— Но все равно спасибо за беседу, — сказал воген. — Пока. Он швырнул Форда и Артура в шлюз. Артур лежал, пытаясь отдышаться. Форд сразу обернулся и тщетно пробовал удержать плечом закрывающийся люк.

— Да послушай же, — кричал он, — ты же ничего не знаешь о целом мире… ну вот хоть об этом, например! — Он отчаянно схватился за единственный обломок культуры, который оказался в его памяти поблизости, и напел первые такты Пятой симфонии Бетховена: — Та та та тум! Неужели в тебе ничто не откликается?

— Да нет, — ответил воген, — вообще-то нет. Но я расскажу об этом тетушке.

Может, он и сказал что-то еще, но больше ничего не было слышно. Люк плотно закрылся. Исчезли все звуки, кроме слабого отдаленного гула корабельных двигателей.

Форд и Артур оказались внутри отполированного стального цилиндра высотой в человеческий рост и метра три в длину.

Форд огляделся, задыхаясь.

— А я думал, что у парня больше мозгов, — сказал он и сел, прислонясь к вогнутой стене.

Артур безмолвно лежал на полу, куда его швырнул воген. Он не поднял головы. Он просто лежал и пытался отдышаться.

— Мы в ловушке, да?

— Да, — отозвался Форд, — мы в ловушке.

— Ты ведь что-то придумал? Я слышал, ты сказал, что что-нибудь придумаешь. Может, ты что-то придумал, а я не заметил?

— Ну, кое-что я действительно придумал, — вздохнул Форд. Артур ожидающе посмотрел на него.

— Но к несчастью, — продолжал Форд, — то, что я придумал, требовало нашего пребывания по ту сторону этого люка. — Он лягнул люк, через который они только что влетели.

— Но мысль-то была хорошая?

— Да, весьма.

— Так что за мысль?

— Я не успел продумать все детали. А теперь вроде бы уже и не стоит.

— Мда. …э, а что теперь?

— Что теперь? Ну вот — люк перед нами через несколько секунд автоматически откроется и, мне кажется, мы вылетим в открытый космос и задохнемся. Конечно, если ты вдохнешь поглубже, сможешь протянуть секунд тридцать… Форд встал, заложил руки за спину, поднял брови и стал напевать древнюю бетельгейскую боевую песнь. Он вдруг показался Артуру совсем чужим.

— Значит, все, — сказал Артур. — Мы умрем.

— Да, — отозвался Форд, — если только… нет! Погоди минуту! — Он вдруг уставился на что-то невидимое Артуру. — Что это за кнопка? — завопил он.

— Что? Где? — заорал Артур, мгновенно обернувшись.

— Шутка, — сказал Форд, — все равно умрем.

Он привалился к стене и продолжил мелодию с того места, на котором остановился.

— Знаешь, — сказал Артур, — вот в такие минуты, когда я заперт в вогенском шлюзе, а рядом сидит мой приятель с Бетельгейзе, и мы оба с минуту на минуту задохнемся в открытом космосе, я очень жалею, что не слушал, что мне говорила мама, когда я был маленький.

— И что же она говорила?

— Не знаю, я же не слушал.

— А, — Форд продолжил мелодию.

Ужасно, думал Артур. Колонна Нельсона исчезла. Горячие сосиски исчезли, все, что осталось — я и слова «Практически безвредна». Через сколько-то секунд останутся только эти слова. А вчера казалось, что все идет лучше некуда.

Зашумел мотор.

Едва слышное шипение превратилось в оглушительный рев, и воздух вырвался из шлюза, когда наружный люк открылся в черную пустоту, усыпанную невообразимо яркими точками света. Форд и Артур вылетели в открытый космос, как пробки из пугача.

Галактический Путеводитель — книга во всех отношениях замечательная. Множество редакторов много лет составляли и много раз дополняли его. Он содержит сведения, полученные от бесчисленных путешественников и исследователей.

«Введение» в Галактический Путеводитель начинается так:

«Космос», — говорится там, «велик. Действительно велик. Вы просто не поверите, насколько обширно, огромно, умопомрачительно велик космос. Вот что мы имеем в виду: вы, возможно, думаете, что до ближайшей закусочной далеко, но для космоса это ничего не значит. Слушайте же…» и так далее.

