- Ты ее не казнишь.

Тишина накрыла зал напряженным пологом.

...Тогда на корабле Брасиян предлагал ему продолжить службу. Также делать свой вклад в общую безопасность и сохранение равновесия, но более видимый, более весомый. Он говорил, что боевых магов мало, особенно тех, кто действительно готов и может сражаться. Осваивать новые территории, отстаивать их перед темными, готовить плацдарм для переселения в случае катастрофы. Что каждый боец находится на особом счету и ценен. И что все они могут рассчитывать на справедливость...

- Кто дал тебе право решать? - ледяной тон и суровый взгляд удавались бывшему наставнику особенно хорошо.

- Ты, - коротко ответил Олеж. - Когда задолжал мне. А долги стоит отдавать... во имя равновесия.

- Ты списал все мои долги тем ударом.

- Только один.

И снова тишина, которую можно резать ножом. Кто бы мог тогда подумать, что спустя двенадцать лет они будут вот так стоять друг напротив друга став... кем? Не врагами, нет. Не соперниками. Но и не союзниками. Странно противостоять тому, кто в четыре раза старше и многократно сильнее. Впрочем, прожитые годы не добавили Брасияну гибкости.

- Хорошо, - наконец, выдавил он, вызвав немалое удивление. - Я постараюсь сделать так, чтобы Афистелия осталась жива. Но у меня есть одно условие...

Боевик едва не рассмеялся. Конечно, у него есть условие. Даже в заведомо невыгодном положении наставник пытался получить то, чего не смог достичь раньше. Взять реванш. Примитивное желание, которое он для себя наверняка оправдывает высшими целями. И внутри возникло гадкое чувство отвращения. Отторжения. Нет, им больше никогда уже не стать учителем и учеником.

- Не боишься нарушить равновесие?

- Ивар Шеруда так его раскачал, что его действия придется исправлять еще долго. К тому же у темных всегда есть незаменимый козырь в рукаве, который они могут разыграть в любой момент. В отличие от нас... Перемены нужны, а без новой крови их не бывает.

Олеж прекрасно понимал, к чему клонит собеседник. И на самом деле давно уже был готов к его условию, но зачем демонстрировать собственное рвение там, где можно поторговаться? Если служба его чему-то и научила, то только тому, что информацию никогда нельзя отдавать полностью.

- Хорошо, - с интонацией Брасияна, словно делает большое одолжение, ответил он после продолжительной паузы. - Я пройду посвящение, но только тогда, когда сам решу, что готов.

- Ты не сможешь тянуть бесконечно, - возразил светлый.

- Я и не собираюсь. Хочу закончить кое-какие дела.

- Не больше года.

Ему хватит и меньшего времени, но боевик едва заметно нахмурился, будто раздумывая, а затем отрывисто кивнул.

- И только в том случае, если она останется жива.

- Договорились.Пусть свидетелем станет Свет, - на руке бывшего наставника вспыхнул лепесток белого пламени.

Договор они скрепили рукопожатием, и свет оплел руки, сковывая их нерушимой печатью. Оба мага прекрасно друг друга поняли. Каждый получил, что хотел, и это им ничего не стоило, так как условие другой стороны было известно заранее. Взаимовыгодный обмен. Честный и почти справедливый. Жизнь за жизнь. Судьбу за судьбу. Кто-то же должен сторожить равновесие...

...В зал суда он прибыл заранее, занял место в секторе, близком к входу, немного сместившись влево, чтобы видеть всех судей и место подсудимого, но не попадаться на глаза княгине. Верхние ряды скрывала темнота, в которой легко затеряться. Виттор в чем-то был прав, когда советовал не появляться в тюрьме. Оставаться спокойным он не сможет, и ее реакция на встречу может оказаться... неожиданной.

Трусость? Возможно. Рано или поздно им придется столкнуться лицом к лицу, но Олеж все продолжал оттягивать этот момент. Смотреть ей в глаза не хотелось. Хватило и того короткого взгляда, заснятого камерой. Тяжелого, чужого, пустого... Внутри все переворачивалось от воспоминаний, от муторной памяти, которую не получается уничтожить.

