Эльза . Господин прохожий…

Ланцелот . Меня зовут Ланцелот.

Эльза . Господин Ланцелот, простите, я вовсе не делаю вам замечания, но все-таки прошу вас: ни слова об этом.

Ланцелот . Почему?

Эльза . Потому что тут уж ничего не поделаешь.

Ланцелот . Вот как?

Шарлемань . Да, уж тут ничего не сделать. Мы сейчас гуляли в лесу и обо всем так хорошо, так подробно переговорили. Завтра, как только дракон уведет ее, я тоже умру.

Эльза . Папа, не надо об этом.

Шарлемань . Вот и все, вот и все.

Ланцелот . Простите, еще только один вопрос. Неужели никто не пробовал драться с ним?

Шарлемань . Последние двести лет — нет. До этого с ним часто сражались, но он убивал всех своих противников. Он удивительный стратег и великий тактик. Он атакует врага внезапно, забрасывает камнями сверху, потом устремляется отвесно вниз, прямо на голову коня, и бьет его огнем, чем совершенно деморализует бедное животное. А потом он разрывает когтями всадника. Ну, и, в конце концов, против него перестали выступать…

Ланцелот . А целым городом против него не выступали?

Шарлемань . Выступали.

Ланцелот . Ну и что?

Шарлемань . Он сжег предместья и половину жителей свел с ума ядовитым дымом. Это великий воин.

Эльза . Возьмите еще масла, прошу вас.

Ланцелот . Да, да, я возьму. Мне нужно набраться сил. Итак — простите, что я все расспрашиваю, — против дракона никто и не пробует выступать? Он совершенно обнаглел?

Шарлемань . Нет, что вы! Он так добр!

Ланцелот . Добр?

Шарлемань . Уверяю вас. Когда нашему городу грозила холера, он по просьбе городского врача дохнул своим огнем на озеро и вскипятил его. Весь город пил кипяченую воду и был спасен от эпидемии.

Ланцелот . Давно это было?

Шарлемань . О нет. Всего восемьдесят два года назад. Но добрые дела не забываются.

Ланцелот . А что он еще сделал доброго?

Шарлемань . Он избавил нас от цыган.

Ланцелот . Но цыгане — очень милые люди.

Шарлемань . Что вы! Какой ужас! Я, правда, в жизни своей не видал ни одного цыгана. Но я еще в школе проходил, что это люди страшные.

Ланцелот . Но почему?

Шарлемань . Это бродяги по природе, по крови. Они — враги любой государственной системы, иначе они обосновались бы где-нибудь, а не бродили бы туда-сюда. Их песни лишены мужественности, а идеи разрушительны. Они воруют детей. Они проникают всюду. Теперь мы вовсе очистились от них, но еще сто лет назад любой брюнет обязан был доказать, что в нем нет цыганской крови.

Ланцелот . Кто вам рассказал все это о цыганах?

Шарлемань . Наш дракон. Цыгане нагло выступали против него в первые годы его власти.

Ланцелот . Славные, нетерпеливые люди.

Шарлемань . Не надо, пожалуйста, не надо так говорить.

Ланцелот . Что он ест, ваш дракон?

Шарлемань . Город наш дает ему тысячу коров, две тысячи овец, пять тысяч кур и два пуда соли в месяц. Летом и осенью сюда еще добавляется десять огородов салата, спаржи и цветной капусты.

Ланцелот . Он объедает вас!

Шарлемань . Нет, что вы! Мы не жалуемся. А как же можно иначе? Пока он здесь — ни один другой дракон не осмелится нас тронуть.

Ланцелот . Да другие-то, по-моему, все давно перебиты.

Шарлемань . А вдруг нет? Уверяю вас, единственный способ избавиться от драконов — это иметь своего собственного. Довольно о нем, прошу вас. Лучше вы расскажите нам что-нибудь интересное.

Ланцелот . Хорошо. Вы знаете, что такое жалобная книга?

Эльза . Нет.

Ланцелот . Так знайте же. В пяти годах ходьбы отсюда, в Черных горах, есть огромная пещера. И в пещере этой лежит книга, исписанная до половины. К ней никто не прикасается, но страница за страницей прибавляется к написанным прежде, прибавляется каждый день. Кто пишет? Мир! Горы, травы, камни, деревья, реки видят, что делают люди. Им известны все преступления преступников, все несчастья страдающих напрасно. От ветки к ветке, от капли к капле, от облака к облаку доходят до пещеры в Черных горах человеческие жалобы, и книга растет. Если бы на свете не было этой книги, то деревья засохли бы от тоски, а вода стала бы горькой. Для кого пишется эта книга? Для меня.

Эльза . Для вас?

Ланцелот . Для нас. Для меня и немногих других. Мы внимательные, легкие люди. Мы проведали, что есть такая книга, и не поленились добраться до нее. А заглянувший в эту книгу однажды не успокоится вовеки. Ах, какая это жалобная книга! На эти жалобы нельзя не ответить. И мы отвечаем.

Эльза . А как?

Ланцелот . Мы вмешиваемся в чужие дела. Мы помогаем тем, кому необходимо помочь. И уничтожаем тех, кого необходимо уничтожить. Помочь вам?

Эльза . Как?

Шарлемань . Чем вы нам можете помочь?

Кот . Мяу!

Ланцелот . Три раза я был ранен смертельно, и как раз теми, кого насильно спасал. И все-таки, хоть вы меня и не просите об этом, я вызову на бой дракона! Слышите, Эльза!

Эльза . Нет, нет! Он убьет вас, и это отравит последние часы моей жизни.

Кот . Мяу!

Ланцелот . Я вызову на бой дракона!

Раздается все нарастающий свист, шум, вой, рев. Стекла дрожат. Зарево вспыхивает за окнами.

Кот . Легок на помине!

Вой и свист внезапно обрываются. Громкий стук в дверь.

Шарлемань . Войдите!

Входит богато одетый лакей .

Лакей . К вам господин дракон.

Шарлемань . Милости просим.

Лакей широко распахивает дверь. Пауза. И вот не спеша в комнату входит пожилой, но крепкий, моложавый, белобрысый человек , с солдатской выправкой. Волосы ежиком. Он широко улыбается. Вообще обращение его, несмотря на грубоватость, не лишено некоторой приятности. Он глуховат.

Человек . Здорово, ребята. Эльза, здравствуй, крошка. А у вас гость. Кто это?

Шарлемань . Это странник, прохожий.

Человек . Как? Рапортуй громко, отчетливо, по-солдатски.

Шарлемань . Это странник!

Человек . Не цыган?

Шарлемань . Что вы! Это очень милый человек.

Человек . А?

Шарлемань . Милый человек.

Человек . Хорошо. Странник! Что ты не смотришь на меня? Чего ты уставился на дверь?