Глава вторая

На привал мы сегодня не останавливались. Время было дорого и ночевать в поле никому не хотелось. Перекусывая на ходу сушёным мясом и сухарями, мы передавали друг другу мех с вином. Постоянное питьё алкоголя, с которым я столкнулся в этом мире, здорово выматывало. Оно конечно, в вине том оборотов шесть-семь от силы, но если его постоянно вместо воды пить, то и самая крепкая печень взвоет. Но воду здесь пить просто небезопасно, а с топливом для её кипячения большие проблемы, дров не хватает, порубки леса под запретом, а каменный уголь только недавно научились использовать, да и добывают его те же гномы на далёком севере. В общем, выбора особого нет, приходится пить, что дают. Все всегда немного пьяны, но никого это не смущает.

Когда солнце уже опускалось за макушки деревьев, мы разглядели впереди частокол. Деревенька с постоялым двором. Уже хорошо, значит, до города ещё километров тридцать. Завтра там будем. Ворота были уже закрыты, но Эдмунд, недолго думая, треснул по воротине своим огромным кулаком. Отлетело несколько щепок, ворота содрогнулись, как от тарана. С тои стороны раздался голос:

- Эй! Чего ломишься? Кого там принесло, на ночь глядя.

Этот некто ещё долго распинался на тему, что хорошие люди по ночам не ходят, а сидят дома, а ночью только разбойники, да колдуны шастают, вот он сейчас позовёт стражу и разберётся, кто это тут мешает добрым людям отдыхать.

Чтобы прервать этот поток сознания, Эдмунд, размахнувшись уже сильнее, снова ударил в ворота. Как ни странно, подействовало. С той стороны упал засов и ворота медленно отворились. Там стоял испуганный привратник, которого сзади поддерживали двое пехотинцев в броне и с алебардами. На кирасах у них был герб королевского дома. Серьёзно. Несмотря на такую поддержку, мужичок серьёзно боялся, а увидев перекошенную рожу орка, он вообще чуть было не упал в обморок. Эдмунд набрал в лёгкие воздуха, готовясь сообщить и мужику-привратнику и всем присутствующим всё, что он думает о самом привратнике, его матери и всех ближайших родственниках. Он это умеет, орки – отменные матершинники, у них это в крови и от воспитания не зависит. Как развивалась бы ситуация после, никому не известно. Понятно, что случился бы большой конфликт, а драться с королевскими гвардейцами никакого желания у меня не было. Даже если победим, потом по всей стране от петли бегать будем. Я его остановил и повернулся к встречающим:

- Доброй ночи, господа. Я – Вольдемар, доктор, спешу в столицу, дабы предложить свои услуги Его Величеству, это – я указал на своих головорезов, - мои помощники. Нам нужно переночевать. Завтра мы отправимся дальше.

Неважное знание языка заставляло меня строить правильные фразы. Гвардейцы переглянулись, кивнули друг другу и, оттеснив привратника, приветливо сказали:

- Здравствуйте, господин доктор, проходите, устраивайтесь. Мест пустых много. В харчевне ужин горячий. Для всех хватит.

Поблагодарив их, мы втиснулись внутрь. Специально посланный мальчик лет десяти ловко расседлал лошадей и задал им овса. Товар с телеги мы отнесли в номер, - просторную комнату на втором этаже с нарами на десять человек. На нарах лежали тюфяки, набитые свежим сеном и вроде бы даже не было насекомых. Хорошее место.

Оттуда мы спустились вниз, там располагалась харчевня. Столы из плах, чурбачки вместо стульев, длинная стойка, за которой сидел толстый мужик с бородой, одетый, несмотря на жару в овчинную душегрейку.

Смахнув с ближайшего стола крошки, мы всей гурьбой уселись и начали ждать официанта. Тут очнулся бармен, в котором взыграл расизм:

- Эй, вы. Я не против вас всех, но вот оркам тут не рады, пусть в комнате поест.

Такого я стерпеть не мог.

- Эй, ты! – я встал со стула, подошёл поближе и взглянул ему прямо в глаза, - если ты не рад моему другу, будь он трижды орк, то ты не рад и мне, поэтому мы сейчас соберёмся и уйдём отсюда все вместе. В поле переночуем и поедим, что сами запасли. А ты не получишь ни одного медяка, раз такой дурак. А когда я буду в столице, я скажу королю: «Ваше Величество, я прибыл бы гораздо раньше, если бы мне не чинили препятствий, особенно в одном трактире…». Догадываешься?

Тот всё понял правильно и больше голоса не подавал. Я вернулся на место. Уже через пару минут к нам подбежала молоденькая официантка, весьма крепкая телом, в чём не замедлил убедиться орк, ласково хлопнув её по заду, и предложила делать заказ.

Что нужно пяти голодным мужикам после долгого пути? Заказали мы мяса и побольше. Короче, чтобы не мелочиться нам принесли жареного поросёнка, да не молочного, а уже довольно внушительных размеров. К нему полагались пять порций пшеничной каши и, как же без этого, бочонок эля.