- Зачем ты здесь? - Оливия оказалась рядом как всегда незаметно, тогда как все истинные собирались внизу, о чем-то тихо переговариваясь друг с другом.

- Хочу убедиться, что все пройдет гладко.

- Не доверяешь Брасияну? - в ее звонком голосе, сейчас звучащем приглушенно, не отразилось ни капли удивления.

- Уже все знаешь...

- Печати - то же плетение, только специализированное, поэтому я вижу, что вы договорились. А о чем, догадаться нетрудно.

- И что скажешь?

Узкая ладошка легла ему на макушку и потрепала волосы материнским жестом. Глядя на волшебницу, трудно поверить, что ей уже больше тысячи лет, и большинство магов кажется ей лишь заигравшимися детьми. Впрочем, в Совете есть и те, кто старше ее самой.

 - Ничего не скажу. Сам увидишь. Только не вмешивайся. Подожди до конца.

Ее рука соскользнула с головы и сжала плечо, Оливия собиралась уходить, но он накрыл тонкую ладонь своей, удерживая.

- Почему ты отпустила Эскалара?

- Потому что маленькая провокация, которую они провернули - лишь часть большой игры. Пусть считают, что ход оказался удачным. К тому же... Теперь у меня есть долг, который я могу потребовать.

Как всегда продуманный выбор. Неудивительно, ведь все они действительно играют в игры, и тысячи нейтральных магов - их постоянно пополняющийся ресурс. Он убрал руку, отпуская, и волшебница исчезла. Заняла свое место среди судей. Молодая, хрупкая, босоногая... Воплощенная весна, заблудившаяся во времени. Но и у весны есть свои сюрпризы.

Как только судьи заняли места, двери распахнулись, пропуская в зал заключенную и охрану. Она вошла, гордо подняв голову и уверенно впечатывая каблуки в пол. И по залу сразу же пополз холод - надменность и равнодушие, встреченные презрением и непониманием. Одна против целого Совета. Как и четыре года до того, одна среди темных. И когда сняли браслеты, ощущение противостояние лишь усугубилось. На нее давили, желая прямо здесь размазать по полу. Не от ненависти или злобы, а лишь для того, чтобы указать подходящее место. Оступившейся преступницы.

Он сжал кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони, чтобы не сорваться. И ощутил на себе взгляд Оливии. Выдохнул, заставил ладони расслабиться. Сегодняшнее слушание будет стоить ему многих нервов. Но главное, чтобы она осталась жива.

Олеж почти не слушал, что там говорятсудьи, полностью отрешился от их присутствия, сосредоточившись только на ней. Такая чужая, знакомая женщина. Больше не его. Ничья. Только своя... Она изменилась. Стала холоднее и жестче. Красивее? Возможно. Над ней долго работали мастера по внешности. Перекраивали, шлифовали. Они оставили что-то ее, узнаваемое, похожее. И именно это признак высшего мастерства. Но в его памяти жил другой образ... Который давно уже нужно вычеркнуть.

Он поймал момент, когда она обратилась к магии, чтобы просканировать пространство, и тут же закрылся, полностью маскируясь под общий фон. Не нашла. Скользнула мимо, и от легкого касания ее силы по спине пробежал холодок. Тьма. Много Тьмы. Именно той, что он видел в третьем слое ее ауры. Однотонной, непроглядной, тяжелой.

- Что с тобой сделали?.. - тихий, неслышный шепот с привкусом горечи на губах.

Магическое зрение позволяло увидеть верхний слой, в котором разливалась спокойная синева ночного неба, подкрашенная хвойной зеленью и насыщенным фиолетовым отблеском. Глубинное спокойствие, мудрость, вызов и упрямство. И в противовес им алые отблески во втором слое. Если еще несколько дней назад красный был словно приглушен, то теперь снова становился ярче. Будто что-то внутри нее пробуждалось, ворочалось в полудреме, готовилось, набирало силы. И если раньше ее ярость явно направлялась на мертвого князя, то теперь...

Олеж проследил за ее взглядом.Посмотрел на Брасияна. Злость? Нет. Скорее ненависть, на мгновение обнажившая третий слой, по которому пробежала рябь. Будто в темную воду бросили камень, и по поверхности пошли круги. Неужели кроме жажды убийства в ней больше ничего не осталось?