И эта агитация за счастье по её существу куда как более конструктивна и созидательна нежели вся голливудская мордобойщина на Земле и в Космосе, порнуха и чертовщина, которую ежедневно выпускает на россиян телевидение по всем каналам и которую можно назвать «агитацией за катастрофы и непреходящее несчастье». И то, что это действительно так, — криминалисты США знают, поскольку во всей статистике преступности выявлена доля осознанного подражания экранным негодяям и киногероям, загнанным в угол обстоятельствами сценария. Но есть и доля неосознанного — бессознательного — воспроизведения людьми в жизни экранной жути в результате программирования и возбуждения психики кинофильмами [35]. И терракты 11 сентября 2001 кроме всего прочего — апофеоз воздействия американской киноиндустрии на жизнь американского общества. И не случайно сразу же после 11 сентября американцы в шоке пожелали снять с проката множество фильмов со сценами насилия. Но надолго терпежу у них не хватит: в условиях буржуазного «либерализма» прибыли частного бизнеса важнее безопасности общественной жизни.

Теперь обратимся собственно к интервью Н.С.Михалкова. Это интервью среди всего прочего затрагивает некоторые вопросы социологии, в том числе и вопрос о сотворении будущего:

«— Мы более-менее научились снимать и снимаем кино о прошлом. О настоящем интересных фильмов нет. Про будущее вообще мы ничего не снимаем. Почему так происходит? (Арина Слобко, Санкт-Петербург.)

— Чехов как-то сказал, что русские обожают свое прошлое, ненавидят настоящее и боятся будущего. Но ведь будущее, которого ты боишься, превращается в то настоящее, которое ты ненавидишь и в то прошлое, которое ты обожаешь. Круг замыкается.

А то, к чему нас приучают СМИ, что наша жизнь в результате заканчивается программой “За стеклом”. Сегодня существует потребность в том, чтобы люди, которые живут, творят, развиваются (у нас же не только олигархи или воры), наконец, поняли, что другой родины у нас нет.

Иван Ильин любил одну фразу: “Не жалуйся на действительность, ибо ты для того и рожден, чтобы сделать ее лучше”. Нужно увидеть в происходящем ростки того будущего, на которое ты в результате можешь надеяться».

Но если быть интеллектуально строгим, т.е. вдуматься в смысл вопроса и в смысл данного ответа, то неоспоримо: Н.С.Михалков уклонился от ответа по существу. Поэтому придётся пояснить и Чехова, и Михалкова, но не по словам, а по жизни.

Начнём с того, что далеко не все в России, тем более далеко не все русские, обожают свое прошлое. А.И.Герцен писал в предисловии к своему историческому сборнику: «Далее еще не позволяют нам знать историю. Русское правительство как обратное провидение устраивает к лучшему не будущее, но прошедшее». То есть, исторически реально в обществе сначала создаётся благообразный с точки зрения его заказчиков культовый исторический миф, который отождествляется с исторически реальным прошлым. И только после этого, этим мифологизированным прошлым начинают гордиться подпавшие под его власть, обожая их якобы историческое прошлое.

Поскольку нравственно-этические ошибки прошлого из этого культового мифа удалены в умолчания либо представлены как благо, то коллективное бессознательное общества в настоящем работает так, что воспроизводит их непрестанно, формируя тем самым будущее. Человек всё же не бесчувственное создание, он ощущает что что-то в жизни происходит не так. В результате ему ненавистно настоящее, а будущее, в направлении которого течёт настоящее, неся в себе тенденцию воспроизвести неприятные эпизоды праведно не переосмысленного прошлого, — его пугает.

Но в настоящее превращается не только то будущее, которого ты боишься. Будущее неизбежно состоится в сочетании того, что обусловлено праведно не переосмысленным мифологизированным неправедным прошлым, и того, что обусловлено осознаваемыми устремлениями на будущее. Успехи СССР в сталинскую эпоху во многом были обусловлены тем, что агитация за счастье всех и каждого в построении общества, где человек человеку — друг, товарищ и брат, — находила отклик в душах миллионов людей; и прежде всего, — в душах молодежи тех поколений, которые победили в Великой Отечественной войне, которые создали ракетно-ядерный щит и первыми вышли в космос.

