! Славка даже молодецки размахнулся, чтоб хлопнуть по плечу упыря-соратничка, сидевшего за спиной. Но упыря не хлопнешь, отскочил, дружок, и откуда такая реакция! Славкина ладонь пропахала воздух, глухо шлепнула по утоптанной земле. Это не раздосадовало Славку.

Он уже собирался встать и идти дальше, когда увидал, как в метрах в тридцати, впереди по курсу, на тропу выползло нечто настолько омерзительное и незнакомое, настолько громадное и непонятное, что он застыл на четвереньках и открыл рот.

Был бы в кармане силовик, все бы прояснилось - достаточно включить малый локатор, вшитый в костюм, и на станцию пошел бы сигнал, в котором все по полочкам разложено, все обмерено, засвидетельствовано, зафиксировано - классификатору оставалось бы лишь обработать информацию и сказать свое веское слово - кто это. Но силовика не было. Приходилось соображать самому.

Славка был озадачен до крайнего изумления. С чем сравнить несравнимое?! Гора живого мяса беспрестанно меняла форму и цвет. Какие-то отростки, то тонюсенькие и дерганые, то жирные и ленивые, выпучивались из разных мест горы и тут же втягивались внутрь. Эта туша видела Славку - где-то под кожей у нее блуждал глаз. Прорывался он в разных местах огромного тела, хлопал морщинистыми лягушачьими веками и пропадал, чтоб появиться в тот же миг на пять метров левее или ниже. Глаз был большой, мутный, с фиолетовым зрачком. И все это колыхалось, дергалось, переливалось и противно, на Одной ноте, пищало, в перерывах всхлипывая мощным басом. Храп перерастал в оглушительный, какой-то болезненно-нервический кашель с захлебом, стонами и прерывистыми частыми вздохами и снова сменялся пронзительным писком.

Судя по всему, чудовище готовилось к нападению и запугивало жертву.

Ну, иди сюда, иди! Славка стиснул зубы и решил, что с тропы не уйдет. Пока живой.

Гора медленно сдвинулась с места. Ни ног, ни лап у нее не было - студенистая масса перекатывалась, дрожала, наползала.

Славка рассмотрел ее получше, повнимательнее. Страха он по-прежнему не испытывал, ему было теперь все равно - от такой твари никуда не денешься!

Взгляду не на чем было остановиться. Какие-то спутанные мохнатые водоросли покрывали тело чудовища. То сверху, то сбоку раскрывался кожистый морщинистый клапан, и изнутри вырывался бурый зловонный пар. Глаз, выдвинувшись на сером тоненьком стебельке, гипнотизировал Славку. До ушей и ноздрей донеслось бульканье и тяжелое, спертое дыхание.

Упырь сидел рядом и тоже пялил глаза на чудище. Любопытный, отметил машинально Славка, скривил губы. Приходил его последний час на этой планете, да и в жизни вообще. Он успел почему-то вспомнить коз - какие они ласковые, добродушные и как умеют защищатьс-я от всяких наглющих и прожорливых тварей. Как с ними было безопасно! Надо было оставаться там и ждать! Но поздно.

Гора застыла в трех метрах, нависая над Славкой мясистой, колеблющейся стеной и душераздирающе заорала.

Он закрыл глаза и приготовился к смерти. И почти сразу же его облапило чем-то скользким, мокрым, подхватило, завертело, понесло... Когда он открыл глаза, было темно, с трудом дышалось. Проглотила, тварь! Славку стало бить частой, нервной дрожью. Живьем слопала! Но по-настоящему испугаться не успел - забрезжил свет и он скатился по липким водорослям на траву.

Это была поляна, в нескольких метрах паслись козы. Они удивленно задирали головы и смотрели на Славку, будто впервые увидели, раздувая потихоньку воротники.

Чудовище колыхалось рядом и издавало такую гамму звуков, что Славке чуть не стало дурно. Смотреть на эту уродину он больше не мог. И какой черт его дернул сегодня выйти из станции, сидел бы себе да книжку почитывал, ну что за наказание! Увидит ли он когда-нибудь еще эту самую станцию или нет?!

Обдало отвратительным влажным вонючим паром. От рева заложило уши. И снова пропал свет, снова облепило его чем-то противным, затрясло, закачало... и выплюнуло на лужайке у станции. Двух минут не прошло, вот это скорость! Славка отказывался верить. Но доказательство моргало мутным глазом и хрипело совсем рядом.

Славка вскочил на ноги и опрометью бросился к биолокаторам. До них оставалось не больше сотни шагов - вот, вот его спасение! На бегу у него мелькнула шальная мысль - а где же упырь-то? Что ж, он так и сидит сиднем в лесу?!

Славка не успел додумать. Сзади облапило, подняло, вобрало внутрь и снова понесло куда-то.

Теперь конец, подумалось Славке. Ему стало все безразлично. Нелепость происходящего могла доконать и более стойких, более опытных людей. Наплевать! Но задохнуться он и на этот раз не успел - чудище выплюнуло его на тропе, посреди леса, прямо перед скучающим упырем.

Славка ошалел. Упырь таращил на него глаза. Но он был немой, объяснить ничего не мог, а может, и сам ничего не понимал - что способно понять такое чучело! А вот Славку прошибло - ишь ты послушное какое, ишь услужливое! Ну, экспериментаторы! Он истерически захохотал, срывая с себя ошметки водорослей.