Обоими отделениями первое время заведывал инженер полковник Тафаев, а впоследствии в первом были чиновники особых поручений губернатора, а в последнем инженерные офицеры.

Доходы от этих операций были значительные, состояли в полном распоряжении Перовского и дали ему возможность увеличить состав управления главного начальника края. В его личном штате было много лиц образованного класса и известных фамилий. Личные его адъютанты были все молодые гвардейские офицеры: Капустов, Челяев, Габбе, Виткевич, не оправдавший себя в политическом отношении и кончивший жизнь самоубийством[13]. Из гражданских чиновников были братья Ханыковы, Даль, в литературе «Казак Луганский», — все известные имена.

Весь этот кружок, со включением лиц, занимавших высшие должности, составлял интеллигенцию. Жизнь этого кружка была отражением жизни высшего столичного общества и благотворно действовала на средний класс.

Оренбург в то время стоял далеко выше губернского города Уфы, в котором богатые местные помещики вовсе не жили, аристократию составляли председатели и советники различных палат, выслужившиеся из канцелярских чиновников; к ним принадлежали нередко вице-губернаторы, и сам губернатор, если он был образованный человек, терялся между ними.

 Перовский в первое время управления оставался в Оренбурге и много разнообразил общественную жизнь: на Пасху происходила борьба и скачки; призы Перовский выдавал от себя хотя и не дорогие, но в общем на довольно значительную сумму; потом большие скачки бывали летом около горы Сулака, в 10 и 12 в. от Оренбурга, и наконец для привлечения к себе народа Перовский в праздники, проезжая верхом под качелями и казачьем форштадте, кидал в толпу мелкие серебряные деньги.

Перовский нередко посещал церкви, но чаще бывал в Вознесенской, как самой ближайшей к его квартире. При выходе из церкви давал одному из молившихся купцов горсть мелких серебряных денег для раздачи нищим. Порядка этого Перовский не изменял и при вторичном управлении краем. Я сам видел эту подачку в церкви Петра и Павла. Вообще на раздачу народу денег Перовский был очень щедр. После него Катенин тоже не был скуп на подачки за простую услугу, но милостыни нищим открыто никто из генерал-губернаторов не давал.

Из прибылей по торговле местными товарами составился так называемый экономический капитал, состаявший в полном распоряжении главных начальников края.

Перовский в первое управление построил караван-сарай, занятый ныне губернским правлением и квартирою губернатора; дом, занятый ныне реальным училищем, ко времени увольнения Перовского не был вполне отстроен, предполагался он для особого назначения, но по ходатайству генерала Обручева занят был 2-м эскадроном Неплюевского кадетского корпуса, а потом уже передан в министерство народного просвещения: в нем сначала помещался учительский институт, замененный реальным училищем. При нем же выстроено дворянское собрание, существовавшее под этим названием до 1879 г.; в этом году во время сильного пожара, уничтожившего большую половину города, здание сильно пострадало; на ремонт его местных средств не было и по распоряжению генерал-губернатора Крыжановского оно было передано городу и названо общественным; поправка его произведена городом на долгосрочную ссуду, взятую из банка. Хотя оно носит название общественного собрания, но по прежнему служит для интеллигентов-чиновников, а купцы устроили свое коммерческое собрание, для которого нанимают частные дома.

Здание общественного собрания можно бы возвратить дворянству, но губернский предводитель Шотт по недостатку у дворян средств и в виду дела о разделе общего дворянского имущества между оренбургским и уфимским дворянством нигде не просил об этом, а в мое предводительство дворяне желали вернуть себе это здание, но так как оно юридически принадлежит городскому обществу и управляется старшинами, то последние не согласились на передачу и даже не прислали ответа на мое предложение об условиях.

