- Не хочешь туда ехать?

- Не хочу, - честно ответил он, - меня слишком многие там знают. Сначала, как героя и звезду турниров, а потом… короче, не хочу.

- Пока можешь расслабиться, друг. Путь до столицы слишком долог, а лечение его величества не сулит особой выгоды. Разве что, кормить хорошо будут. До гномьего царства куда ближе и дело у меня к ним куда более верное.

Отправив мальчика за вторым ведром, я вытащил бритву и помазок. Борода и длинные волосы – непозволительная роскошь. Вспенив мыло помазком, я намылил щёки и голову и в течение пятнадцати минут упрямо скоблил щетину. После этого, смыв остатки пены, полюбовался на себя в небольшое зеркало. Не скажу, что красавец, на Фантомаса похож, но вид ухоженный. Оскар свою голову брить не стал, обошёлся щетиной. В этот момент во двор вышел гном и, увидев наши старания, презрительно фыркнул и, поглаживая огромную бороду, отправился до ветру.

Труднее всего оказалось поднять орка, как и прежде храпевшего в номере, да Яна, по крестьянской привычке спавшего в любое время, когда работать не заставляют. Им на сборы много времени не понадобилось. Бороды у них не росли, а мыться оба не любили.

Уже к девяти часам (условно, часы у меня были, но с местными часовыми поясами я не знаком, девять часов в том мире, откуда я прибыл) вся наша команда уже была в сборе и, перекусывая на ходу тем, что удалось вытрясти из трактирщика, мы отправились в путь. Отъехав метров на полсотни, я заметил, что Эдмунд обернулся. Так и есть. У ограды стояла та самая официантка и махала ему рукой. Вот же блядун клыкастый, ладно хоть не попался. Я незаметно показал ему кулак, тот сделал невинную рожу.

Дорога была скучной до невозможности. Представляете, чего стоит мне, привыкшему к скоростям моего мира, двигаться со скоростью пять километров в час. Ну, допустим, семь. Однообразный пейзаж из редкого леса и кустарников. Редкие прохожие. Пыль и жара. Одежда на мне была плотной. Кольчуга, хочешь - не хочешь, а полноценным доспехом не является, вот и приходится под неё подклад надевать. Чтобы удары смягчал. Плотная льняная кофта, которая, конечно, позволяет телу дышать, но слишком уж тёплая. Скорей бы в горы попасть. Там прохладнее.

К вопросу о горах. С гномами у меня отношения хорошие. Даже очень. Имя моё известно на северном хребте и пользуется уважением. А случилось всё так. Однажды, проезжая по широкой дуге в сторону столицы я был задержан на несколько дней. Сопровождали меня тогда Эдмунд с Хорватом. Причина задержки была проста. В той местности завелась жуткая тварь. Что за тварь я так и не узнал, но пришлось ознакомиться с последствиями её нападения. Группа гномов, которая на свою голову хотела поохотиться (а награду за тварь давали большую) не рассчитала сил. Под раздачу попал самый младший. И был он сыном какого-то гномьего олигарха. Порван был от души. Куски мяса торчали во все стороны, внутренности вываливались из разорванного живота. Такие и в нашем мире не особо выживают. Но крепкий молодой организм отказывался умирать. Хорват ненавязчиво намекнул, что тут есть доктор. Все посмотрели на меня. Я тяжко вздохнул и ответил:

- Ничего не обещаю. Кладите на стол.

Хирург из меня, сами понимаете какой. Но анатомию знаю хорошо. Шовного материала много. Я начал штопать. Вправил внутренности. Остановил кровь. А когда парень выглядел уже не как продукция мясокомбината, а как сильно травмированный гном, замотал его бинтами и вколол дозу антибиотика. У меня даже капельница нашлась, и я прокапал ему физраствор с глюкозой. А через неделю, когда тварь убили, охотники разъехались, и можно было уже отправляться, парень открыл глаза.

Его дядька-воспитатель, не размениваясь на словесные благодарности, снял с шеи бархатный мешочек и, не говоря ни слова, вручил его мне. Они уехали домой, но сказали, что меня теперь гномы знают и ждут в гости.

Это было прекрасно. Особенно, когда я заглянул в мешочек и обнаружил там несколько крупных изумрудов. Целое состояние. Дядя Саша потом со мной расплачивался несколько месяцев и всё равно, конечно, обманул процентов на пятьдесят. Но вырученных денег хватило на новую квартиру. Там сейчас и живу. Ну, когда дома.

А ещё пару месяцев назад я встречался с одним высокопоставленным гномом. Не скажу точно, кто он, что-то вроде главного инженера. Ему я передал кое-какие чертежи и поручил к моему приезду кое-что сделать. К счастью, моя репутация сыграла мне на руку. Он решил, что такой человек обманывать не станет и пообещал сделать всё к моему приезду. Обещаниям гномов можно верить. Даже устным.