В годы «застоя» агитация за счастье сменилась «бендеризацией», о которой уже было сказано; а в качестве альтернативы «бендеризации» — агитацией за бессильный скулеж ушедшего в себя и в профессию не очень порядочного человека (“Осенний марафон”, “Полёты во сне и на яву”, “Блондинка за углом” — примеры такого рода альтернатив «бендеризации»).

При этом надо помнить и то, что ясно выраженным праведным идеалам будущего надо соответствовать нравственно, поскольку общество праведного общежития не может быть составлено из негодяев и их пособников. Если этого соответствия идеалов праведности реальной внутренней нравственности нет, то получается как после 1917 г., когда вместо воплощения в жизнь идеалов социализма впали в «тоталитаризм» с его неизбежными злоупотреблениями властью; как после 1985 г., когда под лозунгом «больше социализма!» скатились в дикость первоначального накопления капитала и рэкет, соответствующий ещё более древним нравам эпохи становления феодального строя.

Будущее осуществляется не соответственно провозглашённым идеалам, но соответственно реальной нравственности людей, управляющей всей психической деятельностью личности и коллективов [36].

Если господствующая в обществе нравственность не изменяется, то последовательность «прошлое — настоящее — будущее» действительно замыкается в кольцо. И эти кольца — инфернальные круги нескончаемых мучений на Земле. В.О.Ключевский об этом сказал так:

«Закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности». «История не учительница, а надзирательница: она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков». «Мы гораздо более научаемся истории, наблюдая настоящее, чем поняли настоящее, изучая историю. Следовало бы наоборот».

Это — правильнее и глубже, чем воспроизведённая Н.С.Михалковым мысль А.П.Чехова. Но при таком понимании обусловленности объективно неизбежного будущего исторически реальным прошлым; прошлым, облагороженным в наукообразном мифе; настоящим, частью которого являются и идеалы будущего и реальные намерения, не всегда совпадающие с идеалами, — становится ясно, что «фильмы о будущем» — действительно один из важнейших залогов его формирования. Однако американская кинофантастика о будущем, заполонившая экраны России, самоубийственна и разрушительна для подвластной её идеям и сюжетным линиям цивилизации.

Если в качестве примера её несостоятельности взять “Пятый элемент” (один из популярных фильмов о спасении человечества от «мирового зла»), то цивилизация с показанными в фильме нравами и этикой самоуничтожится раньше, нежели достигнет такого уровня технико-технологического развития. Но и сама «спасительница мира» в фильме — девушка, доставленная на Землю из другой цивилизации, пробудившись в реаниматоре после восстановления её тела, от которого остался фрагмент руки, уцелевший при уничтожении её космического корабля пиратским истребителем, ведёт себя не как Человек или представитель высокомудрой и добронравной иной цивилизации, а как дикий безумно напуганный зверь, усыплённый на свободе и очнувшийся в клетке зоопарка. Так что о западных фильмах о будущем техносферной цивилизации, в их большинстве, говорить нечего [37].

Но на вопрос о съемках «кино о будущем» кинематографисту-«державнику» ответить нечего потому, что нет нравственно приемлемого для него будущего: то, что нравственно ему приемлемо — это либо невозможно, поскольку Россия это изжила, либо — катастрофа при попытке осуществить в жизнь (однако об этом далее).

Кинематографисты же «либералы» (кинорежиссёр Алексей Герман) деятельно снимают сериал “Трудно быть богом” по одноименной повести братьев Аркадия и Бориса Стругацких, агитируя тем самым подрастающее поколение за желанное им будущее. Этот вариант лучше американского тем, что идеал миров братьев Стругацких исключает катастрофу техносферной цивилизации, а освоение разного рода сверхвозможностей человека (в терминах жанра «фэнтази» — становление биосферно-магической цивилизации) протекает в её недрах безконфликтно по отношению к обществу, но под контролем некоего ордена (КОМКОН), стоящего над действующим законодательством и имеющего право действовать помимо него (“Жук в муравейнике” и прочие «саги» о «прогрессорах»).