Глаза ее вернулись к газетному листу, пробежали по строчкам, не вникая в их смысл, и снова остановились на улыбающемся лице.

Ронни! Как же он хорош, этот Ронни! Как жаль, ах как жаль… И как я любила его, по крайней мере мне кажется, что любила.

Впрочем, почему жаль? Почему я такая эгоистка? Если бы тогда все сложилось иначе, что было бы со мной, с ним? Что, если бы он женился на мне и я забеременела? Я ведь не Натали, и у меня нет богатого отца, который бы полностью взял на себя заботу о финансовой стороне дела и обеспечил ребенка. Мама, конечно, помогала бы как-нибудь, но что она по большому счету может? И мне, конечно, в отличие от Натали пришлось бы потребовать алименты, бросить учебу и пойти работать. И Рону, наверное, тоже. Нет, в конечном счете все обернулось бы катастрофой. Нельзя подрезать соколу крылья, запереть его в клетке и думать, что он смирится с этим. Более того, будет доволен. Нет, слава богу, что все сложилось так, как сложилось. И как же я рада за Ронни! Какой он молодец!

И снова глаза ее любовно заскользили по его фото, впитывая столь знакомые черты – и вьющиеся волосы, светлые, почти белые, на фоне загорелого лица, и прямой, такой мужественный нос, и глаза – ярко-голубые, с веселыми искорками.

Нет, я счастлива за тебя, Ронни, и счастлива за себя. Счастлива, что не остановила тебя на лету, привязав к себе. Счастлива, что отошла в сторону, не вступила в борьбу за тебя и не выиграла ее. Что не стала камнем на шее, бременем, связавшим тебя по рукам и ногам и помешавшим добиться этого блестящего успеха.

Ой, да правда ли? Действительно ли счастлива? – шепнул тихий голосок сомнения, но Изабелла немедленно придушила его, закрыла журнал, отодвинула на другой конец стола и нажала кнопку селектора. Жизнь продолжается, и ей предстоит немало сделать до того момента, когда придет пора отправиться на встречу с Натали.

– Я тебе просто передать не могу, что случилось, просто не могу, я до сих пор в себя никак не приду! – задыхаясь начала Натали, даже не дождавшись, пока ее подруга сядет. – Как ты думаешь, кто мне звонил сегодня сразу после того, как я с тобой поговорила? Сто баксов, если угадаешь!

– Ронни, – не задумавшись ни на минуту, ответила Изабелла и расхохоталась, увидев, как вытянулось лицо Натали. – Вижу, что не ошиблась. – Она протянула руку. – Мой выигрыш, мэм. Я жду.

Та открыла сумочку, достала чековую книжку и ручку, безмолвно выписала чек на проигранную сумму и протянула Изабелле.

– А теперь скажи, как ты догадалась.

– Все очень просто. Во-первых, едва ли еще что-то привело бы тебя в такое возбужденное состояние, как звонок новоявленной знаменитости, а во-вторых, мы говорили о Роне, я немного думала о нем, вот и сказала. К тому же, полагаю, любой нормальный мужчина захочет, чтобы его единственный сын присутствовал на премьере его первого фильма. Он ведь за этим звонил, верно?

Изумленная Натали покачала головой.

– Ты, оказывается, лучше меня разбираешься в людях, Морган. Никогда бы не подумала, что Рон захочет иметь со мной какие бы то ни было дела. После того как мы с ним расстались, со всеми этими неприятными словами и обвинениями… Да, я ведь не сказала, он не только Бобби хочет видеть, но и…

– Но и тебя, – закончила за нее Изабелла. – Не понимаю, Натали, почему тебя удивляют такие вещи? Это совершенно естественно, ведь ты мать его ребенка. Несмотря на все ваши разногласия, это понятно и легко объяснимо. Рон человек порядочный, как бы ты ни пыталась утверждать обратное. По крайней мере… – Она не закончила фразы, заметив подошедшего официанта. – Что ты будешь есть?

– Все равно, – буркнула Натали, которая была настолько вне себя, что даже помыслить не могла о еде. – Закажи что-нибудь легкое для меня и что хочешь для себя. Я угощаю. Слушай, я…

Она вынуждена была замолчать, остановленная жестом Изабеллы, которая быстро обсудила с официантом достоинства и недостатки привлекших ее блюд, сделала выбор и отпустила его.

