В салон межпланетной станции плывущей походкой вошел капитан космолета Виктор Медведев. За ним, мягко щелкнув, автоматически закрылась толстая броневая дверь. Тотчас же над ней вспыхнул зеленый огонек.

Как и все космонавты, Медведев был одет в мягкий непроницаемый костюм из пластмассы, плотно облегавший его стройную фигуру. Густые брови, чуть сдвинутые к переносице, и карие глаза, глядевшие почти строго, создавали впечатление, что он чем—то озабочен.

— Виктор! Глядя на тебя, можно подумать, что ты несешь на голове хрустальный бокал с водой, — шутливо произнесла сидевшая в салоне девушка.

— Ты хочешь сказать, что я похож на циркового артиста. Пусть будет так. Представь, постоянно приходится сдерживаться, делать слабые движения, словно ты маленький ребенок. Не то, что на Земле.

Космонавт медленно опустился в широкое кресло и, пристегивая себя к нему ремнем, пояснил:

— Боюсь от неосторожного движения улететь к потолку. Может, это звучит как парадокс, но жить в условиях малой весомости все—таки тяжело.

— Терпение и еще раз терпение! — улыбаясь, назидательно произнесла девушка. — На первых порах у меня тоже было такое состояние. Потом привыкла. Теперь чувствую себя как дома. А ты ведь здесь раньше меня.

— Женщины всегда быстрее осваиваются с обстановкой. А я… — космонавт с наивной беспомощностью развел руками. — Посуди сама, ну куда я дену свою силу?

Девушка не ответила. В салоне наступило молчание.

Медведев закрыл глаза, расслабил скованные мускулы. Сладкая истома овладела телом.

Почему—то представилась далекая Земля, широкая красавица Волга, родной город Верхневолжск. На несколько километров растянулся он. Берега, застроенные домами, фабриками, заводами, казалось, теснили реку. Сколько приятных воспоминаний связано с этим городом, в котором знакомы каждый дом, каждая улица. Там провел детство, учился в школе. Там вступил в комсомол, мечтал о будущем. Оно не мыслилось без больших дел, героических подвигов. С юношеской страстностью и верой готовил себя к ним духовно и физически. На все хватало времени: и на чтение литературы, и на занятия спортом…

— Ты, Витька, неудержимый! — говаривали товарищи, завидуя его неистощимому упорству, силе, ловкости, умению успевать везде и во всем.

Там, в Верхневолжске, счастливая судьба свела его и с Татьяной.

Медведев мельком взглянул на девушку, сидевшую против него в кресле, и снова отдался воспоминаниям.

Уже работая в Москве, как—то летом он проводил свой отпуск у родных в Верхневолжске. Выехав однажды покататься на моторной лодке, помчался вниз по течению. Быстро неслась юркая моторка по освещенной солнцем водной глади. Виктор возбужденно смотрел по сторонам, полной грудью вдыхая терпкий речной запах, щурясь от яркого света. Вдруг он увидел, как впереди от больших волн теплохода начала крениться блестящая нейлоновая лодка. Потом нос ее неестественно приподнялся вверх, и гребец в красной майке очутился в воде. Виктор поспешил на помощь. Пострадавшим оказалась девушка.

что случилось, красная рыбка? — ободряюще спросил он, помогая ей выбраться из воды. — Беру вас на свое судно. Так что — полный порядок.

На тихом ходу они несколько раз прокружили около места, где затонула лодка, но поймали только плававшие на поверхности весла и розовую косынку.

— Маловато! — пожалела девушка.

В это время к моторке подошла байдарка.

— Таня! Разве можно так рисковать, — укоризненно проговорил сидевший в байдарке рыжеволосый парень, с лицом, обильно усеянным веснушками. — Перебирайся скорее ко мне. Я доставлю тебя на берег.

— Извините, но я не согласен! — вмешался Медведев. — Моя моторка надежнее вашей байдарки. Думаю, что Таня не нуждается в повторном купании. Я быстрее доставлю ее домой. Пока!.. — и, не вступая в излишний разговор, Медведев нажал на рычаг. Лодка, как пришпоренный конь, метнулась вперед, обдав всех мелкими брызгами.

