Потом мы забираем Марикетту с работы и возвращаемся в поселок. Всю дорогу она что-то щебечет, заполняя пространство мобиля собственным теплом. Внутри меня что-то невольно откликается на ее присутствие, тянется, пробивается, словно сквозь толщу воды, но снова настороженно замирает. Не верю. Где-то в ее голосе звучит фальшивая нотка, едва уловимая, но она есть, и я не могу позволить себе расслабиться.

В коттедже волшебница порхает по кухне, готовя ужин - капелька магии, умелые руки и много терпения творят настоящие чудеса. Деметрий уходит к себе, а я поднимаюсь наверх, чтобы сгрузить покупки и принять душ. Сейчас, вода - единственный доступный мне способ быстро очистить восприятие, умерить количество переживаний. И я позволяю себе маленькую слабость - постоять под упругими струями подольше, отрешившись от всего мира. Липкая слабость, не отпускавшая весь день после визита к Виттору, уходит, кровь быстрее бежит по венам, даже дышать становится легче.

Спускаюсь вниз, улавливая аппетитные запахи мяса, тушеного с черносливом, и сажусь за барную стойку. Все уже сервировано, Марька гордо ставит передо мной полную тарелку, которую я разглядываю с явным сомнением. Тьму сложно сдержать, особенно когда она рвется наружу и ищет себе любую лазейку, поэтому зав время нашего с ней противостояния мне пришлось отказаться от многих слабостей. Сладости и мясо в том числе. Мертвая еда пробуждает лишнюю агрессию, а сахар вызывает скачок гормонов. Поэтому в моем меню остались лишь фрукты, овощи, творог и каши, а также различные соленья, варенья, мед и травы. Только благодаря ним я и выжила.

- Что-то не так? - подруга как всегда проницательно замечает мое сомнение.

- Давно не ела мясо, - задумчиво ковыряюсь в тарелке. В принципе, печать в любом случае блокирует магию, так почему бы и нет? - Пожалуй, стоит наверстать.

Она улыбается и извлекает откуда-то из-за спины бутылку красного вина. «Виктория». Названо в честь волшебницы, погибшей во время войны Света и Тьмы. Самая обычная узкоспециализированная нейтралка, бывший геолог, которая прикрывала эвакуацию детей из района, который совершенно неожиданно оказался в эпицентре боя между светлыми и темными. Она не могла их остановить. И просто обрушила участок земли, находящийся над карстовыми пустотами. Погибла сама и прихватила с собой, и тех и других, не разбирая, кто виноват. А дети выжили. Пятьдесят будущих магов. Огромное количество по военным меркам.

Ее поступок всегда меня восхищал, если можно так сказать. Он говорит об истинной цене войны. О том, почему важно хранить равновесие. Напоминает, что нам грозит, если вдруг будет нарушен закон. Да и само вино хорошее. Мое любимое. Было.

- Я купила ее еще тогда...- Марька вертит бутылку в руках, не зная, что делать дальше. - После того, как тебя забрали на подготовку. Подумала, что когда ты вернешься, выпьем. За успешное завершение...

Голос у нее тихий и к концу маленькой речи совсем прерывается. А до меня с запозданием доходит, что сегодня праздничный ужин. Точнее попытка... И я всерьез считала, что она может за мной следить?

- Давай просто выпьем, - пододвигаю ей бокал и кривлю губы в улыбке, - за мое возвращение. Я же все-таки здесь.

Она смотрит мне в глаза и отрывисто кивает, тряхнув рыжими волосами. Бордовая жидкость наполняет бокалы, и я осторожно делаю первый глоток. Пряное, сладкое вино оставляет на языке немного горькое послевкусие. Так и должно быть. Говорят, что виноград для вина собирают именно на месте гибели Виктории и других магов. И что нет на всем материке более красных плодов. Сочиняют, конечно, но порой кажется, что горечь - это невысказанные сожаления погибших о своих поступках.

Ужинаем спокойно. Обмениваемся редкими фразами, едим, потягиваем вино и в основном молчим. Я чувствую волнение и напряжение внутри подруги, но не тороплю, пытаясь понять, так ли сильно все же хочу знать правду. Нужно ли мне это?

С одной стороны - да, но с другой... Я не хочу разочаровываться. Не в ней. Не в том, что нас связывает. Пусть и говорят, что женской дружбы не бывает, но для меня Марикетта почти сестра. Пусть у нас и нет кровного родства. И потерять веру в нее...