При слове «эль» в моём мире вспоминается тёмное пиво. Крепкое и вкусное. Тут всё немного иначе. В бочонке было мутное чёрное варево, сладкое, с сильным привкусом горелого зерна. Собственно, даже не жидкость, а нечто вроде каши, которую не знаешь, как употребить, выпить, или ложкой есть. Вкус сильно на любителя. Алкоголя на вкус процента три, не больше. Но ничего другого здесь не предлагали. Густая мутная жижа вылилась из бочонка и, пенясь, заполнила пять глиняных кружек.

Стукнувшись кружками (это не я придумал, такой обычай и без меня тут был) мы выпили. А потом набросились на еду. Ни про какой этикет никто не вспоминал. Если к каше даны были ложки, то поросёнка кромсали ножами, а орк просто отламывал куски своими огромными лапами.

Уже через час на столе стояли пять пустых мисок, а в центре стола, на деревянном блюде покоился скелет поросёнка. Эля в бочонке оставалось ещё треть, допьём не торопясь. Сыто взрыгивая, мы отвалились от стола. Ян, уже изрядно пьяный, смотрел в потолок и тихонько напевал какую-то песню. Язык я знал не настолько хорошо, чтобы понимать рифмы, но речь там шла о сельском парне, который любил девушку, но был беден, поэтому пошел в наёмники и заработал много. А когда вернулся, любимая умерла от чумы. Короче, песня была полна оптимизма. Если и осталась любимая у самого Яна, то при его возвращении она будет замужем и с четырьмя детьми.

Тем временем, к нам за стол подсел пожилой, хорошо одетый господин. Он, зачем-то оглядываясь по сторонам, подвинулся ко мне и спросил шёпотом:

- Скажите, а вы и правда доктор?

- Да, разумеется, - не стал я скрывать, - я доктор, зовут меня Вольдемар, что у вас болит?

- О, нет, - он выставил вперёд ладони, - ничего, благодарю вас. Я – Дольф Эндер, купец. Мне шестьдесят два года, но, слава богам, ничем серьёзным я не болею. Дело в другом.

Он снова перешёл на шёпот.

- Рассказывайте уже.

- Я недавно женился, вы понимаете… жена моя молода и прекрасна, но старость не позволяет мне вкусить её прелестей.

- Совсем?

- С трудом, раз в неделю, не всегда. Есть ли какое средство?

- Есть, - ответил я и честно предупредил, - дорогое.

- О, не волнуйтесь, деньги для меня значат мало. Если оно действительно поможет, я готов.

- Четыре талера за пилюлю. Одна на ночь.

- Отлично! – глаза старого развратника загорелись, он спешно достал кошелёк, - давайте десять.

Кивнув ему, я отправился в номер, там в одной из сумок нарыл пакетик с «Виагрой» отсчитал десять таблеток. Когда вернулся, на столе меня ждала горка серебра, а рядом подпрыгивал от нетерпения старый купец.

_ Держите, - я протянул ему таблетки, - только не увлекайтесь, давайте отдых себе и супруге, иначе можете повредить своё естество, а от утомления может остановиться сердце.

- Ну и пусть! – он расхохотался, – в мои годы можно только мечтать о такой смерти.

Он удалился, а я сгрёб полученные деньги в карман. Вот, кстати, ещё одно изобретение, которое я сюда принёс. Карманы. Оказалось, что можно пришить к одежде кусок ткани, который здорово облегчит жизнь. В «родной» деревне уже все такими обзавелись, теперь мода шагает дальше. Лет через десять все будут с карманами.

Так, ночлег и еду оправдали. Правда, за минусом стоимости лекарства в моём мире, а она велика. Получив оплату, трактирщик окончательно смирился с присутствием орка. А молодая официантка даже поглядывала с симпатией. Что она нашла в образине с серой кожей и торчащими изо рта клыками, понять сложно. Мускулы, разве что. Ну, да ладно. Уходим завтра, ночь у него есть. Предупредил, что за все глупости отвечать будет сам. Орк только плотоядно облизнул клыки и согласно кивнул.

Остальные спутники, будучи менее любвеобильными, отправились в номер. Я, может быть, тоже не прочь с женским полом позабавиться. Только работа здесь сделала меня брезгливым. Дамы, которые моются раз в месяц и не бреют подмышки, отбивают всю страсть. К концу похода оголодаю, там и посмотрим.

Эдмунд вернулся далеко за полночь. Не знаю, что там у него получилось, но вид имел довольный. В свете ночного светильника его рожа прямо таки светилась, а клыкастый рот улыбался во всю ширь. До утра оставалось ещё часа три, поэтому, не желая терять время, гигант плюхнулся на нары, едва не проломив своей тушей толстые доски и оглушительно захрапел.

Утро встретило нас клочьями сырого тумана и прохладой. Я по привычке вышел во двор и потребовал у мальчика-слуги ведро с чистой водой. Он удивился, но воду принёс. Из колодца. Достаточно чистую, но ледяную. Каково было его удивление, когда я разделся до пояса, достал кусок мыла и, невзирая на холод начал мыться. Списав всё на странности бродячего лекаря, мальчик, зябко поёживаясь, отошёл подальше.

- Так всё же, куда мы едем? – раздался тихий голос за спиной. Оскар как раз снимал рубашку, желая повторить мой подвиг. Полведра воды ещё осталось.

- На Северный хребет - ответил я, отдавая ему мыло, - а что не так?

- Просто разговоры о визите в столицу интересуют, - он тяжко вздохнул и плеснул себе водой в лицо.