Леня вспомнил, что как-то в телевизионной передаче видел академика Росомахина — загорелый подтянутый старик очень увлекательно рассказывал о путешествии в бассейн реки Амазонки, где он разыскивал следы древней индейской цивилизации.

Чтобы окончательно проверить свою версию, Леня набрал номер телефона, который продиктовал ему Ухо. В трубке раздался щелчок, и энергичный мужской голос, записанный на автоответчике, бодро сообщил:

— Вы позвонили в квартиру академика Росомахина. Ближайший год меня не будет, все сообщения передавайте на кафедру в институт, а наиболее срочные — на мое имя в отель «Радиссон» в Тананариве.

Все ясно! Леня отключил телефон.

Легкомыслие некоторых людей просто потрясает! Академик Росомахин уехал на целый год на край света, да еще и не поленился сообщить всем об этом посредством автоответчика. Предприимчивый Василий Зайкин угнал его машину, зная, что целый год никто не станет ее искать, и пользуется ей в тех случаях, когда ему нужно сохранить инкогнито. Причем скорее всего после сегодняшней успешной операции он машиной Росомахина больше не воспользуется, поскольку обокраденная толстушка вполне может сообщить ее данные в розыск.

Хотя из чисто психологических соображений Леня думал, что она никуда не станет сообщать о сегодняшней краже, чтобы не стать посмешищем в чужих глазах, а проплачет полночи в подушку и постарается как можно скорее забыть и шубу, и галантного Василия.

В этом и заключается несомненный плюс профессии брачного афериста: обманутые женщины очень редко пытаются добиться справедливости, им просто стыдно рассказывать посторонним людям о собственной глупости. Тем не менее Василий наверняка из соображений безопасности пользуется по очереди несколькими угнанными машинами.

Портрет Зайкина вполне отчетливо вырисовался перед Леней. Обаятельный аферист пощипывает богатых дамочек, не гнушаясь украшениями и шубами, и живет в свое удовольствие. При этом он работает исключительно в одиночку. История с сестрой Вадима немного отличалась от сегодняшней — ценные марки он украл явно на заказ, по чьей-то наводке, но это, в конце концов, не так уж важно. Гораздо больше удивляло Маркиза другое — смерть двух нанятых Вадимом частных детективов. В том, что обе смерти связаны с попыткой следить за Василием, не приходилось сомневаться. Но такие мелкие аферисты никогда не склонны к насилию, а уж убийство — это для них вещь просто невозможная.

Леня оделся и вышел на улицу. Он хотел уже направиться к своей машине, как вдруг обратил внимание на происходящую перед ней сцену.

Здоровенный детина совершенно бандитского вида, с бритым до блеска черепом, в длинном черном пальто, стоял перед Лениной машиной и ругался:

— Какой козел, в натуре, поставил здесь свою тачку? Мне теперь, конкретно, не выехать! Ноги, блин, поотрываю!

Действительно, Ленина машина стояла перед огромным сверкающим джипом, перегораживая ему выезд со стоянки. Лениной вины в этом не было: когда он ставил свою машину, вокруг было достаточно свободного места, и джип вполне смог бы проехать, но после этого припозднившиеся зрители припарковали рядом еще несколько иномарок.

Маркиз на долю секунды заколебался, заявить ли ему права на машину или малодушно постоять в сторонке и дождаться, пока ситуация сама так или иначе рассосется. Но в это время события на стоянке начали развиваться с умопомрачительной скоростью.

Браток, которому надоело непривычное бездействие, от слов перешел к делу. Он сел в свой джип, слегка подал назад и решительно толкнул Ленину машину хромированным металлическим бампером, надеясь таким способом освободить себе дорогу.

Однако он явно не ожидал того, что за этим последовало.

Ленина машина со страшным грохотом взорвалась, озарив стоянку темно-багровым пламенем. Она подскочила в воздух и тут же разлетелась на части, причем огромный кусок пылающего покореженного металла упал на капот джипа, изрядно попортив его.

Браток, испуганно матерясь, выскочил из своей машины и уставился на догорающие останки Лениного автомобиля. Вид у него при этом был такой растерянный, что с него вполне можно было написать новый вариант известной картины «Не ждали».

Сам Леня решил поскорее ретироваться, чтобы не оказаться замешанным в какие-нибудь разборки.