— А разве моего согласия спрашивать не обязательно? — нахмурила брови девушка. — Уж не считаете ли вы меня своим трофеем?

— Простите, если, что называется, превысил свои права. Но этот человек со своей утлой байдаркой почему—то не внушает мне особого доверия.

— Напрасно! С биологом Грачевым мы старые друзья.

— С биологом? А вы кто? Только, пожалуйста, не обижайтесь на мою бесцеремонность. У меня иногда бывает — сначала что—либо выпалю, а потом начинаю думать, хорошо ли сказал. Друзья говорят, что это происходит от быстроты реакции, а сестры почему—то упрекают меня в отсутствии должного такта и вежливости.

— И правильно делают! — уже добродушно заметила девушка. Она наклонила голову, расправляя мокрые от воды волосы.

— Ну, уж раз так получилось, — сказал он, слегка покраснев, — давайте знакомиться. Зовут меня Виктором, родители Медведевы, родом из Верхневолжска. Сейчас здесь в отпуске.

— Мое имя вы уже знаете, — девушка чуть насмешливо взглянула на собеседника, — а фамилия — Данилова, — уже серьезно закончила она.

Прощаясь, Виктор пригласил девушку в театр. После некоторого колебания она согласилась. После этого они стали встречаться часто. Тане пришлись по душе открытое, волевое лицо Медведева, решительность его суждений, заботливое, товарищеское отношение к ней. Да и внешне он был недурен — высокий, атлетически сложенный.

Особенно сблизили их одинаковые интересы. Медведев мечтал, как и Данилова, быстрее постичь «секреты» Вселенной. Только она хотела это сделать с помощью астрографов и радиотелескопов, а он — на космическом корабле.

— Луну приобщаем к жизни! — увлеченно говорил Виктор. — А завтра, послезавтра, Таня, мы обязательно ступим и на другую планету.

С присущей ему горячностью Медведев увлек девушку перспективой оказаться в числе отважных разведчиков Вселенной.

— Вы же знаете, земная атмосфера всегда являлась главным препятствием в астрономических наблюдениях, — убеждал он Данилову. — На искусственном спутнике или космическом корабле атмосфера уже не помеха. Вот где широчайшие возможности для научных исследований! И изумительных открытий, конечно!

Молодые люди охотно делились своими мыслями, плачами, а нередко и спорили, обсуждая проблемы космонавтики пли астрономии. В конце концов Данилова согласилась стать членом экипажа межпланетной станции с гордым названием «Комсомолия», где работал и Медведев.

…Воспоминания оборвались так же внезапно, как и начались. Медведев бросил взгляд в иллюминатор. Там, за стенами станции, было только бесконечное темное небо, усыпанное множеством немигающих звезд. Это они превращали день, продолжавшийся здесь почти круглые сутки, как бы в необыкновенную белую ночь.

В один из иллюминаторов заглядывал серебряный лик Луны, изрытый кратерами, с другой стороны — сверкал раскаленный шар Солнца, одетый в корону из огненных протуберанцев, а Земля плыла мимо в каком—то голубоватом мареве.

Как будто недовольные вторжением людей во Вселенную, Солнце и Луна своим притяжением старались иногда сбить с пути «Комсомолию». Но сложный и очень бдительный прибор — стабилизатор орбиты — следил за движением станции, не допуская ее отклонений от эллиптической траектории, по которой она должна была обращаться вокруг Земли. Дежурному космонавту на командном пункте оставалось лишь контролировать работу автоматов управления и делать соответствующие пометки в вахтенном журнале.

Гораздо труднее приходилось оператору переднего и боковых радиолокаторов. Наблюдая на их экранах за внешней сферой, он следил за появлением метеоритов и с помощью быстродействующей электронно—счетной машины решал вопрос о вероятности столкновения с ними. В нужных случаях включался атомный двигатель и, слегка ускоряя или замедляя движение станции, заставлял ее разминуться с непрошеным пришельцем из космоса. От крошечных метеоритов «Комсомолию» надежно защищало созданное вокруг нее мощное магнитное поле.

Более ста молодых людей составляли экипаж станции — спутника Земли. Возраст космонавтов не превышал тридцати лет. У большинства на груди красовался еще комсомольский значок. Но многие владели уже двумя—тремя смежными профессиями.