– Вот теперь я тебя слушаю, – спокойно сказала Изабелла, когда официант отошел. – Попробуй сначала вино, неплохое.

– Да, ничего, – сказала Натали, сделав глоток, хотя вкуса не почувствовала. – Но у меня есть еще кое-что. Хочешь попробовать выиграть еще сотню?

Изабелла засмеялась.

– Ну нет, довольно. Не хочу испытывать судьбу. Говори так.

– Нет, попробуй, попробуй же, Морган. Я уверена, у тебя получится. Ты с такой легкостью догадалась в первый раз.

– Не надо, Натали, не пытайся, потому что я не знаю. Не томи меня, рассказывай скорее, что Ронни говорил. Как он живет, как чувствует себя в роли знаменитости, как…

– Эй-эй, не так быстро. Мы говорили-то всего минуту. Я даже ничего узнать не успела. Он только спросил о Бобби и сказал, что заказал билеты на эту пятницу, и еще, что будет встречать нас в аэропорту. Вот, собственно, и все.

– А что же ты предлагала мне угадывать? – немного разочарованно спросила Изабелла.

Она тайно надеялась, что Ронни спросил и о ней, может быть даже привет передал. Но… Да нет, конечно. Он давно ее позабыл. У них ведь даже ничего не было. О чем она по-прежнему – в те редкие минуты, когда вспоминала, – сожалела.

– А то, что он заказал три билета! – торжествующе воскликнула Натали. – И догадайся, для кого третий?

Изабелла широко открыла и без того огромные глаза и недоверчиво и крайне неуверенно спросила:

– Для… Неужели для… для меня?

– Точно! – воскликнула Натали так громко, что все в зале обернулись на нее. – Точно! – тоном ниже, но все так же возбужденно продолжила она. – Можешь представить? Я даже не предполагала, что он может быть так заботлив. Господи, как человек может измениться за такой короткий срок! Как ты думаешь, может он жалеет, что мы разошлись? Вдруг он предложит мне попробовать снова? Может, он и зовет меня для этого? Понимаешь, ведь в определенном плане у нас с ним все было в порядке. Ну… сама знаешь в каком. Я имею в виду в постели, конечно. Это ведь только… – продолжала тарахтеть Натали, не замечая удивления, явно написанного на лице подруги.

– Постой, подожди, – вклинилась в ее словесный поток Изабелла. – Уж не хочешь ли ты сказать, что он приглашает меня для того, чтобы я была нянькой для Бобби, пока вы с ним…

Натали, продолжавшая что-то говорить, осеклась на полуслове и взглянула на подругу. Она сразу поняла, что сболтнула глупость. Обычно спокойное, даже безмятежное выражение лица Изабеллы исчезло, сейчас на его месте была маска ярости – настоящей, пугающей, почти что первобытной ярости.

– Нет-нет, Морган, – тут же попыталась исправить та свою ошибку, – что ты, дорогая моя, он, конечно, не сказал ничего подобного! Как ты могла такое подумать?! Это просто я, дура, высказала вслух надежду, что если вдруг у него появится желание пригласить меня побыть где-нибудь с ним наедине, то ты проявишь понимание и не откажешь мне в любезности, если…

– О конечно! – тут же оживленно откликнулась Изабелла. Она моментально успокоилась, поняв, что Натали, восхитительно-бесстыдная и в то же время такая трогательно-беспомощная в своем эгоцентризме, как всегда придумала ту версию, что максимально подходит ей. Поначалу Изабеллу это удивляло, возмущало, даже бесило, но потом она привыкла и поняла, что Натали заслуживает скорее жалости, чем возмущения и негодования. Она уже не раз столкнулась с ситуацией, когда кто-то не пожелал считаться с ее желаниями, капризами, но даже не уяснила, что произошло в каждой из них. И ей, к несчастью, еще предстоит сделать немало подобных ошибок, потому что мир полон людьми, не склонными мириться с ними.

Раньше Изабелла подумывала, не стоит ли объяснить подруге ее заблуждения, но позже отказалась от этой идеи. Это не привело бы ни к чему, кроме разрыва их отношений, а она была искренне привязана к Натали, несмотря на все ее многочисленные недостатки. К тому же она навсегда запомнила беседу с мистером Стокером во время одного из его визитов в колледж.