Глава двенадцатая

Весь личный состав ходоков, включая Влада, Тома и прибывшего ещё затемно француза Матье, собрался на огромной поляне за городом, где, за неимением более подходящего места, производились стрельбы. Бойцы разобрали оружие, развесили мишени на деревьях, но стрелять пока не спешили. Разговор уже по привычке начал Ханс:

- Итак, друзья, как вы видите, вооружение отряда сильно улучшилось. Рейдеры теперь представляют собой куда более внушительную силу, чем когда-то. К нам начало прибывать пополнение, находятся среди местных жителей те, кто, наплевав на суеверия, приходит в наш отряд. Но, вместе с этим, нельзя не признать, что у нас появились проблемы, которые, в ближайшем будущем потребуют радикальных решений. Не исключаю, что ходокам вообще придётся перейти на нелегальное положение.

- Позволю не согласиться, - возразил Матье, который был пока не курсе последних событий, - нелегальное положение подразумевает наличие полиции, от которой мы будем скрываться. Здесь в наличии только дружина, которая собирается раз в год и вооружена хуже нас.

- Дружина, которая, как ты правильно заметил, собирается раз в год, - начал объяснять Ханс, - далеко не единственная организованная вооружённая сила здесь.

- Давай уже по порядку, - предложил Ник, - чтобы все всё знали.

- Итак, скажу всё, что нам известно. Раньше у нас получалось жить тихо и никому не мешать. Теперь, когда общество хранителей, это те, которые обрушили этот мир в Катастрофу, оказалось глубоко в заднице, по неизвестным пока причинам, они обратили пристальное внимание на нас.

- Почему? И чем это грозит?

- Причиной послужил покойный Карлос, который разведал в Пустошах нечто такое, что заставило их встать на дыбы.

- Что именно? – Матье занял позицию вопрошающего.

- Пока не знаем, нечто, вроде базы или, что гораздо важнее, пункта перехода из мира в мир. Хранители этим настолько обеспокоились, что постарались Карлоса убить, со второй попытки им это удалось, в чём есть немалая доля нашей вины. Но это был ещё не конец, Карлос успел кое-что рассказать, кроме того, он оставил дневник, который мы пока не перевели. Экспедиции в самую глубину Пустошей, в район водопада на реке Синей, - дело ближайшего будущего.

- Но нам хотят помешать?

- Совершенно верно, этой ночью прибыл парень с севера, не знаю, насколько ему можно доверять, но рассказал он интересные вещи. Во-первых, существует в их обществе некоторый процент недовольных, которые готовы вести борьбу против руководства, правда, мы не знаем, насколько велика их решимость, смогут ли они сражаться с оружием в руках.

- А насколько сильны эти самые хранители?

- Это на сегодняшний день вопрос ключевой. Раньше ответ был однозначным, эти люди были способны уничтожить мир, и любая борьба с ними была невозможно в принципе. Теперь всё изменилось и враги наши более не имеют доступа к своим сверхспособностям, а потому сила их весьма невелика.

По имеющимся у нас данным, нам противостоят городские дружины, численностью до полусотни в каждом городе с лёгким стрелковым оружие. Но их, думаю, нам бояться не следует, хотя бы потому, что нас разделяют большие расстояния, а транспорт здесь медленный. Далее, куда большую опасность представляют некие подразделения, принадлежащие местной церкви. Для нас они опасны своей близостью, именно эти люди действуют здесь, на юге. Пока мы с ними не пересекались, но, уверен, в будущем это обязательно случится.

- Паладины с боевыми кадилами, - фыркнул Алекс, - ну, пусть попробуют.

- Ну, и наконец, те, кого нам действительно следует бояться, - это местный спецназ, некое подразделение численностью в несколько десятков, а, возможно, и сотен, которое подчиняется лично хранителям и имеет на вооружении автоматы. Кроме того, я бы не стал сбрасывать со счетов самих хранителей, думаю, что каждый из них способен к бою и имеет какой-то козырь в рукаве.

- И с ними нам предстоит воевать, - подвёл итог Румын.

- Да, - согласился Ханс, - война пока не объявлена, но это вопрос времени. Впрочем, не всё так ужасно. Силы противника конечны, о мобилизационной способности речь не идёт. В обществе, где милитаризм был задушен на корню, набрать солдат, вооружить их и научить убивать практически невозможно. По сути, от нас требуется перебить спецназ и самих хранителей. Подозреваю, что после этого в обществе произойдут такие изменения, что всем станет не до нас.

- А кто начнёт войну? – спросил Ник, - они или мы?

- Думаю, нам следует ждать их хода, а до того, собирать группу, доставать и осваивать оружие, держать под рукой лошадей. Если за нас возьмутся всерьёз, то следует отступить в Пустоши и начать партизанскую войну.

- А что мы будем есть в процессе этой войны? – полюбопытствовал Румын.

- Можно создать продовольственный склад на пути туда, - предложил Вольф, - пару телег зерна, отвезти и схоронить так, чтобы звери не добрались.

