Начался прием в хирургическом отделении, и в пять часов она сдала дежурство Дженни.

     — Ты куда-то идешь? — спросила Дженни, убирая журнал с записями дежурных.

     — Да, с Оскаром. Он познакомит меня со своими родителями.

     — Счастливого тебе вечера, — пожелала верная Дженни, ее правая рука. — Завтра прием новых больных, тебе надо отдохнуть. Надеюсь, вы пойдете в какое-нибудь приятное место.

     Она говорила искренне. Ей нравилась сестра Роднер, но Оскара она считала напыщенным ничтожеством, нисколько не достойным очаровательного создания, готовящегося сейчас покинуть кабинет.

     Придя в свою комнату, Меган стала перебирать наряды в шкафу. Надо выбрать что-нибудь подходящее. Но что считать подходящим для знакомства с будущими свекром и свекровью? Она остановила свой выбор на крепдешиновом платье красивого небесно-голубого цвета с длинными рукавами и закрытым воротом. Поверх она наденет длинное, свободного покроя темно-синее пальто из тонкой шерсти, безукоризненно элегантное и стоившее уйму денег. Меган выбрала самые простые из своих итальянских туфель, взяла сумочку, перчатки и спустилась к выходу из больницы.

     Он уже ждал ее, разговаривая с профессором ван Белфелдом, который первым заметил Меган, но не показал виду. Меган не принадлежала к числу чересчур стеснительных и робких девушек. Подойдя к мужчинам, она поздоровалась:

     — Добрый вечер, сэр. — А затем: — Добрый вечер, Оскар.

     Профессор отозвался сдержанно, а Оскар — с некоторой неловкостью.

     — О Меган, здравствуй. Ты, конечно, знакома с профессором?

     — Разумеется, — с улыбкой кивнула она.

     — Ну, не буду вас задерживать. Приятного вам вечера, — по-отечески тепло проговорил профессор.

     Оскар так и просиял, взглянув на него.

     — Я надеюсь, сэр, это будет и в самом деле приятный вечер. Меган сегодня впервые увидит моих родителей.

     — О, я уверен.

     Профессор бросил равнодушный взгляд на кольцо с бриллиантом на пальце Меган. Потом посмотрел, как они садятся в старую машину Оскара, и, только когда они отъехали, пошел в лабораторию.

     У родителей Оскара был собственный дом в Эссексе, однако они привыкли каждый год проводить несколько дней в Лондоне; останавливаясь в скромной гостинице, посещали концерты и театры, стараясь увидеть в столице как можно больше. Когда Меган обручилась с Оскаром, она получила вежливое поздравление от его матери. Сейчас она нервничала: а вдруг не понравится его родителям — и поделилась своими страхами с Оскаром, но тот рассмеялся:

     — Конечно же, вы понравитесь друг другу. Да и разве может быть иначе?

     Он действительно так думал. Но когда они приехали в гостиницу и присоединились к Филдингам в полупустом баре, Меган сразу поняла, что с первого же взгляда между ней и матерью Оскара возникла острая неприязнь. Внешне это никак не проявилось: они поцеловали воздух у щек друг друга, произнесли подобающие случаю слова, как они рады этой встрече, и наконец обменялись вежливыми замечаниями о том, какая отличная погода стоит в нынешнем марте. Знакомство с отцом Оскара дало Меган короткую передышку. Маленького роста, с тонкой полоской усиков и каким-то извиняющимся взглядом, он ей сразу понравился. Но у них не было возможности поговорить подольше, так как Оскар посадил всех за маленький столик, заказал напитки и начал нескончаемый разговор с отцом.

     Меган потягивала джин с тоником, который она не просила и который не любила, и вынуждена была поддерживать беседу с будущей свекровью. Миссис Филдинг забросала Меган вопросами о ее жизни, семье, спрашивала, какую школу она посещала и сколько ей лет... Затем миссис Филдинг выразила надежду, что она будет заботливой женой, хорошей хозяйкой, любящей свой дом.

     — Молодые девушки, думающие только о карьере, — строго заметила миссис Филдинг, — не имеют никакого права работать, если у них есть семья и дом, требующие их внимания.