Он отошел подальше от театра и поймал частника. По дороге домой он безуспешно пытался успокоиться и думал о том, как ему повезло, что машина взорвалась без него.

И еще он думал, насколько же опасным оказывается простое наблюдение за таким безобидным с виду брачным аферистом с трогательной и внушающей симпатию фамилией Зайкин.

Но вот как раз теперь Леню Маркиза ужасно заинтересовало это дело, уж очень захотелось понять, кто же он такой — Вася Зайкин. Кроме того, не родился еще тот человек, который может безнаказанно взрывать Ленины машины. Хотя, конечно, для слежки он угнал первые попавшиеся «Жигули», которые никак нельзя было назвать своими, дело не в машине, а в принципе.

— Василий открыл дверь своими ключами и вошел в прихожую. Васенька, это ты? — донесся из комнаты мамочкин голос.

— Конечно я, мамочка, кто же еще! — Василий повесил пальто, вошел в мамочкину комнату и увидел обычную картину: мамочка, в лиловом спортивном костюме, крутила педали велотренажера.

— Мамочка, не переутомляйся! — Вася подошел к ней и чмокнул в щеку. Щека была намазана питательным кремом с запахом кокоса, и Василий вытер губы носовым платком, прежде чем закончить фразу: — Тебе могут быть вредны чрезмерные нагрузки.

— Ты намекаешь на мой возраст? — Мамочка хихикнула. — Это невежливо! Васенька, ты не забыл, что у нас кончились йогурты?

— Конечно мамочка, я купил твой любимый — яблоко с грушей.

— Но, я надеюсь, не жирный?

— Конечно нет, полтора процента.

— Умница! — Мамочка замедлила вращение педалей, затем остановилась и слезла с тренажера. Придирчиво осмотрев сына, она проговорила: — Тебе пора к парикмахеру. Ты очень зарос. Запишу тебя на следующий вторник к Марианне.

— Хорошо, мамочка, — Василий плюхнулся в кожаное кресло. — Чем ты сегодня занималась?

— Как обычно. Пробежка, бассейн, визит к косметологу… в моем возрасте нельзя запускать себя.

— Ты прекрасно выглядишь, мамочка.

— Кстати, Вася, я сегодня разговаривала с Олимпиадой Степановной. Ты помнишь Олимпиаду?

— Московскую? На которой был мишка — талисман?

— Перестань придуриваться! Мою старинную подругу Олимпиаду Степановну Свешникову!

— Ну конечно, мамочка, я помню Олимпиаду Степановну! Кто же не помнит Олимпиаду Степановну!

— Так вот, у нее есть племянница. То есть не совсем племянница, более дальняя родственница, но это не важно. Очаровательная девушка, с прекрасным характером, высшим образованием и средней музыкальной школой. Играет на фортепьяно, говорит на трех языках…

— И вышивает болгарским крестом похоронные саваны, — насмешливо закончил за нее Василий.

— Прекрати! Действительно чудная девушка!

— И сколько лет этому сокровищу?

— Всего тридцать пять!

— Я себе представляю! — Василий сладко потянулся. — Мамочка, я тебя умоляю, оставь эти дурацкие хлопоты! Если я захочу жениться, я сам найду себе подходящую невесту.

— Васенька, как ты можешь так говорить! Я твоя мать, я хочу, наконец, дожить до внуков! Я вижу, что ты слишком скромен, стеснителен, не умеешь ухаживать за девушками, и я не могу пустить такое важное дело на самотек! Ты совершенно не разбираешься в женщинах, и тебя может обвести вокруг пальца первая попавшаяся вертихвостка!

— Моя единственная женщина — это ты! — Василий снова потянулся к мамочке, чмокнул ее в намазанную кремом щеку и вытер губы. — Нам хорошо вдвоем, и больше никто нам не нужен.

— Глупости! — Мамочка недовольно отстранилась. — Тебе уже не двадцать лет! И даже не тридцать! Я хочу дожить до внуков! Я хочу их понянчить! Ну, это, допустим, перебор, но хотя бы увидеть их!

— Доживешь, обязательно доживешь, мамочка, — примирительно проговорил Василий, — ты проживешь еще сто лет! Ты в прекрасной форме и очень хорошо выглядишь!