- Мысль хорошая, - обрадованно сказал Ханс, - так и поступим. Точнее, вы поступите, а я должен буду ещё раз съездить на Север, нам понадобится больше оружия, кроме того, хочу ближе познакомиться с недовольными, о которых говорил Стефан.

- Может, не стоит ему доверять, вдруг он на хранителей работает? – спросил Ник.

- Резонно, - ответил ему Ханс, - надеюсь, в этом случае, я успею его убить.

- Я поеду с тобой, - неожиданно для самого себя решил Ник.

- Согласен, - не стал спорить Ханс, - а остальные займутся приготовлениями.

На этом дискуссия была свёрнута, планы приходилось корректировать, но результат должен быть один. Ходокам и хранителям в одном мире тесно. Одни уничтожат вторых, а призом для ходоков, если они победят, будет возможность, пусть призрачная, вернуться в свой мир.

А пока нужно было осваивать новые стволы. Ходоки расхватали винтовки и начали пристрелку с расстояния в условные сто метров. На самом деле, метры здесь были другие, немного короче тех, к которым они привыкли, скорее, это были ярды, но именно сто этих ярдов составляли дистанцию на стрельбище, и именно в них был проградуирован прицел винтовок.

Раздались первые выстрелы. Сначала на сто метров, потом на сто пятьдесят, потом на двести. Оружие, несмотря на свою простоту, показывало неплохие результаты, с наличием оптики вполне можно было работать на триста-четыреста метров. В итоге, потратив чуть больше сотни патронов, они благополучно пристреляли винтовки и перешли к револьверам.

Дистанция в двадцать пять метров оказалась вполне приемлемой, пули ложились кучно, отдача была сильной, но при таком калибре неудивительно. Впрочем, это дело привычки. Ник вообще не стал брать новый револьвер, обошёлся «Ругером» доставшимся в наследство от Карлоса. Новые патроны подошли прекрасно, пули ложились через одну в яблочко. Лучшего и желать было нельзя. Ханс взял сразу два револьвера и попробовал стрельбу по-македонски, с меткостью вышло кое-как, но в тесной перестрелке это был неплохой способ себя защитить.

Стрельбы закончились к обеду, ещё час заняла чистка оружия и сбор гильз. После этого, сложив гильзы в плотный мешок, Ханс объявил сбор в дорогу. С собой брали только самое необходимое, сменное бельё, туалетные принадлежности, оружие и немного денег. Всё остальное найдут в пути. Стефан будет их сопровождать, на месте покажет к кому обращаться.

Через пару часов два прилично одетых и чисто выбритых господина, в одинаковых пальто и шляпах-котелках, которые нисколько не походили на ходоков, дожидались, когда им приготовят повозку. Револьверы и патронташи были надёжно спрятаны под одеждой, бумаги разрешали въезд в город, вторая, правда, была выписана на Румына, но фотографии в документе не было, поэтому мог поехать любой. Через некоторое время к ним спустился Стефан.

- Как думаешь, о твоих подвигах там ещё не знают? – спросил его Ник.

- Думаю, что пока нет, я ведь раньше даже под подозрение не попадал, а сюда поехал, чтобы на месте ознакомиться с внедрением нового механизма паровой мельницы, это моё задание от училища, у меня даже отчёт есть, я его заранее написал.

- Похвально, - произнёс Ханс и тут же о чём-то задумался, - думаю, нам следует немного задержаться.

Ник проследил за направлением его взгляда. Он упирался в купола местной церкви, которые были отлично видны с крыльца трактира.

- Решил напоследок о душе подумать? – ехидно спросил Ник.

- Я – атеист, существование души для меня – факт недоказанный, а потому маловажный. Церковь меня интересует исключительно как общественный институт. Пойдём, поговорим со святым отцом, думаю, ему есть, что нам сказать. Стефан, придержи экипаж до нашего возвращения.

Они быстрым шагом направились в сторону церкви, приходский священник должен был быть там. Поднявшись по высокой лестнице, они просунули головы в дверь. Внутри было тихо. Отворив дверь ещё шире, они прошли внутрь. Ник на всякий случай перекрестился на ближайшую икону. Священник нашёлся быстро, он вышел из какой-то подсобки и направился к посетителям. Это был ещё относительно молодой мужчина с редкой курчавой бородой мышиного цвета, ряса на его худом теле висела складками, а серебряная цепь с крестом позвякивала при каждом шаге.

- Что-то случилось? – с тревогой в голосе вопросил священник, - кто-то умер или при смерти?

Оба старательно замотали головами.

- Нужна исповедь? Покаяние?

- Нет, что вы, святой отец, - начал объяснять Ханс, - то есть, покаяние нам, разумеется, нужно, но сейчас мы зашли за другим. У вас есть минутка?

Священник кивнул и жестом пригласил их пройти в комнату, из которой он только что вышел. Усадив их за стол, он представился:

- Отец Роман, извините, угостить вас нечем.

- Ничего страшного, - Ханс взмахнул руками, - мы не за этим сюда пришли, да и времени мало. Меня зовут Ханс, я, как вы, наверное, знаете, из ходоков. И мой друг тоже.