Как думаете, будет толк от технологий двадцать первого века в условиях века пятнадцатого. Правильно, никакого. Просто ещё технологическая база не доросла. Вот представьте, что даёте самому лучшему средневековому ремесленнику чертёж автомата Калашникова. Сможет повторить? Именно. Не позволят технологии сделать ствол с такими допусками, столь тонкую механику, низкое качество стали не выдержит выстрела, ну и так далее. Естественно, что тому, у кого есть желание заняться прогрессорством, нужно подстраиваться под местный уровень технологий. А наиболее развиты они у гномов. Там тебе и кузнечное дело, там и литьё из любого металла, ювелирка, механика. Так что, я уверен, что мои изобретения они оценят по достоинству и с охотой купят. А когда освоят то, что есть, я подкину им ещё технологий. Так и будем тащить этот мир к атомной бомбе.

Город показался уже к вечеру. Города местные я не люблю. Тесно, грязно, мухи, вонь. Но этот вполне можно посетить. Назывался он Виттенбергом. Совсем как тот город, с которого в моём мире началась религиозная Реформация. Тут вообще много названий с моим миром перекликается. Только дальше названий дело не идёт. Всё другое. Что касается конкретно этого города, то его недавно перестраивали. Причина тесноты кроется в каменных стенах. Их так просто не отодвинешь. У местных отцов города нашлись средства и стену перестроили. Город вырос почти в два раза. Улицы стали шире, грязи поубавилось. Ещё несколько лет и здесь тоже станет тесно.

А без каменных стен никак. Город в условиях феодализма – самостоятельное юридическое лицо. Земля, на которой он стоит, принадлежит местному феодалу, а горожане того феодала (кажется, это барон) в гробу видели. Никакой власти он над ними не имеет. В нашем мире точно такие же процессы шли. Коммунальная революция это называлось. За своими стенами горожане могут не бояться никаких феодалов и жить по своим законам. Даже какое-то подобие демократии вводить. А что может сеньор? Есть у него люди с оружием, человек пятьдесят, да только они под открытый бой заточены, а на стены лезть - дураков нет. Можно нанять пехоту, рынок наёмников растёт, да только влетит в копеечку, причём, без гарантированного результата. Да и горожане отнюдь не пацифисты. Выставят пару сотен арбалетчиков, которые всю дружину на ноль умножат за полчаса. Вот и выходит, что если город от феодала уйдёт, тому останется только гадить по мелочам. Например, подвоз еды перекрыть. Короче, бодания эти заканчивались всегда одинаково. Город формально признавал власть сеньора и платил копеечную дань, взамен получив право жить так, как хочет. А феодал получал моральное удовлетворение и возможность пользоваться городскими «плюшками». Доспехи-то для него кто сделает? А сбрую конскую? А сапоги?

Вот потому-то вольный город Виттенберг живёт и процветает, признавая над собой только короля. А его величеству нет смысла в мелких притеснениях и поборах. Денежный оборот растёт. Местная олигархия богатеет и на носу уже натуральное становление капитализма.

Но нас сейчас интересует другое. В городе мы проживём трое суток, не больше. Затем, как и говорим всем встречным, отправимся в столицу. А по дороге свернём на север, где меня ждут гномы. Столица никуда не денется, а вот денег заработать всегда на пользу. Въезжающих на воротах было много. Это и крестьяне, которые спешили продать продукты, им серебро нужно налоги платить и покупать что-то для дома. Едут и бродяги, такие как мы и совсем опустившиеся. Их тоже пускают. В появившихся мануфактурах, пока ещё редких нужны работники, желательно такие, что согласны за миску супа работать. К нам отношение особое. Не самый плохой доктор, человек нужный, больных в городе немало. А со мной свита. Четыре головореза, выглядят грозно, но ведут себя тихо, никого не трогают. Нас не заставили долго ждать. Солдат на входе проверил телегу, ничего компрометирующего не нашёл и махнул рукой напарнику, чтобы пропускал. Вторая решётка поднялась, и наша процессия въехала в город.

Постоялый двор, который находился в старой части города, был грязен и уныл. Но выбирать не приходилось. Снова, как и в предыдущем месте, мы окопались в солидном номере, а затем всей компанией ввалились в харчевню. Здесь, хоть стояли не самые лучшие запахи, было относительно чисто. Полы и столешницы здесь регулярно мыли и скребли. За стойкой стояла женщина, но возраст её не располагал к сексуальным фантазиям. Даже столь малоразборчивый тип, как Эдмунд, только брезгливо фыркнул. Ну, мы сюда не за тем пришли. Очень скоро на столе появилось мясо и каша. А к этому великолепию небольшой, литров на десять, бочонок вина. Пьянство не входило в мои планы, но деньги есть, так что пусть ребята расслабятся. Они не буйные, драку не устроят. Потом уже, когда всё было съедено и выпито, я постарался не напиваться, и ушёл в номер. У входа меня ждал какой-то пронырливый тип. Одет он был, как рабочий мануфактуры или бедный подмастерье.

- Скажите, господин, вы врач?

- Да. – ответил я и сыто икнул, - а тебе зачем?

- Просто мастер отправил нас к вам. Он сейчас тоже придёт и всё объяснит.