Лесные доходы, кроме построек, расходовались и на другие предметы по непосредственному усмотрению начальника края. Прибылей было много в управление Перовского, когда существовали особенно выгодные поташные заводы. В это время выдавались награды, пособия чиновникам, усиливалось содержание других из них. Перовский на экстраординарные расходы получал из казны всего 10 т. руб. ас. в год, расходов же у него было много: строил себе на кочевке дворец, летние помещения, имел большой штат служащих, живших с ним вместе и на его счет. Для пособий обращавшимся к нему бедным не было специальных средств; для этого он изыскал местные источники, покрывавшие его дополнительные расходы.

В настоящее время начальники не могут собирать неуказанных в законе доходов, но в то время не видели в этом правонарушения, и сам Перовский со спокойною совестью расходовал деньги, получавшиеся за труды башкир.

Тех точно определенных прав, какие впоследствии даны были Оренбургским генерал-губернаторам, Перовский не имел, строил и заводил, что находил полезным, по своему усмотрению, расходы производил и на такие предметы, которые никак не могли относиться на общественный счет. Живя на кочевке среди башкир, он изображал из себя полновластного царского наместника; в жизни его и его штата являлись излишества: устраивались для башкир праздники, скачки, угощения для привлечения башкир к русскому правительству, ибо они видели заботливость о них, а не то принижение, какое было прежде и после Перовского.

При нем были учреждены два общественных завода. Пчельный[14] для ознакомления башкир с новыми, улучшенными приемами пчеловодства, для чего посылались малолетки в школу пчеловодства в Черниговскую губернию к известному пчеловоду Прокоповичу. Но из этой затеи ничего не вышло: башкиры остались при своем способе пчеловодства в бортях и в выставных комедах. Завод, не окупавший себя, был закрыт.

Другой завод — конский был основан в Оренбургском уезде при деревне Исянгуловой, на речке Ташле при впадении ее в р. Ик. Производители даны были с государственных заводов, а матки — пожертвованы богатыми башкирами.

Улучшенной породы лошадей завод не дал: жеребцы в последнее время давались башкирам, не имевших собственных маток; хозяева обязывались не употреблять полученных жеребцов в работу, а на самом деле этого не исполняли, кормили их плохо, и жеребцы вскоре обессиливали. С упразднением военного управления завод был взят в казну, на содержание его расходовалось много денег, в 70 г.г. он был закрыт.

Перовским в первое его управление краем были предпринимаемы на экономические суммы, бывшие в его распоряжении, и другие полезные предприятия. В 1835 г. начат водопровод в Оренбурге, в том самом месте на берегу р. Урала, где он и теперь существует. Вода шла в бассейн на городской площади, существующий и ныне, но в дома не была пущена; брали ее бочками бесплатно. Дрова для отопления водокачки отпускались даром из хозяйственного заготовления. Устраивал водопровод англичанин или немец[15]. Говорили, что он офицер, получал большое по тогдашнему времени жалованье — 5 т. руб. ас.

Водопровод был неудовлетворителен, а генерал Обручев мало отпускал на него казенных дров, заготовление которых и при нем продолжалось.

Перовский по образу своей жизни, щедрости, с какою он сыпал деньгами на такие расходы, которые не позволял себе делать ни один из его преемников, стоял выше всех прочих бывших главных начальников края, привлек к себе в сотрудники людей талантливых из служащих при нем, давал им денежные награды, но никто не знал, откуда он почерпает нужные ему суммы.

Гостей он постоянно принимал с полным радушием и хлебосольством. Известные путешественники, как напр. в 1840 г. Мурчисон, находили у него привет, покровительство и полное содействие.

Башкирия с ее Уральскими горами и кочевые ее жители-скотоводы, тогда довольно обстоятельные, привлекали сюда людей достаточных, желавших пожить лето на лоне природы, пить кумыс, видеть для них новую жизнь, другой народ, изобилие воды в ключах и мелких речках, большие леса, богатства разного рода дичи и охоты, о которых во внутренних губерниях не могли иметь понятия.