(Через несколько страниц Путеводитель успокаивается, и стиль становится не таким восторженным, и начинаются вещи, которые действительно надо знать, например: что жители сказочно прекрасной планеты Вифселамин настолько обеспокоены все возрастающей эрозией, вызванной тем, что ежегодно ее посещают десять миллиардов туристов, что любое несоответствие между весом того, что вы съели, и того, что вы выделили во время пребывания на планете, вычитается из веса вашего тела хирургическим путем, когда вы уезжаете, так что каждый раз, когда вы идете в вифселаминский туалет, жизненно необходимо получить специальную справку.) Впрочем, если уж откровенно, умы, лучшие чем автор «Введения» к Путеводителю, оказывались неспособны постичь огромность расстояний между звездами. Некоторые пытаются продемонстрировать ее, предлагая умопомрачительные модели типа «горошина в Лондоне и орешек в Йоганнесбурге».

А дело в том, что расстояние между звездами не умещаются в человеческом воображении.

Даже свет, движущийся с такой скоростью, что большинству цивилизаций требуются тысячи лет, чтобы осознать, что он вообще движется — даже свет идет от звезды от звезде не мгновенно. Он идет 8 минут от звезды Соль до того места, где обычно была Земля, и на 4 года больше — до ближайшей звездной соседки звезды Соль, Альфа Проксимы.

На другой конец Галактики, скажем, до Дамограна, свет идет гораздо дольше: пятьсот тысяч лет.

Рекорд скорости для попутника на этой дистанции — немного меньше пяти лет, но на такой скорости не много чего увидишь по дороге.

Галактический Путеводитель сообщает, что если вдохнуть побольше воздуха, можно выжить в открытом космосе тридцать секунд. Далее в нем, тем не менее, говорится что, поскольку речь идет о космосе, а он умопомрачительно велик, вероятность появления космического корабля и спасения за эти тридцать секунд представляет отношение 1 к 2 в степени двести шестьдесят семь тысяч семьсот девять.

По сногсшибательному совпадению это число также — телефон одной квартиры в Айлингтоне, где Артур однажды был на развеселой вечеринке, и где встретил очень симпатичную девушку, которую после вечеринки не проводил домой — она ушла с незнакомцем, явившимся без приглашения.

Хотя планета Земля, квартира в Айлингтоне и телефон теперь уничтожены, приятно знать, что в какой-то незначительной мере они увековечены тем, что через двадцать девять секунд Форд и Артур были спасены.

Компьютер встревоженно задребезжал себе под нос, заметив что входной люк отворился и закрылся сам собой, без всякой видимой причины.

Это случилось потому, что Причина как раз «только что вышла».

В Галактике появилась дыра. Она была длиной в одну никакую секунды, шириной в одну никакую миллиметра, а от одного ее конца до другого было вполне достаточно миллионов световых лет.

Прежде чем она снова затянулась, из нее вывалились кучи бумажных шапок и тучи воздушных шариков, и рассеялись в пространстве. Из нее выпали семеро специалистов по сбыту, каждый метр ростом, и умерли — половина от отсутствия воздуха, половина от удивления. 239 тысяч порций яичницы-глазуньи вылетели из нее, и в виде вязкой кучи материализовались в пораженной страшным голодом стране Погрил, что на планете системы Панзель.

Все племя погрилов вымерло от голода, кроме одного, последнего из погрилов, который умер несколькими неделями позже от отравления холестерином.

Одна никакая секунды, которую существовала эта дыра, отражалась во времени снова и снова, двигаясь самым неправдоподобным образом. Случайно где-то в темных глубинах прошлого она серьезно повредила маленькую группу атомов, что плавали в стерильной космической пустоте, и это привело к тому, что они стали объединяться в самые невероятные молекулы. Эти молекулы быстро научились воспроизводиться (и это только часть того, что в этих молекулах было невероятно), а в дальнейшем вызывали многочисленные неприятности, на какую бы планету ни попадали. Так началась жизнь во Вселенной.