Но -- поворот, и лестница, и стоп!
...Я видела с высокого балкона
Курящийся лоскутный окоем -
И говорю вполне определенно,
Что так не волновалась ни о ком,
Как о Тбилиси... Разгонюсь на спуске,
Чтобы смелее одолеть подъем!
-- Прости меня, что говорю по-русски
(Там -- родина, и кладбище, и дом),
Но над твоей немыслимой изнанкой
Я обмираю, мужеству дивясь...
Захочешь, назови хоть чужестранкой.
Но не любовь ли -- родственная связь?
***
Дрозд поутру ликовал
Неподалеку от дома...
Счастье мое ли ковал,
Горе мое ли ковал, -
Схлынула дрема.
Счастье мое далеко,
Горе мое далеко -
Только раскинуты сети...
О, как он пел "Сулико", -
Дрозд на рассвете!
***
Воистину -- неистовый зачин.
Кузнечики в траве возликовали,
И среди наших огненных рябин
Затрепетали персик и ткемали!
Теперь цветут на берегу реки,
Где их не знали даже понаслышке...
А я теряю шпильки, и платки,
И адреса, и варежки, и книжки.
Я знать не знала, что надежда -- труд.
Я влажной тряпкой протираю дали...
А люди
нас уже
не разведут,
Когда сплелись рябина и ткемали!
***
Ну, до свиданья, родной полумрак!
Прыгну с привычного воза.
...Город был полон бродячих собак,
Благоухала мимоза.
Мартовский зной накалялся и рос -
Вверх уползала кривая.
Мелко и розово цвел абрикос,
Душу мою надрывая.
...Ветер подул и мгновенно утих -
Дрогнули смуглые лица...
Что я хотела от буден чужих -
Вжиться? Взорвать? Притулиться?
Нет! И влюбясь, на желанный рельеф
Не посягаю нимало...
Ни победительниц, ни королев
В нашем роду не бывало.
Только глядеть, и внимать, и не спать,
Изредка вздрагивать:
где я? -
И занимать лишь блаженную пядь,
Где я стою цепенея.
***
Душа мужает, раздвигая ширь,
Когда друг друга несмертельно раним...
Стоит разлука. На рассвете раннем
Я вижу сон огромный, как Сибирь.
Не так ли чует запахи слепой?
Из области далекой и давнишней
То тиною, то звездами, то вишней
Так сладко пахнет, что хоть волком вой!
Безудержная в ревности своей,
Я слабовольна и нетерпелива...
А жизнь благоуханней, чем крапива,
И жжет сильней, и старится скорей.
Во сне, во сне гляжу издалека,
Как человек, которому за сорок,
Желая заглушить тоску и морок,
Ладонью грубой ловит светляка.
Он тоже видит спозаранку сон,
Где без дороги мы плутаем оба...
Какое счастье, что любовь -- чащоба.
Чащоба, а не стриженый газон!
***
Ревностью испепеляет мать
Ту, за которой стоит чужбина.
Я твоего не присвою сына (
И не подумаю отнимать.
Здесь у трагедии - жест игры:
Песен и сказок полна корзина...
Я твоего не похищу сына (
Я постою с ним возле Куры.
Здесь у трагедии - вид кинто:
Крепко упрятана сердцевина.
...Лучшего
я разглядела
сына:
Сванская шапочка, и пальто
Настежь, и грубые башмаки.
Э т о г о не засосет трясина.
Я твоего полюбила сына
Всем географиям вопреки.
Не разменять ни ему, ни мне
Золота родины, речи, клана.
...Как над Курою стемнело рано (
Словно задернули свет в окне!
***
Я не замечала бы,
Если бы не ты,
Робкие, как жалобы,
Первые цветы.
Я не знаю, скоро ли
Встреча суждена, (
Но со мною в сговоре
Ранняя весна.
Льет она сияние,
Боли не тая,
Северная, ранняя,
Горькая моя...
***
Любовь - не хлеб, а воздух.
И в общую тетрадь
Чудовищ длиннохвостых
Не надо рисовать!
...Не теплая краюха,
А мартовский мороз,
Где лишь свободой духа
Решается вопрос;
Где и метет, и тает,
Где,
лунку продыша,
Над озером летает
Смятенная душа.
***
Когда ты вернешься ко мне (
Измученный, не на коне,
С глубокой морщиной на лбу,
Упрека не кину. Табу!
Я медленно дверь отворю.
Я изображу госпожу.
"Где душу носило твою
И с кем пировал?" - не спрошу.
Я вперюсь, ослепнув от слез,
В узор на старинном ковре,
Где бабочки ловят стрекоз...
- Когда ты вернешься ко мне?
***
Те, у кого душа холопья,
Лишь за развязку любят сказки.
А ты... Ты смотришь исподлобья
На синие сырые хлопья
Узорчатой домашней вязки
И вздрагиваешь, как от ласки.
Ты, мой небыстрый кахетинец,
На этот снегопад тяжелый
Глядишь, как мальчик на гостинец...
О мир рассудочный и квелый,
Кому нужны твои указки,
Твоя бескрылая опека?
Я лишь любовь считаю школой,
Где учатся на человека!
***
Как руки мои постарели!
А мало месили-стирали,
И землю не рыли в апреле,
И нет бы играть на рояле...
А все-таки вот - постарели.
Я выйду на свет из подъезда,
Где темные грозди лиловы,
И школьники большеголовы,
И нет неуместному места...
Но я постою у подъезда.
Такая - в растерзанном шарфе!
(А нет бы - на скрипке, на арфе...)
Бог,
выпимши,
лепит ошибки.
А вышло: ни тяпки, ни скрипки...
- Спасибо вам всем за улыбки!
МОЯ ЗВЕЗДА
Огромный рот, глаза навыкате (
Плутов и оборотней рать.
Вы мне, пожалуйста, не тыкайте.
Не трогайте мою тетрадь!
Звезда над городскими крышами,
Сверкающая напролом,
Мне запретила с нуворишами
Работать за одним столом.
Ее наказ:
"Твори свободная.
По слуху ноты подбирай.
Ведь музыка не папка нотная,
А горе, и гроза, и грай.
Ложь лестная, а правда резкая.
Но ты должна прийти в себя,
Дешевым превосходством брезгуя,
Чужие будни полюбя.
Терпи. Подробности выслушивай.
Меси обыденную грязь.
Не более чем веткой грушевой
Существование укрась.
И, вдаль шагая непролазными
Пространствами, взрывая тишь,
Перед нечистыми соблазнами,
Не озлобляясь, устоишь".
...Я вышла в ночь, бледна, как узница.
- О, был бы свеж грядущий стих,
Как папоротник, и капустница,
И мало кто из нас самих.
***
Холодно, бело и лыжно.
Неподдельная зима.
Можно ли ругать облыжно
Даденное задарма?
Что бы ни случилось в жизни,
Даже если сил в обрез,
Возникает (
только свистни! (
Невообразимый лес