Она убирает со стола, и мы перемещаемся в гостиную. За окном темно, и снова шумит дождь. Я смотрю на капли воды на стекле и вспоминаю прошлую ночь. Мягкие руки на моих волосах и успокаивающий голос. Ведь это не подделка? Затылком ощущаю ее взгляд и оборачиваюсь, смотрю в зеленые глаза, которые она опускает. У меня всегда был тяжелый взгляд и после пережитого легче он явно не стал. Сейчас даже к лучшему. Именно эта капля и перевешивает чашу весов.

- Ты должна кое-что узнать, - тихо говорит Марька, а у меня начинает ныть сердце. Тихо, будто в него тыкают иголкой. Пальцы сжимаются на ножке бокала. Сейчас я понимаю, что не хочу слышать ее признание. Пусть все останется тайным, но здравый смысл побеждает. Почти до крови прикусываю губу, заставляя себя молчать и слушать. - Пока тебя не было, многое изменилось... Менялось...

Она умолкает, решаясь. Я смотрю в бокал, чтобы сдержать себя. А потом волшебница вскидывает голову и произносит то, что я меньше всего ожидаю услышать:

- Мы с Олежем встречались, пока тебя не было.

Я не сразу понимаю смысл сказанного и невольно жду продолжения.Признания еще в чем-то, но подруга молчит, напряженная как струна, готовая вот-вот лопнуть, а значит, все уже произнесено. Внутри разливается облегчение. Словно жесткий капкан, сжавший сердце, распадается на куски. Напряжение уходит, я осушаю бокал и ставлю его на пол, за неимением столика. А Марикетта вскакивает на ноги и начинает ходить по комнате, выкручивая себе пальцы.

Она нервничает, признание жжет ее изнутри, и я не успеваю сказать, что подробности мне безразличны.

- Когда ты ушла, я какое-то время надеялась, что все еще как-то наладится... Ты не подойдешь, вернешься... Глупая надежда. Внутри я была уверена, что именно тебя и хотели к нему подослать. Не знаю почему, просто уверена и все. Потом сообщили о вашей свадьбе, и... Я очень боялась за тебя, что ты не вернешься, тебя раскроют или еще что-то случится. Я, наверное, ужасная эгоистка, но в какой-то момент даже на тебя разозлилась из-за того, что ты ушла, а я так переживаю. Глупо, да?

Она останавливается посреди комнаты и сжимает пальцами переносицу, пытаясь взять себя в руки. А я думаю о том, что за все четыре года ни разу о ней не вспомнила... И кто действительно эгоистичен, так это я сама. После исчезновения Олежа внешний мир стал мне безразличен. Я замкнулась в себе, и когда уходила на задание даже не подумала о том, каково будет близким, для которых перестану существовать. Матери, Марьке... Лидия так и не поняла и не приняла моего решения, а единственная подруга оказалась потерянной и брошенной. Да, я не отвечаю за ее жизнь, но ведь все годы до того, мы были почти неразлучны. Первая трещинка пробежала именно из-за Олежа, и на нем же все и раскололось...

- Он вернулся через месяц после твоей свадьбы, - тихо, через силу говорит она, судорожно вздыхает и обхватывает себя руками. - Живой, измотанный, потративший почти весь резерв... Он из центра сразу прошел порталом в штаб. Как только пропустили? Очень хотел тебя видеть. Спрашивал мысленно... Я даже не поверила сначала. Подумала, что мерещится, а потом поняла... Виттор его сразу забрал к себе, все объяснил. Не знаю, что там было. Пока я собиралась, объясняла старшему целителю, что нужно уйти, его уже привезли к нам на осмотр и лечение.

Теперь она молчит дольше, а мне нечего сказать. Не представляю, что с ним происходило. Вернуться спустя столько времени и узнать, что тебя посчитали мертвым... Что мать не выдержала и ушла. Госпожа Дреер была доброй, спокойной, улыбчивой, немного отрешенной, но не такой, как родители Деметрия. Теплой. Чем-то она напоминала мне Марьку и именно поэтому вызывала симпатию. Обычная волшебница, которую убило горе. Ее я искренне жалела, но помочь не смогла. Может быть, если бы я не замкнулась в себе и не отправилась на это проклятое задание, она осталась бы жива. И все пошло бы по-другому... Но ведь теперь уже ничего не изменить. И легкая, ноющая боль внутри - лишь эхо прошлого, которое не вернуть.