     Меган незаметно изучала свою собеседницу. Мать Оскара — низкого роста, плотная женщина с острым носом и глазами-бусинками — была одета в платье из тех, что Меган называла «экономными». Ее облик завершала какая-то несуразная прическа. Оскар говорил, что его родители состоятельные люди, и Меган не имела оснований сомневаться в его словах. Может быть, они просто считают деньги... Скорее всего, так оно и было, потому что, когда приступили к обеду, миссис Филдинг дала всем понять, что меню будет общее.

     — Уверена, нам всем это понравится, — сказала она тоном, не терпящим возражений. — По бокалу вина будет достаточно.

     Меган удивляло, что Оскар, похоже, ни в чем не перечит матери, учтиво соглашаясь со всем, что она предлагает, и, когда миссис Филдинг заметила, что после свадьбы они смогут взять мебель, которая хранится в родительском доме на чердаке, Оскар горячо одобрил «эту замечательную мысль».

     — А что это за мебель? — спросила Меган.

     — О, столы, стулья, большущий буфет и несколько ковров, которые я получила в наследство от родителей. Кажется, есть несколько вещей, доставшихся нам еще от отца мистера Филдинга. Какие-то комоды, если мне не изменяет память, премиленькая этажерка...

     Меган решила промолчать. Как-нибудь потом она поговорит с Оскаром. Какой-то внутренний голос ей подсказывал, что, когда или если... они поженятся, она захочет, как любая молодая женщина, сама выбрать обстановку для своего дома. Да и где он будет, этот их дом? Почему-то они с Оскаром никогда не говорили об этом.

     Позднее, когда они возвращались в Регентскую больницу, она спросила:

     — Что ты планируешь по окончании ординатуры?

     — Хочу получить должность старшего врача. Я бы с удовольствием остался, но вакансии может и не быть. Впрочем, в Лондоне много клинических больниц.

     — Ты хочешь остаться в Лондоне?

     — Возможно. Посмотрю, как все сложится.

     — А что будет со мной?

     — Ну, если бы я получил квартиру при больнице, это было бы превосходно. А если нет, то тебе лучше жить с моими родителями, а я буду приезжать на уик-энды и в свободные дни, это каких-нибудь два часа езды на машине.

     — И ты это серьезно?

     — Конечно, серьезно. Что же еще остается? Не тратить же деньги на квартиру или даже на комнату, когда ты можешь жить дома. — Он засмеялся и потрепал ее по колену. — Если бы я думал, что ты... но ты такая благоразумная девушка...

     Она посмотрела на него, на его красивое открытое лицо. Через несколько лет он будет преуспевающим врачом с солидной практикой. Он любит ее, хотя порой ей кажется, что свою работу он любит гораздо больше и что вряд ли с этим мужчиной она забудет обо всем на свете. А ведь иногда ей так хочется этого...

     Они доехали до Регентской больницы, он проводил ее до «Дома медсестер», где она жила, и они немного постояли, поговорив о том, как прошел вечер.

     — Загляни завтра, — сказала Меган.

     — Разве что совсем ненадолго. Когда у тебя следующий выходной? Я, видимо, смогу освободиться в воскресенье.

     — В воскресенье? Мы могли бы съездить ко мне, ты же еще не знаком с моей семьей. Я буду свободна через уик-энд.

     — Посмотрим, что у меня получится. — Он поцеловал ее. — Доброй ночи, Меган. На этой неделе мы, возможно, сходим куда-нибудь ненадолго.

     — Постараюсь освободиться.

     В своей комнате, уже в постели, она стала вспоминать прошедший вечер. Его не назовешь вполне удачным, но со временем она и мать Оскара, может, и понравятся друг другу. Ему бы лучше, думала она сквозь сон, влюбиться в робкую, застенчивую девушку, готовую довольствоваться вторым — после работы — местом в его жизни и, конечно же, во всем послушной его матери. И, уже засыпая, размышляла о том, сможет ли она превратиться в такую девушку.

     На следующее утро она полностью отвергла эту мысль. Старшей сестре ни в коем случае не пристало быть кроткой и застенчивой. Иначе как бы она сладила с заведующей прачечной, вечно отчитывающей ее за перерасход постельного белья? Как бы она справилась со злым и сварливым аптекарем, который сначала требует запросы на лекарства, а потом заявляет, что не получал их? Первая половина дня выдалась трудной, пришлось повоевать, и она с радостью отправилась обедать. Но едва успела приступить к пастушьей запеканке[1], как ее вызвали в отделение. Две дорожные катастрофы. Ева Чемберс, старшая сестра «Скорой помощи», ввела ее в курс дела.